Истории, от которых не заснешь ночью - Страница 4

А пока этого живительного ветра еще не было. Уж не чувствовали ли себя виновными обитатели дома, что испытывали слишком большое облегчение? И уж не слишком ли быстро?

Нет. Сара Брэди продолжала испытывать чувство, что в какой-то мере ей оказывали слишком много знаков внимания и любезности. Она была не в состоянии угадать что бы то ни было, но в глубине души у нее зрело убеждение, что ее „щадят“.

Уж не от этого ли она была такой измученной? Эта мысль ей абсолютно не понравилась. Потому что это Алисе надо было, чтобы ее постоянно щадили. По правде говоря, это была скорее уловка, к которой она прибегала, чтобы регентствовать над остатками своего маленького мира. И если что-то получалось не так, как ей бы того хотелось, надо было, по крайней мере, создавать видимость, что все было именно так в ее маленьком мире.

„Но со мной этот номер не пройдет, — сказала себе Сара. — Только не со мной“.

— Мне показалось понятным, что ты доволен, что я уезжаю, — бросила она просто так.

— Боже праведный, да нет же! — запротестовал Джефф поспешно. — Просто мне хотелось, чтобы ты как можно скорей заняла себя, да и забылась. Тебе надо жить, тетя Сара!

Он улыбался ей, но его улыбка, так же, как и его слова, показались мадам Брэди только признаками хорошего тона.

— Ты мне всегда говорила, что я должен жить своей жизнью.

„Забыть? — подумала Сара Брэди, внутренне терзаясь и кипя. Даже бедняжка Алиса заслуживает большего, чем быстрое забвение. Да, впрочем, это было бы невозможно. Алиса была такой, какой была, и до тех пор, пока они будут жить, она будет занимать свое место в их жизни“.

— Да мало ли, чего я говорю, — заметила она. — Справедливо или несправедливо, но я из тех, кто не может не высказать то, что наболело. И даже сейчас у меня такое чувство, что должна была бы что-то сказать. Или сделать. Или знать.

— То, что ты должна сделать, так это быть самой собой, — возразил Джефф глуповато, похлопывая ее по руке. — Я счастлив, что увижу Дель. Скажи мне, ее не очень утомит пятьсот километров в один день, чтобы приехать за тобой, и проделать то же самое завтра, чтобы увезти тебя?

— Уж только не это могло бы поколебать желание Дель, — обронила мадам Брэди, отдавая себе отчет в том, что племянник двигался по направлению к гаражу.

Она отказалась от такси, которое Джефф предложил ей вызвать, заявив, что возвращение на автобусе очень ее позабавит. Что в общем-то, конечно, было бы правдой, если бы это был один из дней, когда она себя хорошо чувствует. Но сегодня она была далека от того, чтобы чувствовать себя в форме.

Когда, поцеловав ее в лоб, Джефф сказал: „До свидания, и главное, не бери в голову!“ — мадам Брэди еще более убедилась, что она должна о чем-то беспокоиться.

На какое-то мгновение она остановилась, постояла на тротуаре, задумалась над словами, которые проносились в ее голове.

„Пощадили?“ Да нет же, на самом деле ее „отстранили“ от всего. Да. Именно так. Но Сара Брэди была не тем человеком, которые к этому относятся спокойно. Ни теперь. Никогда. Пока она еще способна сделать что-то.

Она вернулась в тот же магазинчик, который торговал и аптекарскими и хозяйственными товарами, где можно было выпить чашечку кофе. Вернулась, чтобы поискать в справочнике телефон доктора Кларка. Но в нем было много докторов Кларков. Как же узнать, какой был из них лучший? В этот момент хозяин магазина заметил ее:

— Я могу быть вам чем-нибудь полезен?

— Вы очень любезны, господин Фредерикс. Может быть, вы знаете среди всех этих докторов Кларков того, который лечил мою сестру?

— Конечно, это доктор Джоузифэс Кларк. Вы хотите его номер телефона?

— Нет, скорее его адрес, — ответила она, поразмыслив.

— Это очень просто — он живет в том же доме, что и ваш бывший врач доктор Крэйн.

— Ах вот как! Я благодарю вас, — сказала мадам Брэди, радостная от того, что получила эти сведения.

Затем господин Фредерикс добавил:

— Я был искренне огорчен, когда узнал… про вашу сестру. Конец продолжительной болезни, не так ли?

Неужели и он тоже давал вежливо понять, что скорее уместнее радоваться такому исходу?

Войдя в приемную врача, мадам Брэди подумала о себе как о нечистоплотной шпионке. Девушка, которая спросила у нее фамилию, была ошеломлена, когда услышала, что она пришла не на консультацию. Мадам Брэди прождала, должно быть, почти два часа, пока врач не закончил со всеми больными.

Мадам Брэди терпеливо ждала, перелистывая старые иллюстрированные журналы, наблюдая за приходом и уходом больных и спрашивая себя, как ей задать свой вопрос, тогда как именно она искала саму суть вопроса. Да и вообще, существовала ли тема разговора?

Наконец ей уделили пять минут.

— Я — Сара Брэди, сестра мадам Конли.

— А мы с вами уже встречались при печальных обстоятельствах, — сказал врач. — Чем я могу быть вам полезен?

Он производил впечатление человека доброжелательного.

— Я не знаю. Может быть, вы могли бы мне сказать, почему моя сестра умерла в понедельник?

— Почему? Но, право же, я не понимаю…

— Я хочу сказать… Это можно было предвидеть?

— А-а, нет, конечно, нет, — утвердительно ответил врач. — Понимаю, понимаю… Вы думаете, что должны были бы быть у ее постели? Это естественная реакция, мадам Брэди, но неразумная. Я уверен, что вы понимаете, что я хочу сказать, — он смотрел на нее снисходительно.

— Да, мне сказали, что вы давно ее лечили, — рискнула сказать мадам Брэди, продвигаясь на ощупь вперед.

— Я сделал все возможное, мадам Брэди, — ответил врач с грустной улыбкой.

— Да я и не сомневаюсь, — запротестовала она. — Я пришла не для того, чтобы внушить вам обратное! Но от чего она умерла? Вот что, собственно, я должна была бы спросить у вас с самого начала.

— Как вам сказать…

Он посмотрел на нее с беспокойным видом. В этот момент можно было бы подумать, как отразить удар.

— Она умерла от того, что профаны называют остановка сердца… Я не совсем понимаю, что вас так беспокоит, мадам Брэди. Но, если вам так хочется, я могу заверить вас, что у вас нет никакой причины волноваться. Абсолютно никакой. Это то, что нужно принять, вот и все.

— Доктор Кларк, я — не моя сестра!

Он дал уклончивый ответ.

— Когда случается горе, начинаешь воображать себе немыслимое, — снова начал он. — А когда, как у вас, с сердцем не все в порядке, лучше уж все-таки безмятежность.

— У меня очень хороший, врач, — бросила она. — Он научил меня, как справляться с моим сердцем.

— Я не сомневаюсь.

— Может быть, вы его знаете? Это доктор Крэйн.

— Да, очень известный врач. Замечательный человек, — добавил он одобрительно. — Вы — в хороших руках.

Мадам Брэди попыталась снова овладеть собой. У нее было впечатление, что она запуталась в своей собственной игре. Чего нельзя было совсем сказать о враче, который очень ловко ею „манипулировал“. Он направлял ее на „запасной путь“. Как и Джефф.

Мадам Брэди вновь оказалась на автобусной остановке, которую она уже начала хорошо узнавать. „Я должна была его допросить с пристрастием, как говорят, — подумала она. — Нет уж, поистине никуда не годный я детектив“.

Вообще-то ей было не свойственно совать нос в чужие дела. Она не знала даже, как это делается, и никогда этого не делала. Она тоже была тем, чем была — никуда не годная старушенция, — и ничего из ее прошлой жизни не позволяло ей стать чем-то другим.

И нового она ничего не узнала.

Как? Узнала… Доктор Кларк совершенно четко сказал, что у нее, Сары Брэди, проблемы с сердцем. А как он это узнал?

Ага, уж теперь-то она точно знала, что ее и „щадили“, и „держали в стороне“. Ей стало одновременно и радостно, и досадно.

Наэлектризованная и разгневанная, она пробежала эти пятьсот метров от остановки до дома. У нее еще было в изобилии энергии, чтобы собрать свои вещи. Дело было улажено в один миг. В аллее сада послышался рев мотора. Это была Дель. Когда она вошла широкой поступью, в которой было еще что-то от юношеского, обстановка тотчас же разрядилась. Сейчас-то Дель была молодой мамой, на ней был дом, но это отнюдь не влияло на ее хорошее настроение. С Дель не надо было прибегать к церемониям, так как чувствовать себя обиженным было просто невозможно. Дель была чистой, открытой и прямой.