Искатель. 1969. Выпуск №3 - Страница 23

Последняя четверть учебного года.

Сегодня на уроке литературы было задано написать сочинение на тему «Хорошие люди вокруг нас».

И лежит перед учительницей по русской литературе — Дагмарой Васильевной — стопка тетрадей, и в каждой заключены симпатии, характеры, свое кредо всех двадцати пяти учеников, с которыми она простится в этом году.

Тетрадь Саши Ивановского. Способный ученик, он все схватывает на лету, но не задумывается — дальше, дальше, скорее узнать новое. И сочинение его сразу о нескольких товарищах, и ни один эпизод не дописан до конца.

А это длинное повествование о старшем брате. И чем он хорош, и какой целеустремленный (жаль, слово написано через «и»). Да, действительно Туркас-старший был очень собранный и вдумчивый ученик. Младший брат любит ходить с ним на реку ловить рыбу. Описание реки и леса чуть не целиком взято у Тургенева. Слов своих маловато.

Шабанов Вова. Размахнулся… про Пушкина. Когда проходили Пушкина — не выучил урока, говорил что-то от себя, то, что знал вообще, ни одной даты, никакой последовательности, а у стихотворений знал только первые строчки. Сейчас много прочел, выучил и считает Пушкина хорошим человеком. «Стихи Пушкина волнуют массы». Сам ты — масса невыученных уроков. И закончил-то как:

Нина Михеева пишет иносказательно: «У меня есть друг. Он не знает, что он мой друг». Да, но все в школе знают твоего друга, ты с него глаз не сводишь, а он только снисходительно удостаивает тебя взглядом или короткой фразой. Разве это друг? Просто увлечение, и оно скоро пройдет. А когда появится настоящий друг, ты не будешь смотреть на него как на идола. А сочинение хорошее — язык легкий, ошибок нет.

Учительница задумалась. Она вспоминает далекие годы и человека, скромного и тихого мечтателя, Алексея Белогорского. Он погиб на фронте. И она до сих пор не знает, получил ли он ту посылку, что передала она незнакомой девушке. Единственная память о нем был куст на болоте. Необыкновенный куст. Куст погиб. Все пни, гнилые деревья, кустарники, что росли на том болоте, срезали, выкорчевали, сложили в кучи, сожгли.

Все годы она ждала, когда куст зацветет. А куст все не цвел. Ответа от Алексея в то военное лето она не получила. Потом она эвакуировалась со школой-интернатом далеко, в Ярославскую область. Потом вернулась, но куст ни разу не цвел. Вот и получилось — сначала она ждала конца войны, потом приезда Алексея, потом ожидание ушло. Теперь куста нет! Сережа написал. Надо вспомнить все, что она знает о нем, достать письма Алексея. И написать, не откладывая… Но куда? Кому?

Но ведь ей писали ребята, что кустом интересовалась девушка Лена. Она ботаник, как был Алексей когда-то. Узнать ее адрес. Там в селе знают. Нет, лучше написать кому-нибудь посолидней…

— Да, да, — и Мария Степановна, застегнув халат на последнюю пуговицу, открывает входную дверь. На пороге — молодая веселая соседка, за ее спиной — голова белобрысого мальчишки, ее сына.

— Вот Юрка пристал с кроссвордом. Ничего не получается. И журнал-то старый, следующий номер потерян. Я ему говорю, что вы на работу ушли. А он свое: тетя Маша сегодня дома, она мне вчера сказала, что дома будет.

— Ну что там?

— Вот горы на Урале?

— Горы? Покажите!

— Юра, Юра, где тут?

Все проходят в кухню. Мария Степановна поправляет очки и начинает читать:

— По горизонтали…

Юра показывает:

— Вот здесь, где цифра пятнадцать…

Но Мария Степановна уже не слышит его. Она смотрит на фотографию. Рядом с кроссвордом помещен снимок: горшок с растением. Как странно, под фотографией стоит его подпись: «Игорь Северов», и следующая заметка:

«Это растение имеет особенность поглощать в большом количестве воду из земли. Чем больше его поливаешь, тем быстрее растут листья. Пусть знакомые с этим растением ботаники объяснят это свойство и назовут его по-научному. Я называю его «Дагмара». Игорь Северов».

Бюро, фотография, растение, Дагмара, Игорь — как тесен мир, как все перепуталось. Вот не думала, что он связан с этой историей.

— Так как называется горный массив на Урале?

— Таганай.

— А продукт перегонки нефти?

— Газолин.

Соседка с Юрой ушли. В кухне заблестело солнце, вспыхнуло на никелированном кофейнике, и отражение Марии Степановны странно удлинилось, сделало ее совсем тоненькой.

На крыше зашуршало, задвигалось, послышался грохот: в водосточной трубе затрещал лед. Он сдвигался все ниже и ниже. У самой земли выскочил из трубы и разбился на маленькие звонкие кусочки… Весна… И Мария Степановна вспомнила другую весну — такую же шумную и яркую. Она бежит в серенькой шубке по Невскому. Черные боты блестят, блестят лужи, отражая солнце. И весело ступать на каблуках в воду. Брызги! Звенящие капли! Громкие голоса! И как много веток мимозы в руках у прохожих. Куда она спешит? Свидание? Да. С Игорем Северовым.

«Что он теперь за человек? Что он за человек? Вот не думала, что он связан с этим растением, — сказала про себя Маша. — Надо позвонить Лене».

— Ничего, матушка, не разберу. Какая-то учительница обращается ко мне. Просит посодействовать. Это в вашу группу приезжало ленинградское светило? Хотел было ему и переслать, но решил посоветоваться с вами.

Мария Степановна прочла это письмо. Письмо от учительницы было странное и непонятное. Только тогда, когда Мария Степановна дочитала до конца и увидела полный обратный адрес, она поняла, в чем дело. Письмо было подписано: «Дагмара».

— Ну вот, видишь, все сошлось к одному. Поезжайте за своим кустом — вот вам адрес. Передайте от меня привет. Скажите, от Маши, — сказала Мария Степановна Лене.

Та сидела удивленная и счастливая. Только недавно Семен принес письма и картину. Тогда казалось: все потеряно. Где теперь найдешь… А ведь такое открытие. И вот откликнулись Дагмара и таким неожиданным образом Игорь.

— А вы откуда его знаете, Мария Степановна?

«Дорогой товарищ!

Чтобы Вам было сразу все понято, пересылаю Вам письмо Вашего друга В. Урасова, с которым Вы не виделись много лет. В нем описана история того растения, что растет у Вас. Большое спасибо Вам за то, что Вы сохранили для науки ценнейший экземпляр реликтового растения. Меня скоро отправят в командировку к Вам, за кустом. Надеюсь, Вы не станете возражать, если его приобретет у Вас Академия наук. Привет от Марии Степановны.

Игорь вернулся домой поздно. Жена и дочь уже спали. Он осторожно прошел к себе, держа в руках письмо со штампом «Огонек».

Он прочел записку Лены и потом письмо Валентина Урасова.

Вот так штука! Как мало подчас мы знаем своих друзей… И Маша, оказывается, с ними. Это не случайно. У них там одно дело.

Как все странно! Игорь снова стал перечитывать письмо Урасова.

«…Лес, всюду лес! Ни степей, ни тундры, ни пустынь. Однообразно светит солнце — ни зимы со снегами и метелями, ни знойного лета. Иногда идут обильные теплые дожди; даже не дожди, а ливни. Прямые упругие струи бьют по листьям, по веткам. А когда ночью ярко светит луна, то ее свет отражается в море, в бесчисленных потоках воды, в озерах, во впадинах со стоячей водой, и все окрашено в зелено-серебряный цвет. Лес и вода…

И вот на одном небольшом острове, затерявшемся в безбрежном море, здесь, в районе нынешнего Саратовского Поволжья, вместе с кленами и инжиром, миртами и дубами, росло одно дерево. Оно скорее напоминало куст, но очень высокий, с могучими ветками, вытянувшимися в разные стороны, с большими зубчатыми листьями. На листьях выделялись толстые жилки. Иногда куст покрывался огромными кистями цветов, около которых летали большие блестящие насекомые и пестрые птицы. Порывы ветра шевелили глянцевитые листья, и красивые цветы роняли свои венчики…»