Гудзонов залив - Страница 37

Было ясно, что Базиль, убив волка, не первый раз спускал свой курок: из его сумки торчали когти и концы крыльев большой птицы. В одной руке нес он белого зайца, не полярного, а другую разновидность, гораздо более мелкую, но тоже обитающую в этих местах, а через плечо его была перекинута свирепая дикая кошка, или американская рысь. Птица в сумке была золотым орлом, одним из немногих, решающихся оставаться на зиму в этом суровом климате.

Базиль вернулся один, так как охотники, желавшие воспользоваться всеми преимуществами, разошлись в разные стороны. Скоро подошел и Норман, неся на плечах целого оленя, а через несколько минут раздалось и радостное «ура» Франсуа, выходившего из-за холма и нагруженного наподобие маленького осла двумя связками белоснежных птиц.

Лагерь теперь представлял радостный вид и мог поспорить с дворцовыми кладовыми: вся земля была покрыта всевозможными животными.

Заячья похлебка была готова. Люсьен насушил новых чайных листьев; плотно пообедав, мальчики расселись вокруг огня и начали по очереди рассказывать о своих дневных приключениях. Первым заговорил Франсуа.

— Как вы все можете убедиться, — начал он, — я застрелил птицу, но что это за птица, я решительно не знаю. Одна из них ястребиной семьи, но до сего дня мне никогда не приходилось встречать белого ястреба! Остальные, думаю, белые куропатки. Не так ли, Люс?

— Ты совершенно прав относительно первой, — отвечал тот, беря в руки принесенную Франсуа большую птицу, которая, за исключением нескольких коричневых пятен на спине, была совершенно белая. — Это действительно ястреб или, вернее, сокол. Ведь между ними есть разница.

— Какая же? — быстро спросил Франсуа.

— Главная заключается в строении их клюва. Клюв настоящего сокола гораздо сильнее и в верхней части имеет зуб, соответствующий выемке в нижней. Их ноздри также различны. Как тот, так и другой питаются животными, имеющими горячую кровь, и никогда не едят падали. Они всегда на лету хватают свою добычу, но разница состоит в том, как они это делают. Ястреб ловит свою жертву, пролетая мимо нее по горизонтальной или косой линии; настоящий же сокол бросается на нее сверху совершенно вертикально.

— В таком случае это настоящий сокол, так как я видел, что он схватил свою жертву, упав на нее сверху.

— Это сокол, и из всех разновидностей их, встречающихся в Америке — а их не менее двадцати — эта самая смелая и красивая. Немудрено, что ты в первый раз видишь его: белые соколы живут только на самом севере Америки и даже не доходят до северных границ Соединенных Штатов. Они попадаются в Северной Европе, Гренландии и Исландии и встречаются на севере всюду, куда только проникал человек. Он называется кречетом, а в зоологии известен под названием Falco Islandicus.

— Здешние индейцы, — сказал Норман, — называют его зимней птицей, по всей вероятности, потому, что он один из немногих пернатых остается в здешних краях всю зиму. Промышленникам он известен под именем пятнистого ястреба, так как они бывают более пестрыми, чем этот.

— Совершенно верно. Птенцы почти коричневые и лишь через год или два становятся пестрыми. Только несколько лет спустя делаются они совершенно белыми, хотя редкий сокол бывает без малейшей отметинки.

— Да, — продолжал он, — это несомненно кречет, а те птицы, которых ты называешь белыми куропатками, составляют их главную пищу. Но это не куропатки, а тетерева, так называемые ивовые тетерева.

Говоря это, Люсьен перебирал в руках птиц, которые, за исключением черных хвостов, были совершенно белы.

— Да их здесь две разновидности! — вдруг вскричал он. — Ты одновременно застрелил их, Франсуа?

— Нет, — отвечал тот, — одних я застрелил вместе с кречетом на открытом месте, других — в небольшой рощице. Но я не вижу в них никакой разницы.

— А я вижу ее, — возразил Люсьен, — хотя и признаю, что они похожи друг на друга. Они все имеют черные хвосты, клювы у них тоже черные, но если всмотреться внимательно, ивовые тетерева имеют более крепкий и менее приплюснутый клюв. Да они и крупнее других, горных тетеревов. У них похожие повадки, но ивовые тетерева живут преимущественно в рощах и лесах, тогда как горные держатся на открытых местностях. И те, и другие встречаются вплоть до самых границ исследованного севера.

— Совершенно верно, — сказал Франсуа. — Покинув вас, я пошел по долине и перебирался через высокое открытое место, когда вдруг увидел парившего в воздухе белого сокола. Я остановился и спрятался за скалой в надежде всадить в него пулю. Внезапно он остановился и, сложив крылья, стрелой упал на землю. Целая стая белых тетеревов с шумом поднялась с того места, на которое он опустился, тех тетеревов, которых ты называешь горными. Я видел, что сокол не поймал ни одного из них, и выстрелил им вдогонку. Птицы пролетели с сотню ярдов, затем разом бросились в снег и в одно мгновение исчезли под ним. Я был уверен, что буду в состоянии перестрелять их по мере того, как они будут выходить из-под снега, подошел к сделанным ими ямкам и остановился в ожидании. Недалеко от меня сокол продолжал кружиться в воздухе.

Я раздумывал, что мне предпринять: идти ли дальше или постараться выгнать птиц из-под снега, но вскоре заметил, что снег как раз на том месте, над которым летал сокол, задвигался. Сокол камнем бросился туда и сразу исчез под снегом. В это же мгновение снежная корочка сломалась в нескольких местах, тетерева один за другим выходили из-под нее и моментально улетали. Сокол еще не показывался, и я побежал вперед, чтобы убить его, как только он появится. Когда я был на расстоянии выстрела, он показался на поверхности, держа в своих когтях трепещущего тетерева. Я выстрелил, и оба пали мертвыми на снег.

Я подумал, что, быть может, мне удастся снова напасть на остальных; поэтому я пошел в том же направлении и достиг небольшой рощи, состоявшей из берез и ивы. Идя по ее опушке, я заметил иву, покрытую какими-то белыми предметами, которые я сначала принял за комья снега. Но мне показалось странным, что на других деревьях этих комьев не было. Когда я подошел ближе, то увидел, что один ком шевелится, и понял, что это были птицы, очень похожие на тех, которых я только что видел и которых разыскивал. Я осторожно подкрался и выстрелил. Результат перед вами.

Франсуа с торжеством указал на груду птиц и замолчал, предоставив Базилю рассказывать о своих похождениях.

— Франсуа, — начал тот, — назвал свое приключение птичьим. Я могу назвать свое таким же, потому что и в моем приключении замешана птица, самая благородная птица —орел. Я вам о нем расскажу.

Выйдя из лагеря, я, как вы знаете, направился в долину. Пройдя с четверть мили, я вышел на обширное открытое место, кое-где поросшее кучками карликовых берез. Так как Люсьен говорил, что они — любимая пища американских зайцев, я стал искать следы и действительно скоро напал на следы зайца. Держа Маренго на привязи, я пошел по ним, и они привели меня к кустарнику, но зайца там не было; следы уходили в противоположную сторону. Я был готов направиться туда же и вдруг увидел это животное. — Базиль указал на рысь. — С первого взгляда я принял его за нашу луизианскую дикую кошку, но потом увидел, что оно вдвое больше и что шерсть его более серая. Животное было от меня ярдах в ста. Крадучись, рысь направлялась почти наискось к заячьему следу и меня не замечала, так как я был скрыт от нее кустами. Я было хотел отпустить Маренго и сам броситься вперед, но потом решил подождать немного, рассчитывая, что рысь остановится и я смогу приблизиться к ней. Поэтому я остался за кустами и удержал Маренго у своих ног.

Наблюдая за кошкой, я заметил, что она идет не по прямой линии, а описывает круг. Круг этот имел не более ста ярдов в диаметре; в короткое время животное прошло по его окружности и вернулось к месту, где я его впервые увидел. Оно не остановилось, а пошло дальше, но не по старым следам, а по меньшему кругу. Но оба эти круга имели общий центр, и так как глаза животного были обращены к центру, то я был уверен, что там найду причину странного поведения зверя. Я посмотрел в этом направлении. Сначала я ничего не увидел, то есть ничего, что могло бы, казалось, привлечь хищника. Там рос очень низкий и редкий ивовый кустарник. Я ясно видел, что ни в кустарнике, ни около него не было ни одного живого существа. Снег покрывал корни ивняка, и даже мышонок с трудом мог бы укрыться между ними так, чтобы я его не заметил с того места, где стоял. И все-таки я не мог объяснить странные маневры рыси только близостью добычи; я опять внимательно осмотрел каждый дюйм земли. На этот раз я увидел, к чему стремился зверь. Подле куста выделялись на снегу две параллельные темные полоски; я бы не обратил на них внимания, если бы они не двигались в одном направлении. Я различил, что это были уши животного, а вглядевшись еще пристальнее, увидел и белую мордочку, но туловище животного было под снегом. На белой головке я увидел темные пятна — глаза. Сперва я подумал, что это полярный заяц, такой же, как мы только что убили, но виденные мною следы не могли принадлежать этому животному. Вспомнив, что кролик в этих местах тоже белеет на зиму, я решил, что его-то я и вижу.