Грезящий город - Страница 6
С другой стороны послышался скрежет щеколды, и дверь бесшумно открылась внутрь. Элрик увидел худое, в шрамах лицо.
- Это король? - прошептал человек, вглядываясь в ночь. Задавший вопрос был высоким, очень худым, с длинными искривленными конечностями; он подошел ближе - каждое движение давалось ему с трудом - и, напрягая свои глаза-бусинки, вгляделся в Элрика.
- Это принц Элрик, - сказал альбинос. - Но ты, мой друг Скрюченный, забыл, что новый король восседает на Рубиновом троне.
Скрюченный покачал головой, и его редкие волосы упали ему на лицо. Дергающимися движениями он забросил их пятерней назад и отошел в сторону, пропуская Элрика.
- На острове Драконов всего один король, и его зовут Элрик, какие бы узурпаторы ни восседали на троне.
Элрик пропустил мимо ушей это заявление, однако улыбнулся едва заметной улыбкой, дожидаясь, когда Скрюченный закроет дверь на щеколду.
- Она все еще спит, мой господин, - пробормотал старик, когда они начали подниматься по неосвещенной лестнице - Скрюченный впереди, Элрик сзади.
- Я это предчувствовал, - сказал Элрик. - Я нисколько не занижаю колдовских способностей моего милого кузена.
Двое поднимались в тишине по лестнице и оказались наконец в коридоре, освещенном пляшущим пламенем факела. Огонь отражался в мраморе стены, и Элрик, притаившийся со Скрюченным за колонной, увидел, что перед интересующим его помещением стоит коренастый лучник (по виду евнух), бдительно несущий охрану. Стражник был лыс и толст, сине-черные сверкающие доспехи плотно сидели на его теле, а пальцы натягивали тетиву короткого костяного лука с установленной на ложе тонкой стрелой. Элрик понял, что это один из знаменитых лучников-евнухов, входящих в Безмолвную стражу, лучший отряд воинов Имррира.
Скрюченный, который обучал Элрика искусству фехтования и стрельбы из лука, знал о том, что здесь находится стражник, и приготовился к этому. Он заранее спрятал лук за колонной. Безмолвно взяв лук, он согнул его о колено и надел тетиву. Вставив стрелу, он прицелился в правый глаз лучника и выстрелил в тот момент, когда лучник повернулся к нему лицом. Стрела не попала в цель - она ударилась в латный воротник и, не причинив воину вреда, упала на выстланный тростником пол.
И тут в дело незамедлительно вступил Элрик. Он прыгнул, выставив перед собой рунный меч, неземная сила тут же хлынула в Элрика. Меч завыл, сверкнув своей черной сталью, и отбил костяной лук, которым евнух надеялся отразить удар. Стражник тяжело дышал, его толстые губы были влажны, он набрал в грудь воздуха, чтобы закричать. Когда он открыл рот, Элрик увидел то, что и ожидал: у воина не было языка. Немой лучник вытащил свой короткий меч и сумел парировать следующий удар Элрика. Этот удар высек искры из стали, и Буревестник врезался в тонкий клинок евнуха. Стражник пошатнулся и упал на спину под напором Черного Меча, жившего вроде бы своей собственной жизнью. Звон металла громко разнесся по небольшому коридору, и Элрик проклял судьбу, которая в самый опасный момент подсунула ему это препятствие. Он молча и с мрачным видом сломил сопротивление стражника.
Евнух лишь мельком увидел лицо своего противника за черным неугомонным мечом, который казался таким легким и в два раза превосходил длиной его собственный короткий клинок. Мысли евнуха метались, он пытался сообразить, с кем имеет дело, и ему даже показалось, что он узнал это лицо. Но тут алый всплеск застил ему глаза, его лицо словно обожгло, и он с философской обреченностью (ведь евнухам свойствен определенный фатализм) понял, что умирает.
Элрик встал над распростертым телом евнуха, извлек меч из черепа и отер его от крови и мозгов о плащ поверженного противника. Скрюченный благоразумно исчез. Элрик слышал стук сандалий по лестничным ступеням. Он толкнул дверь и вошел в комнату, освещенную двумя свечами, стоящими по обе стороны широкой, богато убранной кровати. Он подошел к кровати и посмотрел на лежащую на ней черноволосую девушку.
Губы Элрика скривились, его необычные, малинового цвета глаза наполнились слезами. Его пробрала дрожь; он вложил в ножны меч, повернулся к двери и закрыл ее щеколдой, потом вернулся к ложу и встал на колени перед спящей девушкой. Она была похожа на Элрика, но ее такие же, как у него, тонкие черты обладали к тому же некой изысканной красотой. Ее сон был вызван не естественной усталостью, а злобным колдовством собственного брата, и дыхание ее было поверхностным.
Элрик нежно взял тонкую руку девушки в свою, приложил к губам и поцеловал.
- Симорил, - произнес он, и в этом имени прозвучала мучительная тоска. - Симорил, проснись.
Девушка не шевельнулась, ее дыхание было по-прежнему поверхностным, а глаза оставались закрытыми. Гримаса отчаяния исказила белое лицо Элрика, его малиновые глаза пылали, а тело сотрясалось в ужасном и непреодолимом гневе. Он сжал руку девушки - вялую и безжизненную, как у мертвеца; он сжимал ее все сильнее, но потом разжал хватку, опасаясь, что может сломать хрупкие пальцы.
Потом он услышал крики воина и удары в дверь.
Элрик вернул руку на грудь девушки и поднялся на ноги. Он недоумевающим взглядом посмотрел на дверь.
Крик воина был прерван более резким холодным голосом:
- Что тут происходит? Неужели кто-то пытался пробраться в комнату моей спящей сестры?
- Йиркун, адское отродье, - прошептал Элрик. Вслед за сбивчивым бормотанием воина послышался громкий голос Йиркуна, прокричавшего сквозь закрытую дверь:
- Кто бы ты ни был, когда тебя схватят, ты будешь уничтожен тысячу раз. Тебе некуда бежать. Если ты причинишь хоть малейший вред моей милой сестре, то ты не умрешь никогда, это я тебе обещаю. Но ты будешь вечно молить богов о собственной смерти!
- Йиркун, ты жалкий хвастун! Как ты можешь угрожать тому, кто равен тебе в темных искусствах?! Это говорю я, Элрик, твой законный повелитель. Возвращайся в свою крысиную нору, пока я не вызвал все злые силы над землей, на земле и под землей, чтобы уничтожить тебя!
Йиркун неуверенно рассмеялся.
- Значит, ты вернулся, чтобы еще раз попытаться разбудить мою сестру. Любая такая попытка не только убьет ее, а отправит ее душу в самые пучины ада, где ты сможешь легко к ней присоединиться.