Голубь и голубка - Страница 3

Реджи посмотрел на неё. Она улыбалась. «Ну не смешно ли? — сказала она. — Я могу говорить с тобой обо всём. И всегда могла, с самого начала.» Он попытался улыбнуться и ответил: «Я рад.»

Она продолжала. «Я не встречала никого, кто нравился бы мне так, как ты. Ни с кем и никогда я не чувствовала себя такой счастливой. Но это не то, я уверена, что имеют в виду люди и о чем пишут в книгах, когда говорят о любви.

Понимаешь? О если бы ты только знал, какое ужасное у меня ощущение. Но мы были бы как… Голубь с Голубкой.»

Это была последняя капля. Реджинальду это показалось концом всему и настолько ужасно верным, что стало невыносимо. «Не надо растолковывать», сказал он, отвернулся от Анны и окинул взглядом лужайку. По ту сторону был домик садовника и темный остролист рядом с ним. Влажные, синеватые, прозрачные клубы дыма зависли над трубой. Они выглядели нереальными.

Какая боль пронзила горло! Мог ли он что-то сказать? Всё же, попытался. «Мне пора домой,» — прохрипел он и пошёл через лужайку. Но Энн побежала за ним.

— Нет, не надо. Нельзя так уходить, подожди, — умоляла она. — Нельзя уходить с таким чувством. И она посмотрела на него вверх, нахмурившись и кусая губу.

— Да всё в порядке, — сказал Реджи, ободряя себя. — Я… я… — и он махнул рукой, как бы говоря: «Я переживу.»

— Но ведь это ужасно, — сказала Энн. Она стиснула руки и встала перед ним. Ты, конечно же, понимаешь, чем для нас обоих обернулся бы брак, правда?

— О, вполне, вполне, — сказал Реджи, глядя на неё усталым взором.

— Я чувствую, как нехорошо, как ужасно я поступаю. Я имею в виду, все это очень хорошо для Голубя и Голубки. Но вообрази это в действительности — только вообрази!

— Да, безусловно, — сказал Реджи, и пошел. Но опять Энн остановила его. Она потянула его за рукав, и к удивлению на этот раз, вместо того чтобы засмеяться, она посмотрела на него, как маленькая девочка, которая собиралась заплакать.

— Тогда, почему, если ты понимаешь, ты такой несчастный? — протестовала она. — Почему ты так просто соглашаешься? Почему ты выглядишь настолько ужасно?

Реджи сглотнул, и опять, словно отмахнулся от чего-то. — Я ничего не могу поделать, — сказал он, — это был удар для меня. Если теперь все кончено, я смогу…

— Как ты можешь говорить, что уже все кончено? — сказала Энн насмешливо. Она наступила Реджи на ногу; она была пунцовой.

— Как ты можешь быть таким жестоким? Я не могу тебя отпустить, пока не буду уверена, что ты остался таким же счастливым, каким был до тех пор, пока не попросил, чтобы я вышла за тебя замуж. Ты наверняка должен это понимать, ведь это так просто.

Но Реджинальду это вовсе не казалось простым. Все было невероятно сложным.

— Я хоть и не могу выйти за тебя, каково мне будет сознавать, что ты там, вдали, и остается только писать письма этой своей ужасной матери, и что ты несчастен, и что всё это моя вина?

— Это не твоя вина. Не думай так. Это просто судьба. Реджи взял ее руку и поцеловал.

— Не жалей меня, милая Энн, — сказал он мягко. И на этот раз почти побежал через розовую арку, вдоль садовой дорожки.

— Кур-кур-крррр-раа! Кур-кур-крррр-раа! — послышалось с веранды. — Режди, Реджи, — раздалось из сада.

Он остановился и обернулся. Но когда Энн увидела его робкий, озадаченный взгляд, она слегка рассмеялась.

— Возвращайся, мистер Голубь, — сказала Энн.

И Реджиналд медленно пошел вдоль лужайки.