Головоломка - Страница 28

Когда он приехал в галерею, Кан дожидался его в офисе, сидя за столом в своем старомодном вращающемся кресле и мрачно разглядывая картину с обнаженной женщиной на противоположной стене. Браун уселся на один из обитых кожей стульев и выжидающе посмотрел на Кана.

Тот долго собирался, прежде чем начать. Браун ждал. Наконец, Кан произнес:

— Предположим... — и снова замолчал.

— Да? Что предположим?

— Предположим, я знаю, где находится фрагмент фотографии, принадлежащей Джерри?

— А вы знаете?

— Я сказал — предположим.

— О'кей, предположим, что знаете.

— Предположим, что я не сказал вам всего, что я знаю об этой фотографии?

— О'кей, продолжайте, продолжайте, мы все еще только предполагаем.

— Хорошо, на что в этом случае я могу рассчитывать?

— Я не могу давать никаких обещаний, — сказал Браун.

— Понимаю. Но вы могли бы поговорить с прокурором?

— О, конечно. Он очень приятный малый, этот прокурор, всегда готов немного поболтать.

— Я слышал, что с прокурором можно обговорить все, что угодно, — сказал Кан. — Ну так вот, я хочу заключить сделку.

— Ваш адвокат утверждает, что вы невиновны, хотя вы совершили нападение с применением насилия, так?

— Да, так.

— О'кей, давайте предположим, что вы хотите нам помочь, и предположим, что я могу шепнуть пару словечек прокурору, а также предположим, что он согласится признать вас невиновным по другой, более мягкой статье. Как это для вас звучит?

— По другой статье? Например?

— Например, неумышленное применение насилия?

— Какое за это наказание?

— Самое большее пять лет тюрьмы или штраф в тысячу долларов. Или и то, и другое.

— Это слишком круто, — сказал Кан.

— Наказание по вашей статье еще круче.

— Сколько?

— Максимум десять лет.

— Да, но Анатоль говорит, что я могу выиграть это дело.

— Ваш Анатоль мечтает. Вы признали себя виновным в присутствии вашего собственного адвоката, четырех детективов и полицейского стенографиста. У вас нет ни малейшего шанса выкрутиться, Кан.

— Тем не менее, он говорит, что мы можем это сделать.

— В таком случае я бы посоветовал вам сменить адвоката.

— А как насчет чего-нибудь помягче? Есть такая статья?

— Да, есть, но только вы о ней забудьте. Прокурор и слушать не станет о таких предложениях.

— Почему?

— Потому что обвинительное заключение по вашему делу у него в кармане. Он может даже вообще отказаться снизить вам наказание. Все зависит от того, насколько ценна ваша информация. И от того, хорошо ли он позавтракает в то утро, когда я буду с ним разговаривать.

— Думаю, что моя информация очень ценная, — сказал Кан.

— Как только я ее услышу, я скажу, насколько она ценная.

— Сначала скажите, на каких условиях мы договорились.

— Говорят вам, я ничего не обещаю. Если я решу, что ваша информация того стоит, я поговорю с прокурором и послушаю, что он скажет. Он может согласиться снизить вам срок.

— Звучит очень расплывчато.

— Это все, что я могу предложить, — пожал плечами Браун. — Да или нет?

— Предположим, я скажу вам... — начал Кан и замолчал.

— Я слушаю.

— Давайте начнем с фотографии.

— О'кей, с фотографии, так с фотографии.

— В ней восемь частей, так?

— Так.

— Но в списке только семь имен?

— Так.

— Предположим, я знаю, к кому попал восьмой фрагмент?

— Давайте кончать с предположениями, — сказал Браун. — Вы знаете?

— Да.

— О'кей, к кому он попал?

— К Элис Бонамико.

— Это мы и без вас знаем, Кан. Ее муж оставил ей половину списка и фрагмент фотографии. Если это все, что вы собирались...

— Нет, он оставил ей два фрагмента.

— Два? — переспросил Браун.

— Два, — кивнул Кан.

— Откуда вы знаете?

— Джерри пыталась договориться с ней, помните? Но Элис задумала выступить с позиции силы. Ну как же, ее муж дал любовнице всего-навсего половину списка, а Элис, своей законной супруге, не только половину списка, но и два фрагмента этой фотографии. А это может заставить женщину почувствовать себя важной персоной.

— Да, это было весьма заботливо с его стороны, — сказал Браун. Он вспомнил, как Ирвинг Кратч клялся, что получил половину списка и всего один фрагмент от Лючии Ферольо. Если у Элис Бонамико и в самом деле было два фрагмента, то почему она завещала сестре только один? И где теперь этот недостающий фрагмент, восьмой по счету? Он решил спросить у Кана.

— Где сейчас находится этот восьмой фрагмент?

— Не знаю, — ответил Кан.

— М-да, это действительно ценная информация, — саркастически хмыкнул Браун. — Когда я буду говорить с прокурором, он может даже свести все обвинение к плевкам на тротуар, что является всего лишь мелким хулиганством.

— Но зато я знаю, где находится фрагмент Джерри, — невозмутимо произнес Кан. — И поверьте, это ключевой фрагмент. Не думаю, что Бонамико понимал, насколько это важный фрагмент, иначе он не доверил бы его такому болвану, как Д'Амур.

— О'кей, — сказал Браун. — И где он?

— Прямо за вашей спиной.

Браун обернулся и посмотрел на стену.

— Сейф мы уже обыскивали.

— Он не в сейфе.

— А где?

— Помогите мне, пожалуйста, — попросил Кан и подошел к картине. Вдвоем они сняли картину со стены и положили на ковер изображением вниз. Сзади она была обклеена коричневой бумагой, похожей на оберточную. Кан ногтем поддел один из углов и вытащил блестящий черно-белый фрагмент, зажатый между рамой и холстом.

— Voila, — сказал он, протягивая фрагмент Брауну.

— Ну, — сказал Кан, — что вы теперь скажете?

— Я думаю, вы правы, — кивнул Браун. — Это ключевой фрагмент.

Это действительно был ключевой фрагмент, поскольку он давал перспективу всей фотографии. Теперь они поняли, почему там не было неба — снимок был сделан сверху. Направив камеру вниз, фотограф заснял то, что теперь оказалось дорогой и частью тротуара. Установив перспективу, детективы увидели, что на фрагменте в форме головы Утенка Дональда были изображены: три скамейки (в районе затылка), провалившаяся цементная заплата на асфальте (образовывавшая глаз птицы) и ряд из пяти столбиков для ограды (проходивший вертикально через клюв). Клюв, выступающий в...

Не в грязь, не в асфальт, не в штукатурку, а в воду.

Холодную чистую воду.

Если учесть тот факт, что Кармине Бонамико и его бестолковая команда пыталась уйти от погони по Ривер-роуд, то, возможно, вода была не такой уж чистой, возможно, вода была слегка загрязнена, но то, что это была вода реки Дикс, омывающей южную конечность Айсолы, не вызывало сомнений. Быстро посовещавшись в участке, Карелла и Браун пришли к выводу, что фрагмент с Утенком Доналдом можно будет легко распознать с воздуха.

Но это оказалось не так-то просто.

Они вызвали полицейский вертолет и почти три часа летали взад-вперед над рекой, снижаясь в тех местах, где боковые улицы выходили на шоссе. Одна такая улица была изображена в верхнем левом углу фотографии, и они рассчитывали найти неуловимого утенка с его “глазом” чуть пониже пересечения улицы и шоссе. Тротуар со скамейками и оградой тянулся вдоль всей реки. Карелла и Браун насчитали тридцать четыре улицы, выходящие на шоссе и разделенные интервалами в десять кварталов. Единственная их надежда обнаружить нужный перекресток — найти цементную заплату на асфальте.

Но ограбление было совершено шесть лет назад.

И какими бы медлительными не были городские ремонтники, за это время они проделали чертовски хорошую работу над “глазом Утенка Дональда”.

Без восьмого фрагмента найти нужное место было просто невозможно.

Иногда можно раскрыть преступление, действуя простым методом исключения, который, как известно, является наименее захватывающим из всех возможных. Где это сказано, что полицейских можно бить по голове каждый день? Полицейские могут быть туповатыми, но не настолько же? Когда дело близится к завершению, когда почти все, бывшие на подозрении, либо мертвы, либо невиновны, появляется повод определить, кто лжет и почему. Есть много вещей, которые полицейские не понимают, но зато они очень хорошо понимают, когда человек лжет.