Фома Гордеев - Страница 166

ока, молча кивали головами на Фому. Лицо Якова Маякина было неподвижно и темно, точно высеченное из камня.

- Может, развязать? - прошептал Бобров.

- Нет, не надо...- вполголоса сказал Маякин. - Оставим его здесь... а кто-нибудь пусть пошлет за каретой... Прямо в больницу...

Он пошел к рубке, тихо сказав:

- Постерегите... как бы, чего доброго, в воду не прыгнул...

- А -жалко парня!.. -сказал Бобров, посмотрев вслед ему.

- Никто в дурости его не повинен!.. -хмуро ответил Резников.

- Яков-то...- кивнув головой вслед Маякину, шёпотом сказал Зубов.

- Что Яков? Он тут не проиграл...

- Н -да -а... он теперь... опечет!..

Их тихий смех и шёпот сливались со вздохами машины и, должно быть, не достигали до слуха Фомы. Он неподвижно смотрел пред собой тусклым взглядом, и только губы у него чуть вздрагивали...

- Сын к нему явился...- шептал Бобров.

- Я его знаю, сына-то, - сказал Ящуров. - Встречал в Перми...

- Что за человек?

- Деловой... Большим орудует делом в Усолье...

- Стало быть - этот Якову не нужен... Н -да... вон оно что!

- Глядите - плачет!

- О?

Фома сидел, откинувшись на спинку стула и склонив голову на плечо. Глаза его были закрыты, и из-под ресниц одна за другой выкатывались слезы. Они текли по щекам на усы... Губы Фомы судорожно вздрагивали, слезы падали с усов на грудь. Он молчал и не двигался, только грудь его вздымалась тяжело и неровно. Купцы посмотрели на бледное, страдальчески осунувшееся, мокрое от слез лицо его с опущенными книзу углами губ и тихо, молча стали отходить прочь от него...

И вот Фома остался один со связанными за спиной руками пред столом, покрытым грязной посудой и разными остатками пира. Порой он медленно открывал тяжелые опухшие ресницы, и глаза его сквозь слезы тускло и уныло смотрели на стол, где всё было опрокинуто, разрушено...

Прошло года три.

С год тому назад Яков Тарасович Маякин умер. Умирая в полном сознании, он остался верен себе и за несколько часов до смерти говорил сыну, дочери и зятю:

- Ну, ребята, - живите богато! Поел Яков всяких злаков, значит, Якову пора долой со двора... Видите - умираю, а не унываю... И это мне господь зачтет... Я его, всеблагого, только шутками беспокоил, а стоном и жалобами - никогда! Господи! Рад я, что умеючи пожил - по милости твоей! Прощайте, детушки... Живите дружно... не мудрствуйте очень-то. Знайте - не тот свят, кто от греха прячется да спокойненько лежит... Трусостью от греха не оборонишься - про это и говорит притча о талантах... А кто хочет от жизни толку добиться - тот греха не боится... Ошибку господь ему простит... Господь назначил человека на устроение жизни... а ума ему не так уж много дал - значит, строго искать недоимок не станет!.. Ибо свят он и многомилостив...

Умер он после краткой, но очень мучительной агонии...

Ежова за что-то выслали из города вскоре после происшествия на пароходе.

В городе возник новый крупный торговый дом под фирмой "Тарас Маякин и Африкан Смолин"...Оригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com