Элрик из Мелнибонэ (сборник) - Страница 8

— И этот один и есть Йиркун. Что ж, когда-нибудь настанет день, и мы проверим это в деле. Я искупаюсь, прежде чем облачаться во все это железо.

— Лучше бы тебе поспешить, господин. Судя по тому, что я слышал, дел у тебя немало.

— А после купания еще и посплю,— Элрик улыбнулся, видя испуг на лице своего старого друга,— Так будет лучше. Ведь я не могу лично направлять барки на их боевые позиции. Я должен буду командовать всей битвой, а потому будет лучше, если я отдохну.

— Если ты считаешь, что это для пользы дела, повелитель, то так тому и быть.

— А ты удивлен. Тебе не терпится увидеть, как я облачусь во все это железо и стану расхаживать в нем, надменный, как сам Ариох...

Рука Скрюченного взметнулась ко рту, словно эти слова произнес не его хозяин, а он и тут же пожелал остановить их. Его глаза расширились.

Элрик рассмеялся.

— Ты думаешь, я говорю кощунственные речи? Ну, я говорил кое-что и похуже, а ничего дурного со мной не случилось. На Мелнибонэ, Скрюченный, демоны подчиняются императорам, а не наоборот.

— Как тебе будет угодно, мой господин.

— Эго истина,— сказал Элрик и вышел из комнаты, сзывая рабов. Военная лихорадка охватила его — он ликовал.

Наконец он облачился в доспехи: массивная кираса, кожаная куртка на подкладке, длинные поножи, кольчужные рукавицы. В руке он держал пятифутовый палаш, который, согласно легенде, принадлежал человеческому герою по имени Обек. На палубе, опираясь о золотые перильца мостика, стоял его огромный щит с нарисованным на нем пикирующим драконом. Голову Элрика украшал шлем — черный шлем с головой дракона, венчающей вершину, и крыльями дракона, отходящими от головы вверх и назад, и хвостом дракона на задней части. Шлем снаружи был черным, но внутри виднелась бледная тень, с которой смотрели два малиновых глаза, а с боков выбивались пряди молочно-белых волос, похожие на дым, струящийся из окон горящего здания. А когда шлем поворачивался в слабом свете, исходящем из фонаря, который висел у основания главной мачты, очертания белой тени становились резче точеные, красивые черты, прямой нос, изогнутые губы, миндалевидные глаза. Император Элрик Мелнибонийский вглядывался во мрак лабиринта, в котором уже были слышны первые звуки, издаваемые приближающимися морскими разбойниками.

Он стоял на высоком мостике огромного золотого боевого барка, который, как и все остальные суда такого рода, напоминал плывущий зиккурат, оснащенный мачтами, парусами, веслами и катапультами. Этот барк назывался «Сын Пьярая» и был флагманом флота. Рядом с Элриком стоял гранд-адмирал Магум Колим. Как и Дивим Твар, адмирал был одним из немногих близких друзей Элрика. Он знал Элрика со дня его рождения и помогал ему узнать все, что можно было узнать о командовании боевыми кораблями и о сражениях флотов. Хотя Магум Колим про себя иногда и думал, что Элрик слишком большой книгочей и слишком уж любит предаваться размышлениям, чтобы властвовать в Мелнибонэ, но он признавал право Элрика на власть и, слыша разговоры Йиркуна и ему подобных, приходил в ярость. На флагманском барке был и принц Йиркун, хотя в настоящее мгновение и находился внизу, осматривая корабельные катапульты.

«Сын Пьярая» стоял на якоре в огромном гроте — одном из сотен, вырубленных в скалах лабиринта при его строительстве и имевших одно назначение: служить местом засады для боевых кораблей. Здесь было достаточно высоты для мачт и пространства для работы веслами. Каждый из золотых боевых барков был оснащен несколькими рядами весел, каждый ряд для двадцати-тридцати гребцов. Число весельных рядов составляло четыре, пять или шесть (как на «Сыне Пьярая»), Барки могли иметь до трех независимых рулевых систем — носовых и кормовых. Облаченные в золотую броню, эти корабли были практически неуязвимы и, несмотря на большие размеры, двигались быстро и легко маневрировали, когда того требовали обстоятельства. Они уже не первый раз поджидали врагов в засаде — и не в последний (хотя в следующий раз обстоятельства будут совсем не похожими на нынешние).

Боевые барки Мелнибонэ нынче редко можно было увидеть в открытых морях, но когда-то они бороздили моря, как зловещие плавучие золотые горы, и там, где они появлялись, поселялся ужас. В те времена флот был больше и включал сотни судов. Сейчас их оставалось менее сорока. Но и этого количества было достаточно. И теперь в туманной темноте они поджидали врага.

Прислушиваясь к ударам волн о борта барка, Элрик сожалел, что не придумал плана получше. Он не сомневался, что и этот сработает, но испытывал горькое чувство, оттого что будет погублено немало жизней — как мелнибонийских, так и варварских. Лучше было бы придумать что-нибудь такое, что отпугнуло бы варваров, чтобы не нужно было сражаться с ними в лабиринте. Флот южан был не первый, кто польстился на сказочные богатства Имррира. Южане были не первыми, кто тешил себя верой, что, мол, мелнибонийцы, не отваживавшиеся теперь покидать пределы Грезящего города, утратили свою былую силу и не могут защитить свои сокровища. И потому южан необходимо уничтожить, чтобы все получили недвусмысленный урок. Мелнибонэ по-прежнему было сильным королевством. По мнению Йиркуна, оно было достаточно сильно, чтобы восстановить свое прежнее владычество над миром,— сильно если не воинской силой, то колдовством.

— Тихо! — Адмирал Магум Колим подался вперед.— Кажется, это был звук весла.

Элрик кивнул.

— Похоже.

Теперь они слышали ритмичные всплески — это ряды весел погружались в воду и делали гребки; слышался и скрип дерева. Южане приближались. «Сын Пьярая» находился ближе всего к входу в лабиринт, и он первым должен был выйти из засады, но только после того, как последний корабль южан пройдет мимо. Адмирал Магум Колим протянул руку и загасил фонарь, а потом быстро и бесшумно спустился вниз предупредить команду о приближении южан.

Незадолго перед этим Йиркун с помощью колдовских заклинаний вызвал особого рода туман, который скрывал от взора врагов золотые барки, но не ухудшал видимость с мелнибонийских кораблей. И вот теперь Элрик увидел факелы впереди — это налетчики осторожно двигались по лабиринту. На расстоянии в несколько минут от них прошел десяток галер. Адмирал Магум Колим вернулся на мостик к Элрику, с ним появился и принц Йиркун. На Йиркуне тоже был шлем в виде дракона, хотя и не такой великолепный, как на Элрике — Элрик был одним из немногих живущих на Мелнибонэ владык драконов. Йиркун ухмылялся в темноте в предвкушении предстоящей бойни.

«Жаль, что Йиркун выбрал именно этот барк»,— подумал Элрик. Но Йиркун был вправе находиться на флагманском корабле, и Элрик не мог отказать ему в этом.

Мимо них прошло уже полсотни кораблей.

Йиркун нетерпеливо прохаживался по мостику, бряцая доспехами. Его рука в кольчужной рукавице держала рукоятку палаша.

«Уже скоро,— повторял он про себя.— Уже скоро!»

И вот, когда последнее судно южан прошло мимо них, застонал поднимаемый якорь и погрузились в воду весла «Сына Пьярая». Корабль из грота устремился в канал. Он врезался во вражескую галеру и раскроил ее на две части.

Команда варваров дико завопила. Люди разбегались в разные стороны. На остатках палубы бешено плясали факелы — люди старались остаться на плаву, не упасть в темные, холодные воды канала. Несколько отважных пик царапнули борта мелнибонийского флагмана, который продирался сквозь размолотые останки вражеского судна. Но лучники Имррира стреляли точно, и оставшиеся в живых варвары были убиты.

Звук этого скоротечного столкновения стал сигналом для других барок. Они в боевом порядке вышли из своих укрытий в высоких скальных стенах, а изумленным варварам, вероятно, показалось, что эти огромные золотые корабли появились прямо из монолита скал — корабли-призраки, полные демонов, которые обрушились на них дождем пик, стрел и горящих головешек. Теперь весь извилистый канал был обуян хаосом сражения, его наполняли боевые кличи, эхом отдававшиеся от стен, скрежет стали о сталь напоминал дикое шипение ка-кой-то чудовищной змеи, расчлененной на сто кусков высокими, неуязвимыми судами мелнибонийцев. Казалось, золотые барки без всякого страха надвигаются на врага, их таранящий металл устремлялся к деревянным палубам и бортам и словно бы притягивал вражеские суда, чтобы легче было их уничтожить.