Черный коридор (ЛП) - Страница 24

Райн всегда и во всем полагался только на собственные силы. Он считал, что и на этот раз выдержит испытание. Но космос оказался сильнее, и под натиском обстоятельств недовольный Райн вынужден был уступить.

Конечно, это удар по гордости сильного человека, каким он всегда считал себя, но даже в угоду самолюбию он не предал бы дела, ставшего отныне смыслом его жизни: спасение доверившихся ему людей.

Итак, он принял решение: сегодня перед сном — снотворное, продитол — завтра.

Перед тем как покинуть главный отсек, Райн решил уточнить подробности действия лекарства. Он сделал запрос, и тут же на экране высветились слова ответа:

Подтвердив получение информации, Райн включил экран наружного обзора.

В сущности, это был обычный иллюминатор, но с помощью специальной голографической установки он превращался в огромное окно, распахнутое во внешний мир. Перед Райном тотчас возникло объемное изображение бездонной черноты с искорками бесконечно далеких звездочек-солнц.

Райн прищурил глаза. Прежде ему не случалось видеть какое-либо движение в этих глубинах, но на этот раз свет звезд временами как бы дрожал, подобно мареву в нагретом воздухе пустыни.

Райн отвел глаза от экрана, потер их и затем снова взглянул: ничего не изменилось. Более того, эти непонятные струи стали значительно отчетливее.

Райн попытался вспомнить, не попадались ли ему какие-либо упоминания о подобном явлении в лоции или в научных трудах по космонавтике. Но в памяти возникли лишь какие-то образы из фантастических романов — наподобие эскадры космических пришельцев.

Что ж, такое может быть и в реальности, но то, что Райн видел снаружи, не напоминало дымные хвосты выхлопных газов.

Скорее их можно было бы сравнить с туманом — но о каком тумане могла идти речь в космосе?

А между тем извивавшиеся струи все ближе подбирались к кораблю. Их становилось все больше, и теперь к танцу странных потоков присоединился звук — нечто вроде назойливого звона в ушах.

Туманные полосы постепенно уплотнились, начали вырисовываться некие формы… Что-то знакомое проступило в этом космическом желе: Райн прикрыл глаза, стараясь сосредоточиться… вспомнить…

Когда же он вновь открыл их — перед ним скалилось злобное лицо старухи. Как и в прошлых кошмарах, ее глаза скрывали черные очки, пудра осыпалась с морщинистых щек, злобная ухмылка накрашенных губ открывала желтые клыки.

Костлявая рука со скрюченными пальцами резко ударила по стеклу. Райн отшатнулся и на миг прикрыл тыльной стороной ладони глаза, словно защищаясь от нападения. В следующее мгновение жуткий призрак растаял…

Райн перевел дыхание и решил было выключить «увеличительное стекло» иллюминатора, но внезапно замер: ему показалось, что там, в открытом космосе, появились безумные танцоры из сумрачного зала… Навязчивый кошмар ожил…

Пока они еще довольно далеко, но постепенно их танцующий круг начал приближаться к кораблю. Теперь Райн убедился, что не ошибся: это были именно они — молодящиеся дамы в бальных нарядах, упитанные кавалеры во фраках. И непременные черные очки…

Звон в ушах сменила знакомая танцевальная мелодия. Танцоры подплыли почти вплотную к звездолету — черные стекла очков на бесстрастных лицах сверкнули в луче света, падавшего из иллюминатора.

Теперь в мелодию ворвались барабаны — в ней отчетливо послышалась угроза.

Райн в оцепенении застыл возле иллюминатора. Внезапно он услышал зов Александра и встрепенулся. Почему мальчик не в постели в такое позднее время? И почему он плачет?

Но тут же сообразил, что такого не может быть, — Алекс, как и все остальные, спит в контейнерном зале. Эта мысль на время успокоила его: они в безопасности, а на корабле все нормально. «Состояние нормальное»… Он позволил себе даже улыбнуться.

Он снова выглянул в окно — танцоры все еще там, — и Райн пожал плечами. Это лишь игра воображения, сказал он себе, она кончится завтра, после продитола. И кроме того, они не могут проникнуть внутрь… оказаться в рубке… снять очки… Снять очки!..

Услышав, что музыка смолкла, Райн с замиранием сердца обернулся к окну. Так и есть — тесной толпой они сгрудились невдалеке от иллюминатора, обратив к Райну лица-маски…

Их около тридцати. Шаг за шагом, единой слитной массой, они продолжали надвигаться на Райна. Шаг… еще один… и еще… И внезапно он в ужасе понял, что они не снаружи, а внутри корабля, в рубке — за его спиной…

Все, что Райн видел до этого, приписывая странной прихоти космоса, оказалось подлинным: он все время принимал отражения в стекле за действительность и радовался своей защищенности. А на самом деле они толпились позади него, ожидая, когда он обернется…

Волосы на голове встали дыбом от нечеловеческого ужаса, но Райн продолжал смотреть за окно, надеясь… На что? Обмануть их? А потом?.. Он спиной ощутил их напряженное ожидание. Так что же потом?!

Внезапно позади сбившихся в кучу танцоров Райн заметил всех обитателей контейнеров: его друзья и родственники стояли молча, повернув в его сторону равнодушные лица.

Да, они все здесь. Вот Джозефина, с непривычным для нее выражением безразличия, сделавшим милое круглое лицо почти жестоким. Рядом дядя Сидней и мальчики — мордашки детей странно неподвижны, взгляд устремлен во что-то неведомое; они приникли к старику, и тот обнял их за худенькие плечи; на морщинистом лице Сиднея — неприятная гримаса.

Здесь же чета Мастерсонов: Фред — самый старый друг Райна и модница Трейси. Ее пустой взгляд не удивил Райна: она и прежде была пустышкой, а вот равнодушие Фреда потрясло его. Взгляд Джеймса Генри хоть и упирался прямо в Райна, но тот не разглядел в нем ни искры сочувствия — ни любого другого человеческого чувства. Возле Генри жались обе его жены, одна — здоровая, другая — изнуренная беременностью. Вот брат Джон. На его усталом лице сохранился отзвук какого-то удивления, не вызванный, однако, происходящим. Брови Изабель, как всегда, нахмурены.

Пока Райн вглядывался в знакомые лица, танцоры вплотную подошли к нему — еще немного, и они ткнутся в его спину. Не в силах больше выносить эту пытку, Райн стремительно обернулся…

В помещении главного отсека он не увидел ни единой живой души — никого! Ни-ко-го! Обычная рубка космического корабля, разве что приборов несколько больше — все-таки это исследовательский звездолет, с какой-то потусторонней гордостью отметил про себя Райн. Приглушенные серо-зеленые тона стен, пультов, панелей, мягкое свечение индикаторов…

Райн стремительно повернулся к иллюминатору, стараясь углядеть за ним хотя бы малейший признак панического бегства наглой своры. Но и там никого. Только равнодушная чернота.

Ему захотелось крушить все подряд — лишь бы дать выход тому ужасу, который он только что пережил. В бессильной ярости он замолотил кулаками по гулкой стене, и боль несколько отрезвила его. Тогда он понял, что все это время натужно вопил, извергая из глубин памяти когда-то запавшие туда чудовищные богохульства.

Внезапно он вновь уловил едва заметное движение там, в черноте безвоздушного пространства. Через несколько мгновений Райн распознал в стремительно приближавшихся к кораблю фигурах обитателей контейнеров. Он пытается привлечь внимание к себе, размахивая руками, но их по-прежнему равнодушные глаза не замечают сигналов.

Он в отчаянии. Что делать? Как помочь несчастным?

Они тем временем заметили Райна и принялись стучать в иллюминатор и по обшивке корабля, требуя, чтобы он впустил их внутрь. Райн услышал, как под их пальцами заскрежетал металлический корпус, и в ужасе закричал: