Чего стоят крылья - Страница 43

— Простите, — перебил его Сильвестро, — нельзя ли еще раз взглянуть на фотографии, которые вы показывали последними? Да, да, на молодого конголезца и конголезку. Так, значит, у людей бывает разный цвет кожи. А я-то думал, они все одинаковые.

И тут в разговор вступил наконец синьор Ростаньо, до сих пор сидевший молча.

— Собственно, так оно и есть, — сказал он. — Различия весьма незначительные и не имеют ровно никакого биологического значения. У нас нет при себе фотографий смешанных супружеских пар. Но таких браков заключается очень много, и по большей части они оказываются весьма удачными. В сущности, вся разница только в пигментации. Черная кожа лучше защищает тело от ультрафиолетовых лучей, и потому она присуща людям, живущим в тропиках. На Земле есть также люди с желтой кожей.

— Понял! — воскликнул Сильвестро. — Значит, несмотря на разницу, они взаимозаменяемы. Ну, скажем, как два винта с одинаковой нарезкой?

Синьор Ростаньо и синьора Биокки в замешательстве посмотрели на Джусти. После небольшой паузы Джусти заговорил, но в голосе его не чувствовалось прежнего энтузиазма:

— Не в наших правилах расписывать все в розовых красках. Нет, на Земле не все протекает гладко. Есть еще некоторые трудности, хотя и не слишком серьезные. Проблема взаимоотношений людей с разным цветом кожи, увы, тоже пока существует. Мы не сомневаемся, что в дальнейшем произойдет полное смешение рас, и тогда все трудности отпадут сами собой. А пока кое-где еще бывают столкновения, и иной раз весьма неприятные. Видите ли, на Земле еще не все запрограммировано, могут произойти самые непредвиденные случайности. Но это вопрос времени. Через два-три века о расовых столкновениях никто и не вспомнит.

— Но ведь мне предстоит родиться в самое ближайшее время, не так ли?

Джусти собрался было ответить, но его опередил синьор Ростаньо:

— Если вы пожелаете, то хоть завтра. Для этого вам потребуется лишь подписать договор. Мы не бюрократы и не любим волокиты.

— Я хотел бы еще немного подумать. Ваши доводы не вполне меня убедили. Мне не нравится, что из-за того, что люди рождаются с разным цветом кожи, происходят беды.

Ростаньо натянуто улыбнулся:

— Отлично вас понимаю, но отнюдь не разделяю ваших опасений. В любом деле есть элементы риска. В данном же случае риск невелик.

Однако Сильвестро, очевидно, очень волновала эта проблема. Быть может, он не впервые о ней слышал. Как бы то ни было, он вежливо, но решительно выразил желание посмотреть еще несколько фотографий.

— Пожалуйста, — ответил Джусти. — Здесь вы найдете все, что вас интересует. Мы поступили бы нечестно, если бы не показали всех материалов. Вот, на выбор: демонстрация пацифистов, занятия в школе — смотрите, здесь дети и белых, и черных… А это экипаж торгового корабля. Как вы легко можете убедиться, белые и негры работают вместе.

Пока Джусти разглагольствовал, Сильвестро незаметно придвинулся к чемодану и, улучив момент, завладел фотографией, на которой было запечатлено столкновение между неграми и полицией. На переднем плане верзила-полицейский целился из пистолета в юношу-негра.

— А что это такое?

— Послушайте, — с явным раздражением ответил Джусти, — вы ведете себя некорректно. Поймите, у нас свои задачи и планы. Мы в равной мере заинтересованы в объективной информации и успехе предприятия. В этом чемодане находится и секретная документация, предназначенная совсем для других целей. Не сочтите это бестактным, но вынужден вам напомнить, что материал отбираем мы… Впрочем, раз уж так случилось, могу только повторить: мы вовсе не собираемся продавать иллюзии. Да, на Земле еще случаются кровавые столкновения — либо из-за территориальных споров, либо по соображениям престижа, а иной раз просто в силу агрессивности определенных группировок людей. Но такие случаи становятся все более редкими.

Между тем Сильвестро не отводил взгляда от другой фотографии: на ней был виден помост, виселица, человек в белом капюшоне и повешенный негр.

Джусти поспешно сказал:

— Подобных историй уже давно не было, хотя в принципе они происходят.

Сильвестро внимательно рассматривал фотографию. Наконец, ткнув пальцем в изображенный на ней черный предмет, он спросил:

— А что это такое?

— Пистолет, — неохотно ответил Джусти. — Он, между прочим, стреляет. Ну как, теперь вы удовлетворены?

На какой-то миг изображение ожило, задвигалось: полицейский выстрелил, негр покачнулся и побежал, оставляя на мостовой кровавый след. И снова перед ними неподвижная фотография.

— Что с ним стало? — с тревогой спросил Сильвестро.

— Кого вы имеете в виду?

— Негра, в которого стреляли.

— Боже праведный, откуда мне знать! Не могу же я помнить на память все эпизоды. И потом, вы сами видели: он исчез за кадром.

— Он… он, верно, умер?

Джусти с мрачным видом забрал у Сильвестро фотографию и молча сунул ее в чемодан. Ответил синьор Ростаньо:

— Пожалуй, вы излишне впечатлительны. Кроме того, не следует судить о положении по отдельным мелким эпизодам. Такое бывает, к счастью, не каждый день. А признайтесь, общее впечатление проще составить на типичных ситуациях. Минутку…

Он порылся в чемодане и протянул Сильвестро три цветные фотографии. На первой была изображена группа молодых поющих крестьянок, возвращавшихся с работы. Вторая запечатлела крутой склон и мчащихся лыжников с горящими факелами в руках.

На третьем снимке, который особенно заинтересовал Сильвестро, был изображен читальный зал библиотеки и склонившиеся над книгами люди.

— Постойте, не убирайте его! Я хотел бы посмотреть еще раз. Это почти как у нас здесь. Они ведь что-то изучают?

— Кажется, — ответил Джусти.

— Что именно?

— Не знаю, но можно посмотреть.

Фотография ожила, и при внимательном рассмотрении можно было разглядеть, какие книги лежат на столах. И хотя в этом не было необходимости, Джусти счел своим долгом пояснить:

— Студент справа изучает архитектуру. Его соседка готовится к экзамену по теоретической физике. А вон тот… Я не очень хорошо вижу… Ага, он изучает философию, вернее, историю философии.

— Интересно, что с ними стало после?..

— После чего?

— После окончания учебы. А может, они продолжают учиться?

— Право, не знаю. Я вам уже говорил, что нам трудно запомнить сюжеты всех имеющихся у нас фотографий. Не могу же я с места в карьер объяснить, что было с каждым прежде и что будет потом!

Но, несмотря на всю свою вежливость, Сильвестро оказался упрямым. Он твердо повторил:

— Нельзя ли оживить эту фотографию?

— Если вы так настаиваете… — нехотя согласился Джусти.

На какое-то мгновение изображение расплылось, по нему побежали точки и разноцветные полосы, но вскоре отчетливо выступила фигура бывшего студента-философа: он сидел за окошком почтового отделения.

— Тот же человек год спустя, — сказал Джусти. — Он же два года спустя.

Бывший студент по-прежнему сидел за окошком почтового отделения.

Новая смена разноцветных полос и точек.

— Десять лет спустя, — бесстрастно произнес Джусти.

Лицо бывшего философа украсили очки, но место его работы не изменилось. Спустя тридцать лет он, уже совсем седой, все так же сидел за окошком.

— Судя по всему, он совершенно лишен инициативы, — сказал Джусти. — Но должен признаться, дорогой Сильвестро, вы слишком недоверчивы. Не многого бы мы добились, окажись остальные кандидаты такими же, как вы.

Однако вопреки логике в голосе его прозвучало восхищение.

— Поймите, не так-то просто принять решение, я хочу четко уяснить себе положение дел на Земле, — ответил Сильвестро. — Не обессудьте, но меня интересует дальнейшая судьба и этого человека.

И он показал на фотографию другого читателя библиотеки.

— Что ж, посмотрим, — сказал Джусти. — Вот он два года спустя.

Уже знакомый по фотографии мужчина, сидя в удобном кресле, читал какую-то книгу.

— Он же четыре, простите, пять лет спустя.