Церковь на высоком берегу (Александр Меншиков, Россия) - Страница 2

Александр Данилыч мужественно руководил обороной Санкт-Петербурга от шведского флота в мае—июне 1704 года, за что был пожалован генерал-поручиком. Спустя год Петр направил своего ближайшего сподвижника во главе кавалерийского корпуса на помощь союзнику – польскому королю и саксонскому курфюрсту Августу II Сильному. За победу над шведским ставленником Станиславом Лещинским Август II наградил Меншикова высшим польским орденом Белого Орла, а император Священной Римской империи Леопольд I пожаловал его, по просьбе Петра, княжеским титулом. Теперь Алексашка именовался – светлейший князь…

Храбрость его и военная изобретательность были изумительны. Под Гродно 40-тысячной русской армии угрожало окружение превосходящими силами Карла XII – светлейший вывел ее из окружения и спас. Он руководил строительством Печерской крепости в Киеве для обороны города от шведских войск, командовал русской кавалерией в Польше.

Он успевал везде и всюду, нигде не зная поражений. Возглавил лихую кавалерийскую атаку в сражении при Калише, увенчавшемся блестящей победой русских войск, за что был награжден драгоценной тростью, изготовленной по собственноручному чертежу Петра I. Ну а Август II подарил светлейшему князю местечко Оршу, откуда, по преданию, происходил род Меншикова (вернее, начал вдруг происходить, когда понадобились более «увесистые» предки, чем батюшка-плотник).

Впрочем, ценил его Петр не за этих выдуманных предков, а за неустрашимость и отвагу. В сражении у села Доброго (30 августа 1708 года) Меншиков командовал кавалерией, действия которой, по сути, обеспечили победу над шведами. Он вел авангард корволанта [2] в сражении у деревни Лесной и уничтожил 16-тысячный корпус под командованием Левенгаупта, шедший с огромным обозом (10—12 тысяч подвод) на соединение с армией Карла XII. Петр назвал битву при Лесной «матерью Полтавской победы» – значит, во многом «отцом» ее был Меншиков.

2 ноября 1708 года войска под командованием Меншикова штурмом взяли Батурин – резиденцию гетмана Левобережной Украины, предателя Мазепы, перешедшего на сторону Карла XII. Город был сожжен. Двигала Меншиковым отнюдь не только месть и жестокость по отношению к предателям: Батурин был фактически огромным складом, и после его уничтожения шведы лишились огромных запасов продовольствия, фуража и боеприпасов накануне суровой зимы.

В Полтавской баталии, решившей судьбу Северной войны и России, светлейший князь, как всегда, командовал кавалерией и находился в самой гуще боя, под ним было убито три лошади. Армия Карла XII бежала, Меншиков и генерал князь Михаил Голицын во главе кавалерийских отрядов догнали шведов у местечка Переволочны и принудили сильнейшую в Европе армию к капитуляции без единого выстрела. Александр Данилович сообщал в своем донесении царю: «Бегущего от нас неприятеля здесь мы настигли, и только что сам король с изменником Мазепою в малых людях уходом спаслись, а остальных шведов всех живьем на аккорд в полон побрали, которых будет числом около десяти тысяч, между которыми генерал Левенгаупт и генерал-майор Крейц. Пушки, всю амуницию тоже взял». Фактически в плену оказалось более 16 тысяч шведов. За Полтаву Меншиков был удостоен чина генерал-фельдмаршала. При торжественном въезде Петра в Москву 21 декабря 1709 года Александр Данилович находился по правую руку царя, что подчеркивало его исключительные заслуги и исключительное расположение к нему Петра.

Петр во многих военных вопросах полностью доверял интуиции и прозорливому, расчетливому уму своего фаворита и сподвижника, поэтому почти все распоряжения, которые царь рассылал войскам, проходили сначала через руки Меншикова. Можно сказать, он был у Петра как бы начальником генштаба: царь подавал идею – Меншиков находил способы воплотить ее в дело, причем его быстрые и решительные действия вполне соответствовали кипучей энергии Петра. Не зря царь называл его «дитя моего сердца»!

Казалось, все его действия обречены на удачу…

В апреле—июне 1710 года он организовал осаду крупнейшего торгового порта Шведского королевства – Риги, и крепость через месяц сдалась. Во время военной кампании в Прибалтике и Прутского похода Меншиков управлял Санкт-Петербургом и губернией, руководил строительством военно-морского флота и высшим органом государственного управления – Сенатом.

В 1712 – 1713 годах вновь пришлось участвовать в войне, на сей раз – за пределами России. Меншиков командовал русскими войсками в Померании (Северная Германия) и в союзе с датско-саксонскими войсками взял шведские крепости Штральзунд и Штеттин, за что был награжден высшим датским орденом Белого Слона и высшим прусским орденом Черного Орла.

Следующие годы, до смерти государя в 1725-м, Меншиков занимался государственной деятельностью, строительством и благоустройством новой столицы, укреплением и оснащением российского Балтийского флота, ставшего в Петровскую эпоху одним из сильнейших в Европе. В 1719 году светлейший князь был назначен президентом Военной коллегии (это соответствует чину военного министра, в качестве президента Военной коллегии он отвечал за состояние и приумножение всех вооруженных сил России). После заключения Ништадтского мирного договора со Швецией (1721 г.) Меншиков был пожалован чином вице-адмирала.

Это был человек воистину незаурядный. В Меншикове сочетались талант военачальника и хватка предпринимателя. Он основал немало заводов, приносивших огромную пользу государству (и немалый доход самому князю, а как же без этого!). Он учреждал торговые компании, заботился о привилегиях для российских купцов в европейских державах, держась при этом курса: «Меньше покупать за границей, а больше – продавать». Именно Меншиков одним из первых в России стал создавать предприятия по переработке сельскохозяйственного сырья и полезных ископаемых.

И все же во многом он оставался тем же Алексашкой, который когда-то совал за щеку утаенную от отца монетку. Он обогащался где мог и как мог, и алчность его росла прямо пропорционально тем невероятным возможностям, которые открывались для ее насыщения. Другое дело, что насытить ее было совершенно невозможно. Есть такая пословица – брюхо добра не помнит. А римский философ Саллюстий аналогичным образом выразился и об алчности: «Алчность всегда безгранична, ненасытна и не уменьшается ни при изобилии, ни при скудости. Богатство не уменьшает алчности».

Древние философы вообще знали толк в алчности и умели сказануть так, что слова их оставались в веках. «Деньги ведь что еж, которого легко словить, но непросто удержать», – писал Клавдий Элиан. И ему вторил Публилий Сир: «Жадного деньги возбуждают, а не насыщают».

Меншиков являлся живой иллюстрацией к этим мудрым изречениям…

Он по праву считался одним из богатейших людей России. После победы при Полтаве в его владение были переданы города Почеп и Ямполь, увеличившие число его крепостных на 43 тысячи душ мужского пола. Теперь он стал вторым после царя душевладельцем в России. Меншиков пополнял свое состояние где мог и как мог – военными трофеями, огромными доходами с вотчин, предпринимательством (кирпичное производство, хрустальный завод, винокурение и т.д.), казенными подрядами – не брезгуя взяточничеством и воровством государственных средств.

В 1711 году Петр впервые узнал о злоупотреблениях Меншикова. Тот был публично бит по физиономии, но, конечно, это его не остановило. Утерся – и продолжал свое! Три года спустя назначена была, по доносам, особая следственная комиссия. И с тех пор она работала по делам Меншикова практически постоянно. Были годы, когда он беспрестанно находился под следствием, но его спасало покровительство Петра I, нуждавшегося в деятельном и верном сподвижнике, ну и расположение Екатерины, с его помощью познакомившейся с Петром и испытывавшей благодарность Александру Даниловичу всю жизнь. Она заступалась за старинного друга от всей души, всеми средствами!

Лишь благодаря снисходительности Петра Александр Данилыч отделывался выплатой крупных штрафов. «Где дело идет о жизни или чести человека, то правосудие требует взвесить на весах беспристрастия как преступления его, так и заслуги, оказанныя им отечеству и государю, – писал Петр, – а он мне и впредь нужен».