Царьград. Гексалогия (СИ) - Страница 412

Алексей подозвал служку:

– Врач назначил мне… по слабости здоровья немножко вина…

– Что?! – служка дернулся от него, как от чумного. – Вина? Да ты мусульманин ли?

– Я – хороший знакомый суфия Мешамеда‑тизи. Он передавал поклон хозяину и обещал вскорости наведаться в гости.

– Обещал он, – слуга неожиданно скривился. – Пусть сначала заплатит за разбитую вазу. Ладно… Что ж ты сразу не сказал, что от суфия?

– Здесь слишком людно…

– Людно? Да что б понимали эти ишаки! – слуга наклонился к самому уху. – Иди за мной… Нет, не сразу… чуть погодя, когда я подойду во‑он к той лестнице…

– Понял тебя, – протопроедр быстро кивнул и, немного выждав, зашагал вслед за слугой к указанному месту.

Поднялся по узким ступенькам. Слуга предупредительно отдернул портьеру, указывая на небольшую дверцу… в которую и вошел Алексей. Старательно пригнув голову… и тут же получил удар ребром ладони по шее! Хороший, быстрый и короткий удар, сваливший бы с ног любого, да только не протопроедра, ушлого в подобных делах и вполне готового к чему‑то подобному. Можно даже сказать, нечто такое Алексей и ожидал – иначе все было бы слишком уж просто.

Согнулся… и тут же выпрямился пружиной, ударив головой в живот того, кто прятался в темноте… И тут же откатился в сторону, ухватил кого‑то за ноги, дернул на себя…

– Достаточно!

Кто‑то отдернул закрывавшую светильник штору. Какой‑то высокий седой старик с длинными вислыми усами.

– Достаточно, – снова повторил старик, пристально вглядываясь в лицо незваного гостя. – Я – Ичибей, хозяин этого постоялого двора. А ты кто?

– Друг суфия Мешамеда‑тизи, – Алексей настороженно поднялся. – Я уже говорил слуге…

– А где живет уважаемый суфий? – вкрадчиво осведомился старик.

Молодой человек тут же назвал адрес и даже во всех подробностях описал дом.

– Хорошо, – выслушав, удовлетворенно кивнул Ичибей. – Вижу, ты не лжешь. Так кто ты?

– Исмаил из Зефира.

– Ты мусульманин?

– Огнепоклонник…

– Тьфу ты! Так и знал, что именно с ними и водит дружбу этот сумасшедший Мешамед‑тизи! Кстати, он собирается платить за разбитую вазу?

– Не знаю, – честно ответил протопроедр. – Врать не буду, ничего такого мой приятель не говорил. Просто порекомендовал вот это место… не очень‑то гостеприимное, как я погляжу!

– Не будь, как те слепцы, судившие о слоне по различным частям его тела, – философски заметил старик. И тут же обернулся: – Проведите его в залу. Будь гостем, зефирец! Надеюсь, у тебя найдется, чем заплатить?

Слуги – здоровенные бугаины – кланяясь и улыбаясь, провели гостя вниз, в подвал, чем‑то напоминавший американские подпольные кабаки времен сухого закона, ну разве что официанток с голыми грудями не было… Хотя нет – были. Только не официантки, а танцовщицы. И не просто с обнаженными грудями, а попросту голые, если не считать узеньких золоченых поясков на бедрах. Сидевшие в углу музыканты меланхолично наигрывали на бубнах и флейтах. Им еще бы пианино – забацали бы какой‑нибудь блюз.

– Вот там, в углу, есть свободные места.

Там Алексей и расположился – а что? Хорошо все было видно: и расположившуюся на ворсистом ковре компанию, и оркестр, и танцовщиц… ум‑м… кисы какие!

– Составите компанию? – не прошло и пары минут, как к молодому человеку присоседился какой‑то лысый шайтан с испитым лицом и глазами провинциального российского политика.

Алексей улыбнулся:

– Хорошо. Выпьем?

– С удовольствием. Что скажете о сущности?

– О сущности? – вопрос в общем‑то не вызвал особых затруднений.

– В каждой сущности есть много других сущностей, но всегда следует помнить, что отнюдь не каждая сущность – сущность! – вспомнив пьяные беседы с суфием, глубокомысленно изрек протопроедр.

– Да‑да, вы правы, правы… – навязавшийся собеседник, на взгляд Алексея, что‑то не очень‑то и хотел поддерживать ученый разговор. Лишь только его начал. Зачем? Ясно, зачем – проверяют. А хозяин – неглупый малый. Ишь ты – сущности.

– И вообще, хочу сказать – незачем плодить лишние сущности, – вспомнил знаменитую «бритву Оккама» протопроедр.

И этого оказалось достаточно. Несостоявшийся собутыльник что‑то пролепетал и убрался… Ага – вон он, за колонной. О чем‑то шепчется со слугой‑охранником. Ну ясно, о чем…

После второго бокала вина – на редкость неплохого – Алексей почувствовал наконец, что за ним никто уже больше не следит. И провел в притоне целый день – почти до утра. А утром ушел, так и не дождавшись никого похожего на евнухов. Снял комнату в одном из доходных домов неподалеку, немного поспал и до самого вечера припоминал все, какие помнил, стихи и породы птиц. Кое‑что вспомнил. И вечером снова был в притоне старого Ичибея.

И сразу увидел евнуха… то есть сначала услыхал чей‑то характерно тоненький голосок, обернулся: здоровенный мужичага с голым лицом и желтым попугаем на плече что‑то толковал про певчих птиц:

– Не‑ет, не скажите, королек иногда поет не хуже соловья! А малиновка? А жаворонок?

– Та‑ак! Та‑ак! – немедленно поддакнул сидевший на плече скопца попугай.

Джабраил! – с ходу определил протопроедр и подсел ближе, выражая крайнюю заинтересованность.

– Вот выйдешь иногда поутру в поле, – лениво потягивая вино, продолжал Джабраил. – И сразу услышишь – вот тут, в траве – жаворонок, там, в кустах – малиновка, королек, а дальше, в лесу – кукушка. И кукует так звонко‑звонко – ку‑ку, ку‑ку, ку‑ку…

– А вот еще иволга неплохо поет, – влез в разговор Алексей. – Извините, что вмешиваюсь.

Оба собеседника: евнух Джабраил и какой‑то сморщенный старичок с желтым лицом удивленно оглянулись.

– Я Исмаил, Исмаил из Зефира. – Встав, молодой человек поклонился, приложив руку к сердцу. – С детства люблю пение птиц, прямо‑таки заслушиваюсь, хотел даже завести у себя дома птиц… правда, не знаю, каких лучше?

– А садись‑ка к нам, Исмаил, – добродушно ухмыльнулся евнух. – Уж мы точно тебе что‑нибудь присоветуем, верно, досточтимый кади?

Ого – кади! И судья тут!

– Вот тебе и собеседник нашелся, уважаемый Джабраил‑ага. – Старик тут же встрепенулся и встал. – Вы пока поговорите, а у меня… у меня тут еще дела.

Сказал и исчез – словно ветром сдуло! Как видно, кади только и ждал удобного повода, чтобы смыться.

– Убежал! Убежал! – Попугай захлопал крыльями. – Убежал!

Евнух чуть повернул голову:

– Сиди смирно, Рабак.

И снова улыбнулся – на этот раз – новому собеседнику:

– Так ты интересуешься птицами?

– Очень, очень интересуюсь! – со всей возможной искренностью закивал протопроедр.

И до самого утра слушал разлагольствования Джабраила. А утром они расстались друзьями, и даже уговорились встретиться на птичьем рынке – оказывается, уже возник и такой. Или – и раньше был?

– Хорошо, что я тебя встретил, Исмаил, – прощаясь, евнух покровительственно похлопал Алексея по плечу. – Всегда приятно поговорить с умным человеком!

Да уж, кто бы сомневался! Протопроедр за всю ночь практически не произнес ни слова – только слушал, но – с крайне заинтересованным видом.

И уже через три дня – умело направляя ход разговоров – знал точное расположение гарема, все ходы и выходы, и даже то, что в пятницу гарем фактически будет пуст – все пойдут любоваться на казнь бывшего султанского любимца Луки Нотары.

– Что‑что? – рассматривая предлагаемых на продажу птиц, удивился молодой человек. – Нотару казнят уже в пятницу?

– Да, в пятницу… А ты откуда про него знаешь?

– Наслышан. На всех базарах болтают. И что – даже султанские жены пойдут смотреть?

– Ну да – им идти‑то никуда не надо, все здесь же произойдет, на площади перед Вуколеоном – нужно лишь пробраться в соседнее заброшенное здание, да там затаиться, смотреть из забитых досками окон!

Вот так! Дворец Вуколеон! Прекрасно!

Алексей изобразил удивление:

– И что, весь гарем вот так вот….

– Пойдут, пойдут, – тоненько расхохотался евнух. – Ты не знаешь, какие они любопытные!