Буреносец - Страница 20

Небо, казалось, отяжелело над ними, и все содрогалось, темноту прорезали полосы сияющего мрака, и из земных трещин стали возникать чудовищные фигуры.

Ястребоглавые львы пятнадцати футов ростом крались к ним с предвкушением добычи, их оперенные гривы шуршали при движениях.

К сильному удивлению Мунглума Эльрик рассмеялся, тот взглянул на него, как на безумца.

Но Эльрик был знаком с этими призрачными созданиями, поскольку его предки часто пользовались подобными им в своих целях дюжину веков назад. Очевидно, Ягрин Лерн открыл их и поспешил использовать, не вникнув в их суть.

Древние слова возникли на губах Эльрика, и он заговорил с пафосом, обращаясь к гигантским птицеподобным монстрам.

Они прекратили двигаться и стали растерянно оглядываться вокруг, их воодушевление заметно спало.

Оперенные хвосты судорожно забились, когти то высовывались, то прятались в подушечки лап, прорывая борозды в жестком грунте.

И, наблюдая все это, Эльрик и Мунглум провели коней мимо них, и только тогда монотонный, но властный голос рявкнул им с небес, призывая на высокой речи Мельнибонэ:

— Убейте их!

Один ястребоголов нерешительно двинулся к ним, за ним другой, и затем следующий, пока все призраки не рванулись в погоню.

— Быстрее! — скомандовал Эльрик нихрейнианскому скакуну, но конь и так надежно соблюдал дистанцию.

Далее не встретилось ничего, что пыталось бы их остановить. Глубоко в тайниках памяти хранил Эльрик заклинания, которые постигал, будучи еще ребенком. Как и все древние заклинания Мельнибонэ, они перешли к нему от его отца, с напоминанием, что в эти времена многие из них бесполезны. Но теперь понадобилось заклинание — для вызова ястребоголовых львов и другое заклинание…

Теперь он вспомнил его! Заклинание, отсылающее их обратно к пределам Хаоса. Сработает ли оно?

Он напряг свой мозг, ища слова, необходимые для преследующих их тварей.

Создания! Макти из Мельнибонэ создал вас

Из веществ бесформенного буйства.

И если жить хотите, покоритесь,

Не то Макти вас всех приведет к первооснове…

Существа замялись, и с безнадежностью Эльрик повторил заклинание, опасаясь, что он сделал маленькую ошибку то ли в смысле, то ли в словах. Мунглум, который гнал своего коня позади Эльрика, боялся высказать свой страх и старался не мешать, когда Эльрик произносил заклинания, он в смятении услышал, как ближайшая тварь опробовала свой голос глухим ревом. Но Эльрик услышал эти звуки с удовлетворением, они означали, что твари поняли его угрозу, но были еще связаны предыдущим заклинанием. Медленно, наполовину неохотно, они стали просачиваться в трещины, пока не исчезли.

Уставший Эльрик сказал с торжеством:

— Судьба с нами до сих пор! Ягрин Лерн вряд ли превосходит меня в мощи, если это все, что он мог противопоставить нам! Совершенно ясно, что это Хаос использует его, и никак иначе!

— Не искушай судьбу, говоря об этом вслух, — предостерег его Мунглум, — исходя из того, что ты мне рассказал, это пустяки по сравнению с тем, с чем нам еще предстоит встретиться.

Эльрик бросил рассерженный взгляд на своего друга и кивнул.

Он не хотел думать о следующей задаче.

Теперь они приблизились к огромным стенам Хваангаарла. В промежутке между стенами, которые были отклонены наружу на угол, долженствующий затруднить потенциальных осаждающих, они увидели блестящие статуи — мужчин и женщин, — которых Ягрин Лерн и его предки превратили в камень, но оставили им жизнь и способность разговаривать. Они говорили немного, но сильно кричали, их отвратительные крики прокатывались по отвратительному городу, подобно мучительному воплю проклятых — и проклятыми они были.

Эти набегающие волны звуков раздражали даже уши Эльрика, знакомого с подобным.

Затем другой шум смешался с этим, когда мощная стальная решетка главных ворот Хваангаарла с визгом приподнялась, и из-под нее излился поток хорошо вооруженных людей.

— Очевидно, колдовская мощь Ягрина Лерна последнее время истощилась, и Герцоги Ада пренебрегают его союзом для борьбы с парой простых смертных! — сказал Эльрик, крепко сжимая правой рукой рукоять черного меча, висящего на левом боку.

Мунглум молчал. Безмолвно он извлек оба своих заговоренных меча, зная, что должен преодолеть свой страх, прежде чем последовать за человеком, который мчался перед ним.

С безумным воплем, который дополнил крики статуй, Буреносец вылетел из ножен и застыл в руке Эльрика, жаждая испить новой души жизненной субстанции, которую он сможет передать Эльрику и напитать его темной украденной жизнью.

Эльрик преклонялся перед этой страстью клинка в своей стиснутой взмокшей руке.

Но он закричал передовым солдатам:

— Смотрите, шакалы! Видите меч! Откованный Хаосом, он уничтожит Хаос! Вперед, пусть он выпьет ваши души и искромсает ваши тела! Мы идем к вам! Он не стал ждать, пока Мунглум последует за ним, пришпорил нихрейнианского коня шенкелями, рубя вокруг с неожиданным наслаждением. Теперь, когда он был симбиотически связан с дьявольским клинком, голодная радость убийства пронзила его, радость похитителя душ, которые впрыскивают чужие жизненные силы в свои истощенные вены.

Хотя сотня воинов преграждала ему путь к еще открытым воротам, он покрыл кровью эту дорогу через них, и Мунглум, нашедший нечто близкое в настроении своего друга, был почти равен ему в уничтожении тех, кто выступил против них.

Столкнувшись с ужасом, которым эти двое сейчас являлись, солдаты вскоре стали разбегаться от завывающего рунного меча. Тот сиял невероятным бриллиантовым блеском, черным светом, который превосходил саму тьму. Хохоча в своем полубезумном триумфе, Эльрик испытывал безумную радость, подобную той, которую испытывали его предки много веков назад, покоряя мир и ставя его на колени перед сияющей империей.

Хаос несомненно боролся с Хаосом, но Хаос старый, более святого свойства, явился уничтожить извращенного выскочку, который вообразил себя равным в мощи с Повелителями Драконов Мельнибонэ.

Ров, заполненный кровью, возник во вражеских рядах, и два друга прокладывали себе путь в них так, что он стал похож на утробу какого-то монстра.

Не теряя времени, Эльрик поскакал прямо на врагов, люди разбегались, и совсем странным триумфом он въехал в Город Кричащих Статуй.

— Куда теперь? — спросил Мунглум. Страх его полностью оставил.

— В храм-дворец, к Теократу, конечно. Там Ариох и его друзья, Герцоги, без всякого сомнения, поджидают нас!

Они скакали по гулким пустым улицам города, гордого и ужасного, с таким видом, как если бы целая армия была у них за плечами. Темные здания возвышались над ними, но ни одно лицо не выглянуло украдкой из окон. Пан Танг собирался повелевать миром и был способен это сделать, но в этот момент его жители были полностью деморализованы двумя людьми, которые ворвались в их город, подобно буре.

Они гнали коней и остановились, достигнув широкой плазы, увидев высокую дворцовую гробницу, висящую в самом ее центре на цепях. Позади нее возвышался дворец Ягрина Лерна, все башни и колоннады которого были зловеще безжизненны.

Даже статуи прекратили свои крики, и копыта коней опускались совершенно бесшумно, когда Эльрик и Мунглум достигли гробницы.

Окровавленный меч находился все еще в руках Эльрика, и он мощным взмахом ударил по цепям, удерживавшим гробницу на месте — самое святое сооружение этого нечестивого места. Сверхъестественный клинок врезался в металл и порвал звенья.

Грохот, раздавшийся, когда гробница упала и развалилась, был в тысячи раз усилен тишиной. Эхо прокатилось по Хваангаарлу, и каждый живой его обитатель знал, что это значит.

— Я вызываю тебя, Ягрин Лерн! — закричал Эльрик так, что эти слова были услышаны всеми. — Я пришел взыскать с тебя долг! Выходи, марионетка! — он замолчал: даже этот триумф не унял полностью его нервозное состояние, которое он внезапно почувствовал.

— Выходи! Веди Герцогов Ада с собой…

Мунглум оцепенел, его выкатившиеся глаза непрерывно следили за исказившимся лицом Эльрика. Альбинос продолжал: