Бригада возвращается. Триумф бандитской романтики - Страница 3

И все же, как говорится, в каждом стаде есть своя паршивая овца. Именно такой «паршивой овцой» и предстает в романе Пьюзо Корлеоне-старший, когда отказывает своей «семье» в праве заниматься торговлей наркотиками. Чем тут же завоевывает симпатии благодарных читателей. А уж когда его противники совершают на него покушение с тем, чтобы устранить в его лице препятствие для перехода «семьи» Корлеоне к торговле наркотиками (они надеются, что сыновья дона Вито в этом вопросе стоят на иных позициях), то здесь симпатии читателей к Корлеоне-старшему удваиваются. Короче, у Пьюзо получился типичный обаятельный злодей, должный вызвать у людей скорее уважение, чем обратное чувство. Не случайно, что именно после этого романа и его экранизации в массовый обиход было введено выражение «крестный отец мафии», причем оно имело не негативный оттенок, а скорее положительный. Как пишет Д. Дориго:

«Применение титула «крестный отец» к авторитетам мафии – это чистейший вымысел Марио Пьюзо. Но в этом титуле заложена весьма точная характеристика. Что такое крестный отец в реальной жизни? Как правило, это человек возраста наших родителей, с которым у нас ассоциируется представление о житейской мудрости, это нравственный авторитет. Образ мафиозного крестного отца близок к образу старого волшебника, способного изменить нашу жизнь, исполнять желания, сделать неуязвимыми и всесильными.

В нашем представлении крестный отец презентабелен, велеречив, в нем ничего нет от образа уголовника-громилы. Но при этом у него достаточно силы осуществлять все свои желания, для чего он наделен властью и богатством...»

Роман был завершен в 1969 году и в том же году издан. Его успех среди читателей был безоговорочным. Шестьдесят семь (!) недель он возглавлял список бестселлеров в США, после чего был переведен на немецкий, французский и многие другие языки. Самой мафии книга очень понравилась, что вполне закономерно, учитывая ее посыл – романтизация «Коза Ностры». По словам М. Пьюзо:

«С настоящими гангстерами я никогда не встречался... Когда книга стала знаменитой, меня представили джентльменам, имеющим отношение к этому миру. Они мне льстили, отказываясь верить в то, что я никогда не пользовался доверием какого-нибудь «дона». Однако книга им всем понравилась... Я не так уж близок и к литературному миру, но слышал, как некоторые писатели утверждали, что я был человеком мафии и что подобная книга не могла быть написана только по материалам. Этим комплиментом я дорожу».

Единственным, кто оказался недоволен выходом романа в свет, был знаменитый эстрадный певец итальянского происхождения Фрэнк Синатра. Он узнал в певце Джонни Фонтейне, выведенном в романе, себя. Как известно, в книге Фонтейн тесно связан с мафией, и Синатра отнес это на свой счет. Он просто испугался, что после выхода в свет книги его имени будет нанесен существенный ущерб. Но он ошибся: это только добавило ему лишней популярности. Впрочем, так было всегда, когда имя того же Синатры или какого-нибудь другого богемного персонажа оказывалось в одной связке с мафией. Но расскажем об этом подробнее.

Мафиози, равно как и политики, не прочь использовать звезд кино и эстрады в своих пропагандистских целях. Причем если близость к партиям или властям отталкивает от артиста часть аудитории, то связи с мафией, кажется, никому из кумиров во мнении народном еще не повредили. Вот ведь какой парадокс! Причем подобная ситуация существует во всем мире. Вспомним, что и в сериале «Бригада» тоже присутствует эта тема связи мафии с богемным миром – в данном случае с миром большого кинематографа.

На Западе первым артистом, к которому прочно приклеился титул «мафиози», стал именно Фрэнк Синатра. Родившись в 1915 году в Нью-Йорке, он в подростковом возрасте входил в одну из многочисленных молодежных банд и занимался мелкими кражами. Сначала воровал конфеты с прилавков, затем взялся за велосипеды. Синатра-старший был неплохим боксером, и его уроки помогли Фрэнку в уличных поединках. Впереди маячила полная приключений гангстерская жизнь...

Однако, кроме крепких кулаков, у Фрэнка был еще один несомненный талант – прекрасный голос. В 1933 году он стал выступать с концертами в различных колледжах, участвовал в конкурсах. Стало ясно, что мафия потеряла одного из своих активных членов. Впрочем, потеряла ли? Став в 1942 году знаменитым, Синатра принес ей больше пользы, чем мог принести кулаками.

Знаменитый гангстер Лаки Лучано в своих мемуарах откровенно признал, что в начале певческой карьеры Синатры он помогал ему материально: оплачивал рекламу, сценические костюмы, музыкальную аппаратуру. Выгода была обоюдной. Ведь Фрэнк, как и многие его друзья, ставшие гангстерами, являлся олицетворением выходца из итальянских низов, которому близость к мафии помогла сделать стремительную карьеру в США. Связка певца и гангстера как бы иллюстрировала богатые возможности итальянской диаспоры в Америке.

В конце 40-х годов власти открыто стали обвинять популярного певца в связях с мафией. Американские газеты наперебой писали о его дружеских контактах с соратником Аль Капоне Джо Фишетти, по просьбе которого Синатра якобы в 1946 году слетал на Кубу и встретился там с Лаки Лучано. Под прикрытием имени Синатры криминальное сообщество намеревалось перевести на Кубу значительные денежные суммы, чтобы вложить их там в игорный бизнес. Фотография дружески обнимающихся Синатры и Лучано обошла тогда многие газеты.

Вскоре стало известно, что Синатра вложил 3,5 миллиона долларов в акции казино в Лейк-Тахо и отеля «Сэндс» в Лас-Вегасе и что часть этих денег принадлежит известному мафиози Сэму Джанкане. Власти не стали доводить дело до скандала, но дали Синатре понять, что он должен порвать отношения с гангстером. Певец заупрямился. Тогда в судебном порядке его вынудили продать долю в игорном бизнесе.

Однако, несмотря на очевидные связи певца с «крестными отцами», его популярность в обществе ничуть не страдала. Более того, с Синатрой не считали зазорным общаться президенты США и их жены.

Не менее трепетно относятся к своим национальным кумирам и другие преступные сообщества: например, японская мафия Якудза. Знаменитый глава клана Ямагути-гуми Кадзуо Таока еще в конце 40-х годов «курировал» японский шоу-бизнес и помог встать на ноги многим исполнителям. Так, в 1948 году он приметил 11-летнюю Хибари Мисору, вложил в ее раскрутку деньги, и вскоре певица стала национальной гордостью. Ее брат в то же время принял от «крестного отца» ритуальную чашечку саке, что означало его вступление в Якудзу. Его неоднократно арестовывали за подпольные азартные игры и ношение огнестрельного оружия, однако всякий раз он избегал серьезного наказания. В 50-е годы брат звезды изъявил желание петь с ней в дуэте, но японская общественность настолько возмутилась, что Мисоре запретили давать концерты в течение года. После вынужденной паузы певица вернулась на сцену и собрала аншлаги – неизбежное следствие скандалов и запретов.

Еще одним национальным любимцем Якудзы был киноактер Кен Такакура, который сыграл гангстеров в десятках фильмов (в советском прокате в 1977 году демонстрировался фильм с его участием – «Опасная погоня»). В 60—70-е годы Япония переживала настоящий бум гангстерского кино. Национальное полицейское управление даже отметило в одном из своих докладов: «Возможно, гораздо более, чем какие-либо другие сегменты общества, гангстеры в Японии романтизированы и даже идеологизированы. Это достигнуто благодаря тому, что гангстерам придан образ Робин Гудов, которые связаны друг с другом узами преданности и не только стремятся не наносить ущерба невиновным, но и активно помогают им».

В те годы Якудза стала активно вкладывать деньги в гангстерские фильмы. Продюсером многих из них был сын Кадзуо Таоки – Мицуру. Его влияние на кинопроцесс было значительным. Когда однажды полиция попыталась воспрепятствовать выходу на экран очередного фильма, воспевающего гангстеров, благодаря вмешательству Мицуру фильм увидел свет.