Астронавты - Страница 190

время перелета.

- Петр... - сказал я.

Он тотчас же отозвался:

- Что?

- Ничего, - тихо ответил я. - Я хотел узнать, спите ли вы.

Так прошла ночь. Под утро я уснул, но сон не принес мне облегчения. Проснулся я внезапно, вспомнив, что произошло что-то страшное. Руки наткнулись на холодный камень. Было холодно. Я зажег фонарь.

Арсеньев лежал вытянувшись. Серый комбинезон был измят и покрыт известковыми пятнами. Он не спал и взглянул на меня сквозь окошко шлема.

- Пять часов, - сказал он. - Пять утра.

- Ночью ничего не было слышно?

Я знал, что нас не найдут, если даже будут искать, но все же спросил.

- Нет.

Арсеньев встал.

- Куда вы идете?

- Осмотреть скалу.

Раздались постепенно затихавшие шаги. Потом наступила тишина. Она тянулась долго. Я не выдержал; окликнул Арсеньева. Он вернулся.

- Что случилось?

Я не ответил. Просто он долго не возвращался, и меня обуял страх.

В неподвижном круге света - узкий каменный коридор, видимый до самого поворота. Вверху большие плоские тени, как засохшие нетопыри. Я глубоко перевел дыхание, встал и принялся ходить взад и вперед. На каком-то повороте Арсеньев окликнул меня:

- Садитесь, утомляться не нужно. И потом, вы расходуете больше кислорода.

- А я и хочу расходовать больше! - ответил я. Его спокойствие раздражало меня. Я с трудом овладел собой и сел.

Арсеньев, методически оправлял скафандр, разглаживал складки, подтягивал и опускал ремни. Потом он выложил из карманов все, что там было: таблетки витаминного концентрата, записную книжку, спички, электрометр и револьвер, маленький, как игрушка. Он всегда носил его с собой потому, что кто-то принес ему в подарок перед отлетом: "Для охоты на венерианских диких зверей". Еще раз обшарив карманы, он взвесил на ладони немного сахара.

- У вас тоже есть?

- Нет, я свой уже съел.

- Жаль.

Меня удивило, что он жалеет о горсточке сахара; с языка едва не сорвались язвительные слова, но я промолчал. Арсеньев вынул заряд из револьвера. Я понял, о чем он думает.

- Бесполезно, - сказал я. - Обычный капсюль не воспламенит фульгурита. Его ничто не воспламеняет, кроме специальных капсюлей.

Арсеньев зажег фонарь: он горел слабо.

- Мой тоже, - сказал он. - Погасите фонарь.

Я повиновался. Темнота стояла стеной, и я, казалось, совершенно слился с ней. В глазах мелькали зеленые пятна - яркие, дрожащие пятна. Тихонько тикали часы. Время шло: девять часов, десять, одиннадцать...

Арсеньев заговорил так неожиданно, что я вздрогнул:

- Кто у вас на Земле?

На секунду я задумался, - так это было сейчас далеко.

- Отец.

- Больше никого?

- Никого.

- У меня жена... - И, вероятно, из опасения, как бы я не подумал, что он говорит это, рассчитывая вызвать жалость, продолжал: - Я сейчас делал в уме один расчет и вспомнил о ней. Когда мы познакомились, то долго не могли говорить ни о чем, кроме математики. Я готовился тогда к диплому, все мои мысли были сосредоточены на одномОригинальный текст книги читать онлайн бесплатно в онлайн-библиотеке Knigger.com