Звезды Эгера. Т. 2 - Страница 1

© ООО ТД «Издательство Мир книги», 2011

© ООО «РИЦ Литература», 2011

Если в небесах есть книга, в которую записывают историю венгерцев, то следующие восемь лет должны быть записаны так:

1545. Турки взяли Буду, Эстергом, Фейервар, Сегед, Ноград, Хатван, Веспрем, Печ – почти вся страна в руках турок.

1546. Турки поделили Венгрию на пятнадцать санджаков[1]. Уцелели только Верхняя Венгрия и один-два комитата на границе с Австрией.

1547. Венгерцев обирают не только турки, но и австрийцы.

1548. По всей стране распространяется вероучение Лютера и Кальвина. Венгерцы враждуют не только с турками и австрийцами, но и меж собой.

1549. Турки забирают под видом дани все, даже детей.

1550. Войска румын и турок двинулись в наступление на Эрдей. Монах Дёрдь за несколько дней выставил ополчение в пятьдесят тысяч человек. Румын разбили. Турки убрались вон.

1551. Королева Изабелла покинула Эрдей. Монах Дёрдь убит из-за угла.

Наступил 1552 год.

Сизым налетом покрывались шопронские сливы и поспевали подсолнухи. Однажды в солнечный ветреный день Эва Борнемисса вышла после обеда на веранду своего дома и стала разбирать мужнино платье. Она искала одежду какому-то юноше, уезжавшему на чужбину.

С тех пор как мы расстались с Эвой, она немножко пополнела, стала женщиной. Лицо, правда, еще сохраняло девичью белизну и бархатистость, но в милых кошачьих глазках не было уже прежней плутовской улыбки. Черты выражали кротость и спокойный ум.

– Вот вам, Миклош, даже два наряда, – сказала она школяру, разложив на столе поношенный костюм из узорчатого шелка вишневого цвета и будничный полотняный костюм. – Этот вам еще широковат. Но, может быть, через несколько месяцев будет как раз впору.

– Благодарю, благодарю вас, ваша милость! – пролепетал Миклош, зардевшись от радости.

– Правда, шелк кое-где посекся, – сказала Эва, разглядывая одежду. – Но вы ведь передохнёте у нас, а до вечера я все успею подштопать. – Потом она подняла серый полотняный костюм. – Вот этот будет вам как раз впору. Муж ездил в нем в Буду, когда турок занял ее и мы с королевой переезжали в Липпу.

– Благодарю вас! – радостно сказал школяр. – В нем я и поеду. Его никакая пыль не возьмет!

Женщина обшарила карманы – все были пусты. Однако в кармане поддевки она нащупала что-то твердое.

Карман был дырявый. Эва сунула в него палец и нашла за подкладкой сложенный в несколько раз тоненький листик пергамента.

Посмотрела на него Эва, развернула, разгладила. Какой-то чертеж вроде пятиугольника, повсюду линии и точки.

– Миклош, скажите, что это такое? Черепаха, что ли?

Юноша положил бумажку себе на ладонь, потом повернул и долго рассматривал.

– Нет, это не черепаха, – сказал он, замотав головой, – хотя и похоже.

Из комнаты выбежал шестилетний черноглазый мальчуган. На поясе у него висела в ножнах из вытертого красного бархата превосходная сабля с позолоченной рукояткой.

– Мама, – защебетал ребенок, – ты обещала купить мне и трубу! Золотую трубу!

– Янчика, не мешай мне сейчас, – отстранила его мать. – Ступай, милый, в сад к Луце.

– А купишь потом золотую трубу?

– Куплю, куплю.

Ребенок сел верхом на саблю и, топоча, помчался во двор, а оттуда в сад.

– Так вот, – сказал школяр, внимательно разглядывая бумагу, – это план крепости, притом Эгерской.

– Эгерской крепости?

– Да. Извольте поглядеть: черепаха обведена двойной линией. Это крепостная стена. А голова черепахи и четыре лапки – пять башенных выступов. Четырехугольнички, начертанные тонкими линиями, – здания.

– А что это за серп возле черепахи?

– Наружные укрепления. В них нет зданий, как бывает обычно в наружных дворах крепости, – только две башни, с двумя вышками.

– А вот эти два черных крючка, которыми прикреплена середина серпа к черепахе?

– Это Темные ворота.

– Почему «Темные»?

– Потому что они под землей.

– А что это возле ворот?

– Конюшня.

– Такая большая конюшня?

– Большая и нужна, ваша милость. Тут же, наверно, и каретный сарай и жилье для конюхов. Должно быть, и ключник здесь живет.

– А вот эти точки возле ворот?

– Тут была церковь, которую построил еще король Иштван Святой. Половину ее, увы, снесли не так давно: десять лет назад.

– Как жаль!

– Конечно, жаль. Но на месте разрушенной части строения провели большой ров и построили наружные укрепления. Это было необходимо. Ибо эта и восточная сторона крепости были уязвимее всего.

– Но откуда вы это знаете, Миклош?

– Как же мне не знать! Я два года учился в эгерской школе, и там все об этом говорили. Тогда и построили Темные ворота.

– Поглядите, и на западной стороне, возле речки, тоже есть ворота.

– Есть ворота и здесь, с юга. В крепости трое ворот.

– А вот эти разные красные черточки – это что такое?

Школяр разглядывал, разбирал значки. Покачал головой:

– Это подземные ходы.

– Столько подземных ходов?

– Их много, только иные из них уже стали непроходимы.

– А четырехугольники в виде комнат?

– Это подземные залы. Здесь водохранилище. Тут кладбище.

– Кладбище? Среди подземных ходов?

– Должно быть, так. Видите, под этим подземным ходом написано: «Дорога мертвецов».

Женщина содрогнулась:

– Странно, что здесь хоронили мертвецов…

– Только во время холеры, – ответил школяр. – Теперь я припоминаю, что слышал об этом.

– Ах, Миклош, как жаль, что вы не пришли к нам двумя неделями раньше!

– А почему, ваша милость?

– Тогда бы я раньше дала вам одежду и бумажку нашла бы раньше. А ведь мой муж, бедняга, как раз поехал в Эгерскую крепость.

– Я слышал, что турки повернули туда.

– Потому-то муж и отправился в Эгер. Только зачем он согласился взять с собой и моего отца? Подумайте только, семидесятилетний старик! И рука и нога у него деревянные, а поехал вместе с мужем.

– Воевать?

– Да, и воевать тоже. А еще потому поехал, что в крепости живет его старый друг – отец Балинт. Год назад они из-за чего-то поссорились. Тогда еще и мать, бедняжка, была жива. Отец Балинт перебрался в Эгер, к Добо. Вот мой батюшка и отправился мириться с ним. Они очень любят друг друга.

Эва открыла зеленый крашеный сундук, расписанный цветами, и достала оттуда книжечку – свой молитвенник. Она вложила в него чертеж крепости и выглянула в сад, где возле служанки, поливавшей цветы, бегал ее сынишка.

– Кто-нибудь да приедет из Эгера, – сказала она в раздумье. – Здесь живет старший брат Гашпара Петё. Он близок к королю и послал в крепость, где служит Гашпар, целый воз пороху и ядер. Если к нему придет гонец из Эгера, я пошлю мужу чертеж.

Она взяла иголку с ниткой и положила на колени шелковый костюм. Пока они беседовали, во двор вошел мужчина в темно-синем ментике. Прикрыв калитку, он попрощался с кем-то.

– Не утруждайте себя, – сказал он, – здесь я уже и сам найду дорогу.

Эва встала. Голос ей был незнаком, человек тоже.

На веранду вели три ступеньки. Дойдя до них, незнакомец поднял голову. Это был одноглазый, смуглый, дородный мужчина. Усы у него были подкручены, в руке он держал палку вроде той, с которой ходят деревенские старосты.

– Добрый день! – приветствовал он Эву. – Говорят, что здесь живет его благородие лейтенант Гергей Борнемисса.

– Да, живет, – ответила Эва, – только его нет дома.

– Так он уже в самом деле уехал?

– Уехал в Эгер.

– Ах, какая жалость! – Незнакомец покачал головой. – Хотелось мне потолковать с ним… Но, может быть, его супруга…

– Я его супруга. Милости прошу.