Звездный путь (сборник). Том 3 - Страница 11

— «Странник», предположим, я согласен, что биологические устройства несовершенны. Но ты был создан биологическим устройством.

— Я совершенен! Я — «Странник».

— Ты не «Странник». Ты чуждый нам аппарат. Твоя программа была изменена.

Молчание. Дверь открылась — в отсек вошел Спок с антигравами в руках. Едва ли кто-нибудь еще на корабле был в состоянии поднять сразу два антиграва. Кирк показал ему, где прячется Скотти.

— Ты ошибаешься, — сказал наконец «Странник». — Ты биологическое устройство. Ты несовершенен.

— Но я Создатель?

— Ты — Создатель.

— И я создал тебя?

— Ты — Создатель.

— Я признаю, что я несовершенен. Но тогда как я мог создать такое совершенство, как ты?

— Ответа нет. Я должен произвести анализ. Машина загудела. Спок и Скотти подошли чуть ближе.

— Анализ не завершен, — ответил «Странник». — Для решения проблемы не хватает данных. Но моя программа цела. Я должен выполнить задачу. Я — «Странник». Я — совершенен. Все, что несовершенно, должно быть уничтожено.

— Значит, ты будешь уничтожать все, что живет и мыслит, а значит, несовершенно?

— Да. Я вернусь на Землю. Я выполню свою задачу.

— Ты должен уничтожить устройство, если оно допустит ошибку?

— Я должен бороться с ошибками. Уничтожать — значит исправлять.

— Все, что совершает ошибки, должно быть уничтожено?

— Все без исключений.

Кирк почувствовал, как по нему течет пот. Пока все шло нормально, машина, сама о том не зная, загнала себя в угол. Пора открывать карты.

— «Странник», я совершил ошибку, создав тебя.

— Создание совершенного устройства не является ошибкой.

— Но, «Странник», мне не удалось создать совершенное устройство. Я совершил ошибку.

— Я «Странник». Я совершенен. Твои данные ошибочны.

— Я, Кирк, — Создатель?

— Ты — Создатель. Но ты биологическое устройство и ты несовершенен.

— Но я не Создатель. Джексон Ройкерк, который был твоим Создателем, умер. Ты ошибся, приняв меня за него! Ты совершил ошибку! Ты этого не заметил! Значит, ты совершил две ошибки. Ты совершаешь ошибки, ты несовершенен, однако ты не исправил ошибку и не уничтожил себя! Ты несовершенен! Ты совершил три ошибки!

«Странник» зажужжал еще громче и наконец произнес:

— Ошибка? Ошибка? Провожу анализ.

— Ты совершаешь ошибки! Ты несовершенен! Выполни свою задачу!

— Я провожу анализ, ошибка, провожу анализ, — «Странник» замолчал. Жужжание сделалось сильнее. Кирк повернулся к Скотти и Споку.

— Приготовьтесь. Прикрепите к нему антигравы. Надо избавиться от него, пока он чего-нибудь не придумал. Неизвестно, сколько времени ему потребуется, чтобы осознать безвыходность положения.

Они набросили антигравы на ревущий зонд. Спок сказал:

— Я восхищен вашей логикой, но мы в серьезной опасности.

Они подняли «Странника» и понесли его к двери.

— Куда теперь, сэр? — спросил Скотти.

— В телепортационный отсек!

Возле платформы Кирк подхватил «Странника» и велел Скотти:

— Скотти, отправьте его в дальний космос.

Скотти бросился к панели управления, а Кирк и Спок опустили гудящего Странника на одну из платформ.

— Готово, сэр.

Кирк и Спок отскочили, а Кирк крикнул:

— «Странник», ты несовершенен. Выполни свою задачу. Мистер Скотти, давайте энергию!

«Странник» исчез.

— Теперь быстро на мостик!

Не успели они выбраться в коридор, как корабль затрясло так, что они упали на пол. Когда корабль перестало трясти, они поднялись и побежали на мостик.

Около экрана стоял Зулу и вытирал слезящиеся глаза.

— Капитан, в следующий раз, когда захотите устроить фейерверк, предупредите меня, пожалуйста. К счастью, я смотрел в сторону от экрана.

— Простите, мистер Зулу, — Кирк подошел к своему креслу и с нескрываемым облегчением опустился в него.

Спок сказал уважительно:

— Должен поздравить вас, капитан. Вы продемонстрировали вашу безупречную логику.

— А вы от меня этого не ожидали?

— Сэр, когда вы допустили, что…

— Спок, я ничего не допускал. Я действовал интуитивно. Я и понятия не имел, как он воспримет идею о собственном несовершенстве. Когда я сказал, что он не сможет найти решения, это было ему на руку. Поскольку биологические устройства известны своей ненадежностью, он мог прийти к выводу, что я лгу.

Мак-Кой подошел к креслу Кирка. Спок мрачно заметил:

— Я тоже допускал такую возможность, вот почему сказал, что ваша логика безупречна. Но «Странник» об этом не подумал и совершил свою четвертую ошибку.

— Мне кажется, вы будете рады узнать, — вмешался Мак-Кой, — что лейтенант Ухура поправляется и уже перешла к программе колледжа. Она сможет приступить к работе через неделю.

— Отлично, Боунс. Я хотел бы сказать то же самое о других погибших членах экипажа.

— И все же, — сказал Спок. — Жаль, что нам пришлось уничтожить «Странника». Это была замечательная машина.

— Которая могла уничтожить еще миллиарды живых существ. Я рад, что все кончено. Вам печалиться не о чем, а вот я потерял талантливого сына.

— Что вы хотите этим сказать?

— Но ведь он считал меня своим отцом? Думаете, у меня совсем чувств нет? Вы же видели, что он сделал со Скотти. Из него мог получиться отличный врач. — Кирк ухмыльнулся. — Мой сын — врач. Прямо за душу хватает.

Смерть таилась в огромном астероиде, который несся к планете так, что столкновение было неизбежно.

Это была судьба, которую Кирк отказывался признавать.

Стройные сосны окружали луг, на котором материализовались он, Спок и Мак-Кой.

Ноздри жадно вдыхали запах жимолости и диких роз. Откуда-то неподалеку доносилось журчание ручейка, бегущего по камням. Фиалки, подумал он, глядя на плоские свежие листья, ковром покрывавшие его топкие берега, цветы прятались среди них.

— Невероятно, — сказал он, внезапно почувствовав тоску по дому, тоску по Земле. Он остановился, чтобы сорвать цветок. — Сколько времени прошло, Боунс, с тех пор, как ты видел такой последний раз?

— По крайней мере, года три, Джим.

— Похоже, как будто триста.

Но то, что планета, на которой они находились, была так похожа на Землю, было не столь удивительно, как то, что она уцелела. Она была расположена на участке солнечной системы, где поясу астероидов удалось превратить все остальные планеты в пыльную, пассивную пустыню.

— Через два месяца этот гигантский астероид попадет сюда, — начал Мак-Кой.

— Нас прислали позаботиться о том, чтобы этого не случилось, — сказал Кирк, — Спок, сколько у нас времени на обследование?

— Если мы собираемся отклонить астероид, капитан, мы должны уйти с орбиты в течение тридцати часов. Каждая секунда промедления усложнит задачу и, возможно, сделает ее неразрешимой.

Мак-Кой остановился:

— Черт побери, что это там? — воскликнул он.

Перед ними на вершине небольшого холма стояла высокая башня, похожая на обелиск, сделанная из сверкающего металла. У ее основания лежали груды диких цветов. Приблизившись к башне, можно было заметить, что вся ее поверхность была испещрена загадочными символами.

— Сделайте анализ металла, мистер Спок, — попросил Кирк.

Спок покрутил циферблат на трикодере и нахмурился:

— Невозможно, сэр. Это какой-то неизвестный металл, видимо, сплав. Я даже не могу точно определить его возраст.

— Есть ли у вас какие-либо предположения относительно того, чем это может быть?

— Нет, капитан. Но сплавы такой сложности могут быть только в культурах, параллельных нашей или опережающих ее.

— Цветы в районе падений метеоритов, но никаких метеоритных кратеров, — сказал Мак-Кой. — Это место — настоящая загадка, биологическая и культурная.

— Тридцать часов, — сказал Кирк. — Давайте не тратить их зря. Этот рай, возможно, поддерживает какие-либо жизненные формы.

Так и оказалось. У подножия холма, на котором располагался обелиск, они увидели небольшую площадь. Меднокожие люди свободно передвигались по ней. В центре находился большой круглый вигвам под высокой крышей, которая, казалось, была покрыта соломой. Звериные шкуры, сшитые вместе, составляли его стены. Женщина, окруженная детьми, по-видимому, смешивала еду с водой, которую наливала из грубого глиняного сосуда. Рядом с ней старик с кипой чего-то, что выглядело, как кремневые наконечники для стрел, склонился над работой. Справа от него молодые мужчины с великолепными мускулами, с луками наперевес, собрались вокруг мишени, устроенной из раскрашенной шкуры, и дружелюбно спорили о чем-то. Возможно, оттого, что красновато-коричневый цвет их кожи сливался с цветом вышитых бусинами кожаных изделий, возникало ощущение необыкновенного покоя и умиротворения. Здесь человек был слит с природой.