Звёздные войны: Красный урожай - Страница 4

- Для сохранности, - сказал он, и Джура получил урок. Ничего из того, что произошло, не было жестом доброты или жалости. Теперь Джура был в его власти, как бы долго он не оставался здесь, забрак не собирался позволять ему об этом забывать.

- А, новичок? - проговорил Скопик на пути к двери. - Добро пожаловать в академию.

*

«Добро пожаловать в академию».

Пылающее пламя гнева вернуло его назад в настоящее, образ картриджа в кармане забрака рассеялся. Находясь здесь, в тени между строениями, он больше не мог контролировать себя. Он поднял обе руки и вызвал всплеск энергии темной стороны в стену. Электрический жар вышел из его запястьев и ладоней и врезался в скалу, оставив на ней посередине трещину.

Он закрыл глаза и выдохнул, мгновенно успокоившись. Он знал, что должен сохранять гнев, опираться на него и использовать его в одном из боевых поединков, но он не мог сдержаться.

Снова открыв глаза, он посмотрел на потрескавшуюся стену. Она была массивной, но сейчас уже поврежденной, ее ценность коренным образом уменьшилась тем, что было ей нанесено.

Я и есть эта стена.

Развернувшись, он шагнул к выходу из тени; его мысли уже пытались решить, как он собирается заполучить информацию для Скопика.

3

Собаки Траума

Никтер проснулся в клетке.

Он не помнил, как он здесь очутился, или сколь долго он был внутри. Последнее, что он помнил, что сидел в больнице, ждал, пока Арлжак вернётся и проверит рану на затылке. И по сути в один момент, когда он был сбит с толку, ему показалось что он всё еще там.

- Холодно здесь, - сказал он. - Эй, Арл, у тебя что, крыша поехала?

Он присел и стукнулся головой о металлические прутья над ним достаточно сильно, чтобы заставить его зло застонать. Что здесь происходит? Клетка была маленькой, заставляя его держаться сгорбившись вперед - либо на руках и коленях, либо сутулившимся в сидячем положении. Верхняя часть его формы была разорвана, оставив его голым до пояса. Его бок болел, действительно болел, от основания черепа все вплоть до нижней части позвоночника устойчиво пульсировало, что отзывалось болью в кореных зубах.

Как будто в насмешку его клаустрофобии, комната за пределами клетки была очень большой и очень темной. Изнутри Никтер мог видеть почти все. Это было круглое пространство, может быть, пятьдесят метров в жиаметре, освещенное нерегулярными вспышками сборища мониторов, свечей и факелов. Лабораторным оборудованием было забито все доступное пространство и уголки помещения. Трубы и провода были навешаны на доски и столы, соединяя несчетные груды разнообразного оборудования, конденсаторов, фляг, стаканов и горелок. Стены были из стекла, и хотя он ничего не видел, потому что было темно, у Никтера было смутное ощущение, что он находится очень высоко.

Внезапная догадка ошеламила его.

Он был на вершине башни.

- Ты проснулся, - сказал голос.

*

Никтер рванулся прямо на звук голоса и едва не закричал.

Он стоял снаружи, глядя на него, высокий широкоплечий, черный силуэт, едва различимый в тени. Никтер уже точно понял, кто это был, еще до того, как мерцание факелов в комнате показало лицо человека - длинное, костлявое настолько, что даже глаза закрывали кости, знаменитый изгиб верхней губы, такой, что, казалось, он чуть улыбался какой-то своей тайной мысли.

Только что появившийся взрыв понимания проскочил сквозь него, подняв волосы у него на затылке дыбом. Глаза были худшей частью, подумал он, настолько серебряными они были, насколько они казались наполненными лихорадочным сбором тщеславия и безразличия.

- Лорд Скабрус, - сказал он, или попытался сказать. Его рот пересох, а его легкие не могли набрать достаточно воздуха. - Что я здесь делаю?

Лорд Ситхов не ответил. Но его глаза все еще смотрели вниз на него… или смсо него так, как будто кто-то ещё был в клетке вместе с ним.

Он мог чувствовать свой запах - дешёвый, несвежий жир паники и пота просачивался сквозь его кожу. Боль в спине превратилась из пульсации в резкую колящую агонию, которая покоилась в ребрах и поднялась к шее. Стало хуже на секунду настолько, как будто его ужалили в открытую рану. Какое бы ранение не было нанесено ему, оно было глубоко, и целые пачки нервных рецепторов, эти послушные гончии травмы, кружили вперед и назад, усердно доставляя плохие новости.

Пощупав свою спину, Никтер почувствовал что-то холодное, гладкое и жесткое, торчащие из его кожи чуть выше основания его позвоночника. Он огляделся и увидел, что Скабрус смотрит на что-то, похожее на трубку, вмонтированную прямо в позвоночник. Липкие кольца открытого мяса вокруг раны, были сырыми и горячими, и они обожгли, когда он дотронулся до них. Проведя рукой вверх, он почувствовал другую трубку над ней, выходящую из спины, вплоть до его шеи. Было по крайней мере шесть их, выступающих из его тела, таких же больших, как и предыдущие. Он понял, что мог чувствовать их пульсацию в его позвоночном канале, который был источником ноющей боли.

- Что… что это? - спросил он, зная о том, как по-другому звучал его голос – высоко и шатко. - Что вы сделали со мной?

Скабрус все еще не отвечал. Он даже не смотрел на Никтера больше. Он ходил за клеткой сейчас, где трубы вели между грядой проводов в то, что выглядело, как некий механизированный насос с широкой колбой, установленной на вершине.

Никтер уставился на него. Колба была полна темной красновато-желтой жидкости. Рядом с насосом стояла маленькая черная пирамидка, покрытая вырезанными линиями текста - он понял сквозь страх и боль, что это был Галокрон Ситхов. Он проходил это в академии, но никогда раньше не видел. И затем он увидел еще кое-что - множество из них находились в стеклянных сосудах, стоящих в ряд поперек широкой платформы рядом с насосом.

Цветы.

Все черные.

Все мертвые.

Никтер скрючился в клетке. Это была какая-то бессмыслица, и абсурдность только усилила степень его ужаса. Он облился потом, и сейчас он капал с него большими, отделяющимися каплями. Желание просить, ползать, торговаться за свою жизнь, или, по крайней мере, положить конец боли, было почти непреодолимым. Единственное, что помешало ему было подозрение, основанное на всем, что он слышал о Скабрусе - Лорд Ситхов никого не слушал. Скабрус стоял позади клетки, попеременно смотря то на Галокрон, то на цветы. Наконец, он выбрал цветок, открыл стеклянную коробочку на вершине насоса и бросил его туда.

- Что это? - спросил Никтер. - Что вы делаете?

Скабрус взглянул на него, как будто услышав его в первый раз. Когда он, наконец, заговорил, его голос был низким и звучным и еще более тяжёлым, чем Никтер помнил. Это было ужасно близко, так, как будто Лорд Ситхов шептал ему на ухо.

- Ты был унижен сегодня в храме, Вим Никтер, ужасно оскорблен. Ты показал себя слабым и легко сражённым.

- Это был Ласск! - завопил Никтер. - Он использовал силу на мне, он…

Скабрус поднял руку.

- Существует еще один способ, в котором ты, возможно, еще пригодишься. Это предложение я делаю тебе для искупления.

Он нажал на кнопку на насосе.

Уставившись на него, Никтер увидел черный цветок, закрученный в красновато-желтого цвета жидкости, его лепестки рвались и таяли. Насос выпускал слабые звенящие шумы, потому что полдюжины разрозненных вакуумных частей выполняли непонятные действия. Сначала он не чувствовал ничего, кроме нечетных вибраций труб в спине. Затем боль, которую он терпел до сих пор, стала намного сильнее. Она врезалась в его тело, затронула каждый миллиметр его нервных окончаний, довела его до белого каления. Никтер выгнулся вперед и закричал. Боль овладела им, и он отдался ей окончательно. Она стала огромной, всеобъемлющей нейтронной звездой, которая выматывала его. Впереди он увидел, как Скабрус смотрит на него сквозь клетку.