Звезда Вавилона - Страница 3

Они нашли ее адрес в бумажнике профессора. Так как дело было срочное, детектив вызвался поехать в непогоду, чтобы привезти ее сюда. И сейчас он внимательно наблюдал за ней. Возможно, ей лет тридцать пять, одета в желто-коричневые шерстяные слаксы и кремовую шелковую блузку, в ямочке под горлом брошка с камеей, на запястье изящные золотые часики — все пронизано женственностью. Ее длинные каштановые волосы забраны сзади в кельтский узел, но несколько прядей выбились и падают на лицо. Возможно, она и красива, но не ему судить об этом.

А вот голос ее был уникальным — как будто медовым.

Не подозревая о том, что за ней наблюдает полицейский, Кэндис наклонилась поближе к профессору, который с трудом произносил слова:

— Мой дом… Езжайте, Кэндис. Скорее. Прежде чем… прежде чем…

— Все в порядке, профессор. Вы поправитесь. Не надо так беспокоиться.

Но он становился все более взволнованным.

— Пандора. Мой дом.

— Пандора? Это ваша кошка? Или собака? Вы хотите, чтобы я покормила ее? Профессор, давайте я кому-нибудь позвоню. Родственнику или коллеге из университета.

— Нет. Только вы. Езжайте. — Он закрыл глаза. — Звезда Вавилона… — прошептал он.

— Что?

Его глаза оставались закрытыми.

— Профессор Мастерс?

Он смог произнести еще три слова: «Пандора. Это ключ…» Потом провалился в забытье.

Когда они с полицейским покидали отделение интенсивной терапии, Кэндис Армстронг чувствовала себя паршиво. Профессор выглядел таким маленьким и беззащитным. Семь лет назад, когда они вместе были в Израиле, он был совсем другим.

У лифта Кэндис открыла сумочку, чтобы достать сотовый.

— Надеюсь, в такое время я смогу вызвать такси, — пробормотала она, набирая номер справочной.

— Я отвезу вас домой.

— Я не еду домой. Мне нужно попасть в дом профессора. Думаю, он хочет, чтобы я позаботилась о его домашнем животном.

— Я отвезу вас. — Предложение было сделано так же неохотно, но она приняла его.

Пока они бежали по автостоянке, дождь продолжал лить с прежней силой.

— Блубелл Лэйн в Вествуде, — сказала она, когда они забрались в машину. — Я не знаю номер, но смогу узнать дом.

Профессор Мастерс жил в элитном районе Лос-Анджелеса. Когда они подъехали к большому дому, окруженному аккуратно подстриженной оградой, кустами роз, с ухоженным газоном, то увидели, что ни в одном окне не горит свет. Кэндис выскочила из машины под дождь.

Полицейский догнал ее уже у порога, где она что-то искала среди горшков с цветами и под ковриком перед дверью.

— Он говорил про какой-то ключ. Но я не могу найти его.

Ключа не было, однако входная дверь оказалась незапертой.

Когда они вошли в темное фойе, Кэндис позвала кошку:

— Кис-кис-кис! Пандора! Панди! Эй!

Она прислушалась, но ответом ей была лишь тишина, нарушаемая редкими раскатами грома.

Она прошла дальше внутрь дома, заглядывая в темные комнаты, всматриваясь в скрытые тенью дверные проемы и зовя кошку. Внезапно нахлынули воспоминания: дни, проведенные в работе над Соломоновым проектом, запах трубочного табака профессора, его глубокий густой голос, когда он говорил о вещах, касавшихся древних времен. Она молилась, чтобы он поправился. По словам медсестры, когда он упал, в доме находилась домработница. Слава богу, иначе…

Пока Кэндис размышляла, стоит ли ей дальше проходить в дом, ее испугал какой-то бормочущий голос. Она поняла, что детектива рядом с ней нет, и подошла к большой лестнице. Наверху, среди теней, она увидела его. К ее удивлению, он разговаривал по своему сотовому телефону.

Она не могла разобрать, что конкретно он говорил, но ей показалось странным, что он поднялся именно туда. Что он мог там искать?

И в этот миг она заметила слабый свет из гостиной.

Подойдя к открытой двери, она сразу же обратила внимание на картину, висевшую над камином. Выполненная в классическом стиле Давида или Ингрэ, она изображала Пандору, согласно греческой мифологии первую женщину на земле — высокую и изящную в ниспадающем одеянии, с грустью и печалью на лице. Ее тонкая рука указывала на коробочку, которую Зевс только что подарил ей.

Приподнявшись на носках, Кэндис отодвинула картину в сторону. Но там не оказалось ни спрятанного ключа, ни потайного сейфа, в котором мог бы лежать этот ключ.

Установив картину на прежнее место, она отошла от нее и стала размышлять. Это наверняка та Пандора, о которой говорил профессор.

Затем внимание Кэндис привлекла рука Пандоры. Хотя она и была вытянута в сторону подарка, преподнесенного ей Зевсом — ящика, содержащего все бедствия мира, — бледный палец мог также указывать за пределы холста, с правой стороны рамы, на украшенную резьбой деревянную коробочку, стоящую на мраморной подставке. Разглядев ее, Кэндис поняла, что это коробка для хранения сигар, и вспомнила, что профессор держал ее в своем кабинете.

Она подняла крышку. Ее глаза расширились от удивления. В коробке не было сигар — вместо них там лежала старинная книга.

Услышав шаги полицейского за спиной, Кэндис вынула книгу и протянула ему.

— Думаю, именно об этом говорил профессор. — Она кивнула в сторону картины: — Пандора указала на нее.

В ответ он не произнес ни слова, просто стоял в тени. В это время сверкнула молния и слабо осветила гостиную, уставленную антиквариатом и древними сокровищами. Тогда Кэндис спросила:

— Вы не будете против, если я возьму ее? Хочу отнести профессору утром. Я могу дать вам расписку.

— Я доверяю вам, — ответил он.

Уже стоя на пороге, после того как они закрыли входную дверь и теперь смотрели на темный дождь, Кэндис спросила его:

— Зачем вы поднимались наверх? Вы нашли что-нибудь?

— Я проверял ковровое покрытие, хотел посмотреть, где именно он споткнулся.

— Мне показалось, что вы с кем-то разговаривали по телефону.

— С мужем домработницы. Это она вызвала «скорую помощь». Я хотел поговорить лично с ней, но она приняла успокоительное и уже спала.

Кэндис посмотрела на него. Лицо его напряглось, в голосе слышались резкие нотки. Внезапно ее посетила тревожная мысль.

— Травма профессора не была несчастным случаем? Поэтому полиция начала расследовать дело?

— Нет, его травма на самом деле результат несчастного случая.

— Тогда почему за мной послали полицейского?

Он наконец перевел на нее взгляд своих глубоких глаз.

— Я думал, вы сами догадаетесь. Джон Мастерс — мой отец.

Она проснулась от звонка телефона.

В тусклом свете, пробивающемся через сосновые ветки за ее окном, Кэндис посмотрела на часы. Слишком рано для звонка из Сан-Франциско, которого она так ждала и который сообщал бы ей, что у нее снова есть работа и ее карьера спасена.

Смахнув волосы с лица, она сонным голосом произнесла в трубку:

— Алло?

Тишина.

— Алло? Кто это?

Раздался щелчок.

Она посмотрела на телефон, затем села в постели, теперь уже окончательно проснувшись, и начала вспоминать, что ей нужно сделать. Она узнала телефонный номер больницы через справочную, потом ее соединили с отделением интенсивной терапии, где она могла узнать о состоянии профессора.

Перемен не было.

— Если он придет в себя, — попросила она медсестру, — пожалуйста, передайте ему, что Кэндис Армстронг зайдет навестить его сегодня утром.

— Еще раз?

— Что значит «еще раз»?

— Вы были здесь всего пару минут назад, мисс Армстронг.

— Нет, вы ошибаетесь.

— Вы указаны в списке регистрации посетителей. Прямо сейчас я смотрю на вашу подпись.

Кэндис потерла глаза. Возможно, список просто забыли заменить новым. Она поблагодарила медсестру и повесила трубку.

Стоя под горячим душем, она думала о детективе из вчерашней дождливой ночи.

«Джон Мастерс — это мой отец». После этих слов он опустил руку в карман плаща и снова достал жетон. В этот раз Кэндис рассмотрела то, чего не заметила ранее: «Детектив-лейтенант Гленн Мастерс».