Звезда Вавилона - Страница 13

Кэндис с негодованием смотрела туда, где недавно была машина. Она не успела запомнить ее номер.

Она повернулась к выходу, но какой-то звук заставил ее остановиться. Она услышала, как взревел двигатель: водитель выжидал либо в нерешительности, либо в предвкушении. И вот раздался рев, визг покрышек — и в следующее мгновение красный «мустанг» вылетел из-за угла и на полной скорости помчался прямо на нее.

Кэндис бросилась бежать.

Машина преследовала ее, колеса скрипели по бетону на каждом повороте к следующему этажу. Кэндис бежала, перепрыгивая через ограждения, поднимаясь все выше по зданию, а красный «мустанг» все гнался за ней. Она упала, когда сломался каблук ее туфли, и успела подняться на ноги за несколько секунд до того, как бампер красного «мустанга» едва не задел ее. Ей не оставалось ничего другого, кроме как подниматься на самый верх, на последний этаж, где дороги к отступлению больше не было.

Почему эта женщина хочет задавить ее?

Она забралась на последнее ограждение, побежала из последних сил, с трудом дыша, вверх по скату, двигатель ревел позади нее, покрышки визжали, пока она не добралась до верхнего яруса парковочного комплекса. Она остановилась и обернулась. «Мустанг» летел прямо на нее.

— Вы с ума сошли? — прокричала она.

Она увидела развевающиеся рыжие волосы, бледные руки, сжимающие руль, глаза скрыты солнцезащитными очками.

Кэндис побежала к краю крыши, к невысокому ограждению, где она оказалась в западне. Отсюда бежать уже некуда, один путь — вниз. Вниз с пятого этажа.

— Помогите! — Но ее голос подхватил порыв ветра. Люди на тротуаре внизу даже не посмотрели наверх.

Здесь был пожарный спуск на внешней стене здания, всего в нескольких шагах от нее. Кэндис подбежала к нему и замерла — она ужасно боялась высоты. Она посмотрела вниз, улица и люди закружились у нее перед глазами, и ей пришлось отступить.

Безумно озираясь по сторонам, она видела, как красная машина приближалась — сумасшедшая женщина собиралась раздавить ее, как жука. И тут внимание Кэндис привлекли припаркованные машины: БМВ, «мерседесы», «порше», даже «роллс-ройс». Это была стоянка для врачей. Значит, на машинах должна быть сигнализация. Она взобралась на ближайшую к ней машину — бледно-голубой «лексус» и стала прыгать с одного капота на другой, включая сигнализацию, а «мустанг» все ревел за ее спиной. Какофония сирен и клаксонов эхом пронеслась вниз по зданию, теперь наверняка прибегут охранники.

Но когда Кэндис спрыгнула с последней машины, отступать ей больше было некуда. И тут она увидела «мустанг», мчащийся к ней на полной скорости.

— Она продолжала гнаться за мной! Это был кошмар! В общественном парковочном комплексе посреди белого дня!

Врач «скорой помощи» хотел дать Кэндис успокаивающее, но она отказалась. Ей нужно было сохранять ясность ума, все четко помнить. В последнюю секунду, когда «мустанг» с ревом надвигался на нее, чтобы припечатать ее к внедорожнику, рыжеволосая сделала резкий поворот на 180 градусов и быстро скрылась на нижних этажах. Наверное, услышав вой сирен и зная, что на шум прибегут люди, она не рискнула совершить преступление.

Гленн стоял в палате рядом с задернутой занавеской, Кэндис сидела на каталке, свесив ноги. На ней была юбка с кружевным низом. Он старался не смотреть на ее оцарапанные икры.

— Вам не следовало идти за ней, — пробурчал он с упреком.

— Она выдавала себя за меня! Я не собиралась там околачиваться и дожидаться приезда полиции. Я хотела узнать, что ей было нужно от профессора.

— Там был свидетель, — тихо сказал он, — который запомнил номер машины. Мы проследим его. Вы сможете пройти в отделение интенсивной терапии?

Я просто вне себя! — сквозь зубы проворчала Кэндис, забирая свои вещи. В ее дом вломились, Хаффи бегала одна по улице, кто-то выдавал себя за нее, а потом еще и пытался задавить ее машиной.

Гленн не обвинял ее, но думал, что ей следовало поучиться сдерживать себя.

В лифте, где было полно людей, несущих цветы и шарики, Кэндис не могла понять, о чем размышлял Гленн. Неизменная фетровая шляпа — на этот раз темно-синяя — была низко надвинута на лоб, скрывая его глаза. Но она чувствовала его волнение. Он переживает за нее? Или что-то еще тревожит его?

Они вышли из лифта и увидели толпу людей в коридоре. Все они быстро двинулись к ним, когда увидели Гленна, окружили его, пожимали ему руку и выражали беспокойство о здоровье его отца.

Там был и Фило Тибодо в белых брюках, белой сделанной на заказ рубашке с гербом, вышитым на кармане, и расстегнутым воротничком, под которым была видна загоревшая шея, резко контрастировавшая с седой бородой. Его сопровождали два непохожих человека, которые, как думала Кэндис, могли быть телохранителями, хотя были худощавого телосложения и не носили оружие. Она уловила атмосферу высокомерия и превосходства, исходившую от них: они смотрели сверху вниз на окружающих, совсем как пара павлинов. Когда она услышала, как афроамериканец что-то говорит Фило, то поняла, что он не афроамериканец, а просто африканец: мужчина разговаривал с акцентом, характерным для кенийца. Другой, с розовой отметкой в виде ладони на щеке, опять не сводил с нее глаз, наблюдая за ней так же, как и днем ранее, из-за темных очков.

От этого у нее по коже побежали мурашки.

Толпа вокруг Гленна была разномастной: молодые и пожилые, толстые и худые, женщина в индийском сари, азиатский джентльмен в сером костюме с жидкой бородой до пояса. И все они проявляли тревогу и беспокойство. Гленн стоял посреди них с озадаченным выражением на лице — он не знал их.

— Здравствуйте, — мягкий голос обратился к ней. — Вы доктор Кэндис Армстронг?

Кэндис, вздрогнув от неожиданности, повернулась к невысокой полной женщине, которая в шляпе с пером была похожа на перепелку. На вид ей было за шестьдесят, и она показалась Кэндис подозрительно знакомой.

— Я узнала вас по фотографии в вашей книге египетских стихотворений о любви, — сказала женщина приятным голосом. — Ваше толкование символа ваджет очень правильное. Вы смогли понять дух древних египтян, другим переводчикам это не удавалось, — дама улыбнулась. — Я сама работаю в этой области, — она протянула руку в перчатке. — Милдред Стиллвотер.

Кэндис с удивлением посмотрела на нее. Она была одним из самых выдающихся экспертов по языкам народов Древнего Ближнего Востока.

— Доктор Стиллвотер! Эта такая честь. Я всегда пользуюсь вашими книгами, чтобы сверять перевод иероглифов.

Женщина улыбнулась.

— Мы пришли сюда, чтобы выразить соболезнования в связи со случившимся с Джоном. Если он очнется, то, пожалуйста, передайте ему, что я здесь и беспокоюсь за него.

— Уверена, что он оценит ваши молитвы.

Странный огонек появился в глазах Стиллвотер, когда она сказала:

— Мы не молимся, дорогая. Но Джон знает об этом. Он все поймет.

Тибодо тотчас появился рядом с Милдред, любезно улыбаясь.

— Не думаю, что нам стоит сейчас беспокоить доктора Армстронг… — Он отвел ее в сторону.

Среди собравшихся людей был и Ян Хоторн в серо-желтом трикотажном свитере из толстой пряжи, который подчеркивал его румяное лицо.

— Я уезжаю послезавтра, Кэндис. Обратно в Иорданию. — Он пожал плечами. — Конечно, так себе раскопки, но по крайней мере они мои.

Гленн перебил его:

— Доктор Армстронг, теперь мы можем войти.

Ян взял ее за руку.

— Послушайте, Кэндис. Я уеду через пару дней, если вам что-нибудь потребуется, или моя помощь… Очень жаль старика. — Он протянул ей визитку с многочисленными номерами его телефонов.

Поблагодарив его, она прошла за Гленном в отделение, где он показал жетон и стал допрашивать медперсонал. Ему сказали, что рыжеволосая женщина несколько раз приходила к его отцу, каждый раз подписываясь именем Кэндис Армстронг. Было ли им известно, о чем она разговаривала с его отцом? Нет. Пока Гленн занимался просмотром листов регистрации посетителей, Кэндис подошла к постели и взглянула на своего старого наставника.