Звезда, которая никогда не заходит (СИ) - Страница 15

– Вы можете выращивать таким образом и потом трансплантировать и другие органы?

– Разумеется. Все, кроме головного мозга. Вообще говоря, в практике медицины Core есть несколько случаев, когда для пациентов, получивших тяжелейшие травмы, включающие, например, ожоги более 90% поверхности кожи, выращивались новые тела, целиком. Правда, в таких случаях и в случаях пересадки конечностей мы почти всегда заменяем большую часть костной ткани искусственной. Конечно, это занимает гораздо больше времени, чем пересадка сердца.

– Звучит просто невероятно. А о каких системах телеметрии говорил компьютер? На мне, кажется, нет никаких датчиков – или я их просто не вижу.

– Увидеть их действительно не удастся, по крайней мере, без специальных приборов. Они внутри вас. Это нанороботы, находящиеся, в основном, в кровеносной системе, в крупных артериях и венах. Такие роботы есть у каждого жителя Core, только у вас дополнительный набор специализированных устройств, следящих за состоянием сердца. После вашего полного выздоровления и окончания их срока службы они саморазрушатся, не оставив никаких следов, а стандартный набор будет периодически возобновляться.

Роберт читал о таких устройствах, которые нельзя увидеть невооруженным глазом, но до сегодняшнего дня считал их лишь атрибутом научно-фантастических романов.

О здоровье, по-видимому, можно было больше не беспокоиться, но Роберт все-таки решил уточнить, сможет ли он вовремя приступить к учебе.

– Я поступил в университет Core, учеба начинается в сентябре, но сначала я должен буду пройти курс подготовки. Я смогу начать его вовремя?

– Судя по вашему состоянию, да. Вы сможете приступить к подготовительному курсу через неделю, начать раньше можно, но не нужно – у вас есть время.

Этот ответ, конечно, очень обрадовал Роберта, ему совсем не хотелось пропустить начало семестра из-за проблем со здоровьем.

– За эту неделю вы можете отдохнуть и полностью восстановить силы. Между прочим, приближается время обеда.

Роберт почувствовал, что действительно проголодался.

– Да, обед был бы кстати. А где я смогу поесть?

– Здесь, в палате. Обратитесь к компьютеру и вам доставят обед через несколько минут.

Доктор попрощался, пообещав позвонить еще раз ближе к вечеру, и Роберт, вернувшись к беседе с компьютером, незамедлительно спросил машину относительно обеда.

– Пожалуйста, просмотрите доступное меню, сформированное с учетом вашего состояния здоровья, и выберите наиболее подходящие блюда, – ответила информационная система.

На экране терминала тут же возник список, разнообразие блюд в котором сначала привело Роберта в легкое замешательство. В Зеленом Союзе здоровому питанию и качеству продуктов всегда придавалось большое значение, но там выбор никогда не был столь велик.

После некоторого колебания Роберт выбрал овощной суп-пюре и курицу – из всего многообразия о них он имел наилучшее представление – и подтвердил заказ.

– Ваш заказ будет доставлен через три минуты, – ответила машина.

Ровно через три минуты раздвижная дверь открылась и в палату самостоятельно, без какого-либо участия человека вкатился сверкающий полированным металлом столик с тарелками и столовыми приборами. При ближайшем рассмотрении Роберт обнаружил, что столик явно имеет привод всех колес и укрепленную под столешницей систему управления.

– Это столик-робот? – задал он вопрос в пустоту, справедливо предполагая, что компьютер его услышит.

В ответ он получил краткий рассказ об используемых в больнице роботах, которые не только могли доставлять пациентам обед, но и занимались уборкой – ручной труд здесь явно отсутствовал.

Покончив с обедом, Роберт спросил компьютер, может ли он каким-то образом связаться с Зеленым Союзом.

– К сожалению, прямая видео- и звуковая связь невозможна из-за отсутствия необходимых технологий в Зеленом Союзе, но вы можете передать сообщение.

Роберт продиктовал письмо для родителей – машина, умеющая разговаривать, конечно же, воспринимала текст на слух. Чуть позже он решил, что неплохо было бы немного походить, и спросил компьютер, может ли он выйти на балкон. Ответ был утвердительным.

Роберт распахнул дверь, сделал пару шагов на балкон и остановился, пораженный открывшимся видом. Он много раз смотрел фильмы, повествующие о мире, существовавшем в прошлом до Битвы, но ни один из них не мог подготовить Роберта к увиденному.

В учебных фильмах Зеленого Союза очень часто демонстрировались две противоположности, которые, как подразумевалось, являлись единственными вариантами, доступными цивилизации. Первая из них – это техногенный ландшафт с непременными дымящимися трубами заводов, каменные джунгли мегаполисов, заполненные толпами людей, ощетинившиеся небоскребами из стекла и бетона, без единых деревца, цветка или травяного газона, медленно ползущие потоки автомобилей в мареве выхлопных газов. Неизбежный результат технического прогресса, говорили идеологи Зеленого Союза, единственный способ избежать которого – возврат к природе. Вторая – как воплощенная экологическая идиллия, был, конечно же, пейзаж Союза – зеленые поля, рощицы и леса, прозрачные речки и сказочные пляжи на морском побережье, маленькие домики, уютно расположившиеся среди садов.

Зрелище, открывшееся сейчас Роберту, не походило ни на то, ни на другое, и, вообще, ни на что-либо виденное им в жизни или на экране. Он стоял на просторном балконе, находящемся на высоте нескольких десятков метров над землей – 10-й этаж здания больницы, как он потом узнал. Вокруг, насколько он мог видеть, простирался город огромных масштабов, несравнимых ни с чем, имевшимся в Зеленом Союзе, но совсем не похожий и на города прошлого из виденных когда-то фильмов.

Повсюду были здания, многие из них высотой в десятки этажей, но большая часть из них не выглядели тонкими башнями и не жались друг к другу, как небоскребы старых городов. Это были огромные сооружения сложной формы, занимающие большую площадь, со множеством уступов и террас, призванных, по-видимому, дать их обитателям как можно больше возможностей видеть окружающий мир, отдыхать в садах, зеленеющих в десятках метров над землей, гулять по тенистым дорожкам на такой же высоте.

Ближайшие к больнице здания были разделены широкой зеленой аллеей с поднятой над землей на изящных тонких опорах жизнерадостного солнечно-желтого цвета монорельсовой дорогой, по которой сновали небольшие капсулы – автоматический персональный транспорт, как потом выяснил Роберт. Дальше, на пересечении с другой аллеей располагался небольшой сквер, а прямо впереди и вдалеке слева виднелись, судя по всему, приличных размеров парки. Дальше, впереди, на юге, можно было рассмотреть берег большого водоема, озера или даже моря. Справа проходила линия высокоскоростного монорельса, станция которого, накрытая тонированной стеклянной крышей, примыкала прямо к зданию больницы. Прибыл поезд, и стремительный, обтекаемый головной вагон белого цвета с красной полосой почти бесшумно, сопровождаемый лишь легким шелестом воздуха, плавно остановился на глазах Роберта.

Это была среда, не отравленная дымом машин и заводов, – Роберт, привыкший к чистейшему воздуху Зеленого Союза, не чувствовал никаких отличий – среда, не загрязненная отходами и мусором, но, тем не менее, отличавшаяся от городов на острове не меньше, чем мегаполисы прошлого. Строители Зеленого Союза старались как можно более естественно вписаться в окружающую среду, архитекторы Core создавали ее. Весь ландшафт, открывающийся глазам Роберта, от начала и до конца, до самой мельчайшей детали был спроектирован для нужд его обитателей – людей, и был либо полностью переустроен, либо создан с нуля. Позже Роберт узнал, что такие системы носили название искусственной окружающей среды – термин, который показался бы жителям Союза нелепым.

Разумеется, это все равно была экосистема – люди были далеко не единственными живыми существам в этом городе, вне зависимости от точного значения слова «живое». Здесь, кроме растений, жили птицы, животные в парках, насекомые и множество других незаметных глазу существ, обитающих в любой части планеты, от дождевых червей в почве до бактерий, присутствующих буквально повсюду. Но в то же самое время состав этой экосистемы и ее взаимоотношения с человеком были хорошо известны и полностью контролируемы – на площади в тысячи квадратных километров не было ни одного существа, способного нанести вред жителям города.