Звезда эстрады - Страница 4

Как это Лёка додумалась такое брякнуть?!

— Куда мы сегодня опаздываем? — спрашивала каждое утро полусонная Лёка у матери.

Мать отмахивалась и торопливо складывала необходимые вещи, причитая по обыкновению, что они опять не успеют вовремя. Она не обладала солдатским умением собраться за три с половиной минуты по тревоге, а потому вечно ковырялась с одеваниями и сумками и постоянно куда-нибудь с Лёкой опаздывала. И было куда — мать водила Лёку на английский, на хореографию, в студию рисования и на музыку.

А еще был соседский мальчик Гоша. Гошка, Гошенька...

— Мы тут с мамой купили комбайн, — сообщила ему как-то Лёка. — Ты знаешь, что такое комбайн?

— Конечно знаю! Он косит...

— Угу! «Косит»... Ну, ты выступил! Чтобы он нам дом скосил, да?! Комбайн — это аппарат для кухни, который взбивает!

Гоша удивился.

— Кто тебе подарил эту куклу? — изумленно спрашивает мать.

— Мальчик.

— Какой еще мальчик?

— Ну, просто мальчик... Обыкновенный... Гоша... Он рядом живет...

— Он за тобой ухаживает?

— А что значит «ухаживает»?

— Дарит кукол.

— Не кукол, а только одну куклу, — уточняет Лёка. — Это называется «ухаживает»? Как за больной? Почему?

Мать не отвечает. Смотрит пристально...

Глава 2

— А зачем ты пришла ко мне? — рассеянно спросил маэстро.

Хороший вопрос... И на него надо найти хороший ответ... Какой?

А главное, понравилось ему, как она пела, или нет? Лёка гадала, нервно и напряженно. Понравилось или нет...

— Чтобы вы помогли мне пробиться! — нагло заявила она. — Как любил говаривать наш первый господин президент дядя Миша, главное — начать, а потом углубить, а дальше — процесс пошел. Чудесная философия!

Нахальства ей не занимать.

— Вот как... Гм-м... — Маэстро окинул нее беглым взглядом. — Ко мне все приходят именно за этим. Но далеко не у всех хватает честности в этом признаться.

Смотри-ка, считает меня честной... Неплохое начало...

— А сколько тебе лет, откровенная детка?

— Не называйте меня деткой! — вдруг взорвалась Лёка. — В этом слове есть что-то нехорошее, какой-то дрянной, унижающий подтекст!

— О-о, да ты, оказывается, ершистая, будущая певица! Прямо взрывная волна, — усмехнулся маэстро и вновь задумчиво взглянул на Лёку. — У меня просто никогда еще не было женщины и ребенка в одном лице. А я всегда мечтал о ней, чтобы называть деткой. Не получилось...

Он встал и подошел к окну, внимательно рассматривая капли на стекле. Отличное занятие... Даже думать не надо...

— Мне на долю всегда выпадали солидные манерные дамы, — флегматично пожаловался маэстро. — Чопорные до безобразия. Ты даже представить себе не можешь, насколько это отвратительно! А чопорность, детка, сначала передается по наследству от матери к дочери, а потом ею заражаются в обществе, как гриппом. Но грипп проходит, а с этой мерзкой чертой по-прежнему рождаются и умирают.

Куда уж яснее, подумала Лёка. Прицеливается... Точнее, уже выстрелил и угодил прямо в цель... Да и как тут промахнуться, чего тут не попасть, если цель сама стоит у тебя на дороге. Бежать не собирается и всеми силами напрашивается на роль жертвы... Это сначала... Позже она планирует стать победительницей и завоевать весь мир...

— Ты принимаешь мое предложение? — Маэстро повернулся от окна.

Взглянул прямо и остро. Как следователь... Не хватало только лампы прямо в глаза...

Неужели есть на свете идиотки, которые отказываются?! Мать моя женщина... Да разве у начинающей певицы есть другой выход?! Большое спасибо, что этот подвернулся... Не всем так везет...

И Лёка с готовностью кивнула.

У маэстро в удивлении изогнулись красивые, похоже, выщипанные, как у женщин, брови.

— Но ты даже не спросила, что за предложение! И сразу согласилась?

Лёка в замешательстве открыла рот. О чем говорит этот холеный вальяжный господин?! Разве есть иное предложение, чем всем хорошо известное?!

Он засмеялся. Маэстро откровенно потешался, даже издевался над ней.

— Видишь, как ты испорчена, детка! Так рано! Откуда ты явилась, из какого захолустного городка, где все, видимо, судя по тебе, отравлено фальшью и грязью?

— Неправда! — вспыхнула Лёка. — У нас чудесный город! Красивый и чистый! И люди в нем очень хорошие! Там живет моя любимая тетя Соня!

— А-а, так ты приехала из Одессы? — хмыкнул маэстро.

— Вы насмехаетесь! — крикнула еще громче Лёка.

— Да нет, детка, и не думал. — Маэстро покачал красиво седеющей головой. — Ты очень напоминаешь мне нынче тучку небесную, вечную странницу... Сегодня утром в метро, когда ты ехала ко мне, тебе оттоптали в вагоне ноги... Ты устала и замучилась... Это правда... Ты рвешься вперед и вверх, но тебя словно кто-то туда не пускает... — Он глянул вопросительно. — Я угадал?

— Нет! — выпалила Лёка. — В метро вообще было пусто, как перед концом света... Во всяком случае, всемирный потоп налицо... Снова пошел дождь...

Маэстро чуть заметно усмехнулся. Где-то за облаками заморгало солнце, обещая прорваться сквозь хмарь.

— Зато лето было слишком жаркое... А если лето «радовало» дождями, осень просто обязана обогреть. И наоборот. Средняя годовая выдерживается неизменно. И в жизни тоже. Видишь ли, у меня такая несколько странная манера общения... Кто не привык к ней, еще с этим незнаком, тому поначалу возле меня тяжело и непривычно. Ты успокойся и спой мне снова «Ты поила коня...». А я послушаю. У тебя очень неплохо получается...

И Лёка вновь изумилась...

В то воскресенье Лёка, покинув дачу подруги, проголосовала на шоссе. Моментально рядом тормознула «тойота». Поворот не новый.

— Садитесь, раз завелись лишние деньги, — деловито пригласил бородатый водитель средних лет, распахивая дверцу. — Куда путь держим?

— В столицу нашей огромной родины, куда же еще? — Лёка шлепнулась на перегревшееся в постоянно влажном, словно банном воздухе и задыхающееся от духоты сиденье.

Какая-то ненормальная жара тянулась все лето... Постоянно хотелось смыть с себя липкую приставучую городскую пыль и выстирать платье и белье. Застыло разварившееся до блеклой вылинялой синевы небо, изрисованное самолетами, безжалостно изуродовавшими его в вышине, расчертив белыми растапливающимися линейками. Небу явно опротивели и наглые самолеты, и птицы, пытающиеся показать себя в полете, не понимающие, что часто отрываться от земли не стоит, и люди, глупые люди, которые пробовали разгонять насмешливые облака, издевающиеся над слабостью человечества.