Зверю в сердце (СИ) - Страница 2

      — Может, хоть ты мне объяснишь, что происходит? — Отец никогда не принижал Антона только по половому признаку. Всегда был честен и откровенен с ним, не приглаживая правды, какой бы она ни была.

      — И рад бы, сын, но не могу. Просто не знаю ничего. Витька позвонил, — Витькой был Виктор Алексеевич Старшин, отец Дена, — сказал, чтобы ты галопом гнал к деду и затаился бы там месяца на три минимум. Больше он ничего не сказал, — отец внимательно заглянул Антону в глаза, давая понять, что ни единой крупицы правды не утаивает, — но… Хрень полная, малыш. Надо валить.

      Он вдруг ухватил перепуганного Антона за затылок, прижал к себе, утыкая лбом в твердое плечо, стиснул крепко в редком объятии и проговорил:

      — Ты не бойся ничего, сына, эту тварь мы прижмем, я обещаю. Рано ли, поздно ли, неважно. А пока я точно знаю, что у деда ты будешь в полной безопасности, так что не переживай. Прорвемся!

      И как-то внезапно спокойно стало. Было ли это частью того типично альфьего влияния или просто Антон настолько слепо доверял ни разу не подведшему его отцу, но он уже без той всепоглощающей паники повернулся к папе. Разумный, уравновешенный омега, который, на памяти Антона, ни разу не терял голову, сейчас стоял, выдавливал из себя улыбку и изо всех сил старался не разрыдаться. По крайней мере, паника в его глазах грозила вылиться именно слезами. Но вдруг папа резко встряхнулся, на секунду прикрыл глаза и вновь превратился в привычного уверенного в себе взрослого.

      — Все будет хорошо, Тошенька. Деду я уже отзвонился, он тебя ждет. Вещей бери с запасом. Сам знаешь, как там погода пляшет. А тебе сумки не тащить. Мальчики, которые тебя повезут, едут до П., там переночуешь у дедушки Олега, а Саша дальше уже на машине тебя отвезет. Дороги подсохли, так что домчишь с ветерком. И хорошо, что мы все твои старые вещи туда отправили, а ты на меня ругался.

      — Конечно, пап, — улыбнулся Антон, расслабляясь от привычной папулиной болтовни, которая парадоксально расставляла все по полочкам.

      — Плавки новые не забудь, а то в деревню одну порнографию отправили. Всякие свои клубные шмотки возьми, на дискотеку с Ромкой походишь.

      Антон покивал и прикусил губу, силясь не заржать. Отчего-то все старшее поколение придерживалось традиции попускать деревенским пыль в глаза, хотя вряд ли кто-то из тамошних жителей мог по достоинству оценить брендовые шмотки, которые Антону из заграницы безудержно привозила вся семья Дена. Им просто было фиолетово, настоящие они или купленные на рынке. Вот потому-то Антон и любил дачу, где царил принцип «чем хреновей, тем хиповей».

      — Ладно, пап. Возьму обязательно.

      Хотя топтать беленькими Конверсами разбросанное по всем мостовым козье и овечье дерьмо не очень-то хотелось.

      Под папины рассуждения они поужинали. Даже отец каким-то чудом успокоился, все чаще ухмылялся и вставлял свои пять копеек при каждом удобном случае. Папа выразительно закатывал глаза и махал на отца рукой, мол, сборы альфы — часы-трусы-противогаз, даже обижаться не стоит.

      Потом родители, отделавшись невнятными отговорками уехали, оставив Антона наедине с вновь опустошенным чемоданом. Он после недолгих раздумий был тщательно упакован в целлофан и убран в кладовку, а оттуда вытащены невесть сколько не видевшие света большие дорожные сумки, ибо убивать колесики на раздолбанных мостовых Антону категорически не хотелось. Он быстро убрал все нужное в три сумки — ведь когда исчезает необходимость выбора, сборы проходят раз в десять быстрее, проверил самое необходимое по списку и поставил на зарядку всю электронику.

      Делать было совершенно нечего, переписываться с кем-то или тупо листать всякую интернетную чушь не хотелось, и Антон устало развалился на кровати, пытаясь припомнить, все ли он взял с собой.

      «Выезжаешь через час. Буду вместе с твоими родителями минут за 15, раньше не успеваем». — Сообщение от Дена пришло внезапно и всколыхнуло успокоившиеся нервы. Антон зашебуршился и сообразил, что нужно выпить таблетку от укачивания — дороги в России были порой похлеще моря в шторм.

      Он перерыл всю аптечку, проверив даже дорожный энзэ, но вожделенного блистера нигде не было. Выбора не осталось, ни родители, ни Ден не отвечали, и Антон, затянув шнурки на теннисках, выбежал на улицу. Дежурная аптека была рядом: обогнуть дом и пройти между плотными рядами старых гаражей-«ракушек». Антон завернул за угол, мысленно матеря тех, кто не удосуживается вовремя включать фонари, так как в плотных сумерках видимость была так себе. Когда он двинулся мимо жестяных гаражей, его впервые накрыло каким-то странным иррациональным страхом. Вокруг не было ничего, что могло бы напугать — ни звука, ни человека, но Антон ускорил шаг, силясь не сорваться на бег — прыжок в пучину паники.

      Выдохнул он только в пятне света от витрин аптеки. На звонок в окошко выглянул заспанный фармацевт, быстро продавший две пачки таблеток. Окошко закрылось, и Антон обернулся, не решаясь двинуться в обратный путь. Он еще раз набрал номера родителей и Дена, но те по-прежнему не отвечали. Антон встряхнулся, нахмурился и сжал скрипнувшие коробочки в руке. Спускался по лестнице он медленно, не поддаваясь паникующему подсознанию, но мелькнувшая на периферии зрения тень мгновенно смыла все благие намерения. Антон подобрался и рванул вперед. Стоило ему нырнуть в проход между гаражами, призрачные параноидальные ощущения обрели плоть: за ним кто-то гнался, с грохотом прыгая по гаражам. Ужас душил, заставляя тратить силы на бег, а не на, к примеру, крики о помощи или поиск перцового баллончика в кармане. Антон споткнулся, чуть не грохнулся, каким-то чудом удержавшись на ногах и буквально нырнув вперед, и почувствовал, как над ним с силой колыхнулся воздух, будто что-то большое пролетело. А потом по спине чиркнуло острым. И без того насмерть перепуганный Антон всхрипнул и бросился наутек с еще большей скоростью. Недавно отремонтированный замок на двери в подъезд звонко пиликнул и мгновенно открылся. Антон просочился в малюсенькую щелку и силой захлопнул ее за собой, тут же взлетая на первый этаж к лифту. За спиной скребнуло по металлу двери, и он, наплевав на лифт, понесся по лестнице, в рекордно короткое время поднимаясь на свой пятый этаж.

      Сердце колотилось как бешеное, пальцы тряслись, силясь ухватить выскальзывающую связку, и Антону казалось, что он слышит то гулкое дыхание, то тяжелые шаги в лестничных пролетах. С другой стороны двери лязгнул ключ, и его втащили в узкий тамбур, рывком проталкивая в светлую прихожую.

      — Ты совсем больной? — заорал Денис, вцепляясь ему в плечи и тряся как грушу.

      Судя по перекошенному лицу отца, он мечтал сейчас оказаться на месте Дена. Папа же, бледный как мел, просто притянул Антона к себе и крепко стиснул в объятиях.