Звери у себя дома - Страница 39

Злейшие враги северного оленя — волк и бурый медведь, причем волк для него значительно страшнее, чем для лося. Этот хищник постоянно «пасет» стада и диких и домашних оленей, следуя за ними всюду. Идиллическая картина почти мирного сосуществования волка с оленем в Канаде, красочно описанная Фарли Моуэтом в его замечательной повести «Не кричи, волки!», для Приамурья совершенно не характерна.

У северного оленя изумительно тонкое обоняние: охотника, если тот идет по ветру, он чует почти за километр. Слух у него тоже хороший, а вот зрение слабее. Тем не менее, движущегося человека на открытом месте он видит за 600–800 метров. Поэтому охота на северного оленя довольно трудна. Чаще всего на диких северных оленей охотятся скрадыванием, с помощью оленя домашнего: маскируясь за ним, охотник подходит на расстояние выстрела.

Отряды грызунов и зайцеобразных очень богаты видами. В Приморье и Приамурье их насчитывается 23. Это и мыши, и полевки, и крысы, и белка с ондатрой. Но промысловый интерес представляют лишь белка, зайцы и ондатра. Несколько лет назад к ним относились летяга и бурундук, а сейчас этой «мелочью» никто не хочет заниматься — ни заготовительные организации, ни охотники.

К отряду грызунов принадлежит и бобр. В водоемах Амуро-Уссурийского края он появился лишь в 60-х годах. В 1964 году бобров завезли из Белоруссии и выпустили на реке Немпту. Бобры прижились и медленно осваивают совершенно новые для них места. В 1969 году здесь же выпустили канадских бобров, а в 1971 году — еще одну партию по реке Кур.

Отряд грызунов не только самый многочисленный, но и самый плодовитый. В течение каких-нибудь двух-трех лет численность мышей или полевок возрастает в десятки и даже сотни раз. Они буквально переполняют все вокруг. В лесу тогда стоит неумолкаемый шорох. Остановитесь на минуту, прислушайтесь и присмотритесь. И вы увидите этих суетливых крошечных зверюшек повсюду. Мышей и полевок тысячами уничтожают хищные птицы и звери, но их все равно много. А потом они вдруг почти все пропадают — обычно это бывает зимою или к весне. Пропадают, чтобы через год-два снова наводнить леса и поля.

Среди мелких «мышеподобных» зверюшек есть много таких, которые не являются ни мышами, ни полевками. Это землеройки. У них густая бархатистая шерстка и вытянутая в длинный хоботок мордочка. У мышей и полевок нет ни того, ни другого, но их легко опознать по длинным резцам, торчащим изо рта попарно в верхней и нижней челюсти.

Совсем просто отличить и мышей от полевок. У мышей очень длинный хвост, покрытый редкими волосками и кольцевидно расположенными чешуйками, острая мордочка и большие уши. А у полевок хвостик короткий, покрытый густыми волосками, тупая мордочка и маленькие ушки. Мыши и полевки имеют очень большое значение в жизни хищных зверей. Для ласки, горностая, колонка, соболя, лисицы и других — это основа существования.

В сельскохозяйственных угодьях и окружающих кустарниковых зарослях, в небольших лесочках и на лугах распространена полевая мышь. Главный ее корм — семена и вегетативные части растений. Преимущественно в лесах водится азиатская лесная мышь, которая питается различными семенами деревьев, в том числе желудями и орехами. Она гораздо крупнее полевой.

По всей лесной зоне весьма многочисленны красно-серая и красная полевки. Первая наиболее типична для широколиственных и кедрово-широколиственных лесов, вторая — для елово-пихтовой тайги. В поймах рек, по берегам озер, на переувлажненных лугах и в болотах водится дальневосточная полевка. Встречается она также на полях и вырубках.

В каменистых россыпях колониями живет пищуха, или сеноставка, — излюбленная, хотя и редкая добыча соболя. Этот рыжевато-бурый зверек с коротеньким хвостиком очень похож на зайца, только размерами гораздо меньше. На зиму пищуха заготовляет для себя небольшие кучки сухой травы, за что ее и называют сеноставкой.

Отношения между мышевидными грызунами и поедающими их мелкими хищниками мало похожи на отношения крупных хищников и копытных. Численность мышей и полевок мало зависит от деятельности их врагов: необычайная плодовитость покрывает все «убытки». Одна мышь или полевка за лето приносит 3–4 помета по 4–8 детенышей, которые уже на втором месяце жизни сами принимают участие в размножении.

О плодовитости грызунов известно каждому. Ведь уже сколько веков человек ведет самую беспощадную борьбу с домовыми мышами и крысами, а конца этой борьбе не видно! И как бы в насмешку над нами грызуны победно шествуют по земному шару, причиняя нам все более ощутимый вред.

Общую оценку отряду грызунов дать очень трудно, да и вряд ли нужно. Мы рассмотрим здесь только те виды, которые представляют (или могут представить) интерес для охотничьего хозяйства.

Этого подвижного красивого зверька с поднятым кверху очень пушистым хвостом безошибочно узнает почти каждый ребенок: «Белочка!..»

Белка действительно и красива, и оригинальна по образу жизни. Кроме того, она весьма ценный объект охоты. Ее серебристо-серая шкурка с очень нежным мехом ласкает взгляд. Меховые изделия из беличьих шкурок всегда пользовались и сейчас пользуются неограниченным спросом и на нашем внутреннем, и на международном рынке.

Лучшие беличьи угодья — смешанные леса со значительным участием кедра, кедровники. Таких лесов в Амуро-Уссурийском крае было очень много, да и теперь еще немало. Жаль только, что площадь этих лесов неотвратимо сокращается под натиском пилы и трактора…

Кедр — очень важное для белки дерево. Еловые и, тем более, пихтовые шишки в амуро-уссурийских лесах не могут заменить кедровых: они часто раскрываются еще с осени, их мелкие семена разлетаются и бесследно исчезают в лесной подстилке.

Белка любит селиться в кедрово-широколиственных лесах с дубом, орехом маньчжурским, липами и лещинами. Здесь ее питание разнообразят желуди, различные орехи и семена. Отличными беличьими угодьями являются чистые кедровники, но таких лесов в крае мало.

В дубово-широколиственных, долинных широколиственных и особенно пихтово-еловых лесах белка встречается несравненно реже, а в лиственничниках чрезвычайно редка. Леса этого типа она начинает заселять лишь к северу от Амгуни, где почти повсеместно господствуют лиственница и сосна. Однако здесь белка никогда не бывает такой многочисленной, как в южных лесах с кедрами.

Численность белки очень изменчива по годам. Далее в одном и том же урочище она может колебаться от нескольких тысяч до нескольких особей — в зависимости от урожая кормов. В великолепных сидатунских кедровниках, раскинувшихся в верховьях Большой Уссурки, в сентябре 1968 года мне пришлось наблюдать чрезвычайно высокую плотность населения белки. С одного места можно было насчитать 30–40 зверьков. Присядешь где-нибудь в укромном месте и удивляешься, до чего их много. Снуют повсюду: и в кронах кедров, и по стволам, и по земле. И почти каждая возится с шишкой, которая в ее лапках выглядит такой же большой, как мешок картошки в руках человека. Маленький, а сильный зверек: а ну-ка покрути, человек, свой мешок так же проворно, как белка шишку!

В том сентябре зимний мех у белок еще только отрастал, и шкурка должна была стать первосортной через полтора месяца. Срок этот, в сущности, небольшой. Были все основания направить охотников в эти кедровники. Так и сделали. Но к началу ноября белка… исчезла. Ушла! Дело в том, что урожай кедра был средний, его вместе с белками быстро уничтожили кабаны, медведи, бурундуки, мыши, полевки, кедровки, поползни — да мало ли в лесу охотников до вкусного кедрового орешка! И белке ничего не оставалось делать, как пуститься в дальние путешествия в поисках корма.