Зверь (СИ) - Страница 5

− Почему Крифр? Его нельзя было брать, не захватив Терн, − машинально ответил Эеншард, но с ужасом понимал, что младший брат сжимает губы и старается не плакать. – Что?

− Артас погиб прям там, а Эраст…

Тут мальчик все же не выдержал и заплакал, но чтобы этого никто не увидел, опустил голову, спешно вытирая глаза.

− Что с Эрастом? – с трудом спросил Эеншард.

− Он потерял в бою ногу и отец…

Мальчик снова сбился, стараясь не разрыдаться.

Эеншард же закрыл глаза, слишком хорошо зная отца.

− Он убил его?

− Да, приказал Шадифу убить и…

Эрт не смог договорить, но старший брат привлек его к себе, положив руку на плечо, и позволил тихо заплакать в короткую жилетку.

«Из девяти осталось шестеро» − подумал Эеншард, считая сыновей своего отца.

Эеншард действительно слишком хорошо знал своего отца, короля Эштара, это было в его духе − после переговоров заявить, что ему срочно нужна столица Фрета. Вот только Эеншард не вернулся неделю назад, как планировал, и не оказался рядом в тот момент, когда был готов приказ, но как же низко было отправить в Фрет Артаса с Эрастам. Артасу было всего двадцать пять, он был молод и талантлив, но ему не хватало опыта, к тому же он всегда занимался морскими сражениями, а Крифр был далек от моря. Эрасту и вовсе только в этом году исполнилось двадцать, и умер он только потому, что их отцу сын-калека просто не нужен.

Эеншард злился, быстрым шагом пересекая залы южного дворцового крыла. Он хотел увидеть отца, хотел понять, почему вместо него на Крифр не пошел кто-то из старших, хотя в глубине души понимал, что для короля Дешара третьего дети были не больше, чем расходный материал.

У двери Эеншард все же замер, сделал глубокий вдох, медленно выдохнул и только затем шагнул в тронный зал. Он был в штанах и короткой жилетке, потому свежая, еще не до конца зажившая рана на правой руке, оставленная медведем, была заметной.

Его отец, любивший восседать на своем троне, сидел именно там, поглаживая волосы одной из своих наложниц, нагой сидевшей у его ног. Дешару было почти семьдесят, он был стар, но его глаза по-прежнему горели огнем. Два его старших сына тоже были здесь. Эймар – самый старший из сыновей, положив руку на меч наследника, с призрением посмотрел на Эеншарда, а Шадиф – еще один из старших братьев, только гневно оскалился.

− Где ты был? – спросил Дешар, внезапно хватая наложницу за волосы, так что девушка, вскрикнула, заставляя звучное эхо пробежать по огромному залу.

Эеншард ответил не сразу. Он подошел к отцу, остановился на том расстоянии, что считалось почтительным, посмотрел ему в глаза и только затем ответил:

− Вам известно, что я был в Авелоне, отец.

− Где ты шлялся целую неделю?!

Король оттолкнул от себя девушку с такой силой, что она рухнула и не смела теперь подняться.

Эеншард же молчал, прекрасно понимая, что шторм, задержавший его по дороге туда и буря, запершая его в трактире Ниора, и уж тем более день, потерянный из-за спасения принцессы, и его внезапная болезнь – все это для короля не имело ни малейшего значения.

− Еще и бороду сбрил, словно щенок!

Шадиф усмехнулся, предвкушая продолжение.

− Простите, отец, − произнес Эеншард.

− Простите!? По-твоему это что-то меняет?! На колени!

Принц-воин закрыл глаза. Ему вспомнился Шардар, еще один из его братьев. Когда Эеншарду было шестнадцать, Шардару было восемнадцать, и он посмел сказать отцу «нет». Он стал первым, что отказался выполнять приказы в этом зале на глазах у многих. Шардар не ударил свою мать и за это, его, лучшего из всех наследников, сильнейшего, по мнению Эеншарда, бросили безоружного к трем голодным, разъяренным львам. Одного Шардар смог убить, но два других просто разорвали принца на потеху жителей Эшхарата. Тогда Эеншард перестал быть четвертым и стал третьим принцем.

Эеншард просто выдохнул и молча опустился на одно колено, зная, что будет дальше. Дешар, не озвучивая приказ, дал Шадифу кнут. Тридцатисемилетний Шадиф любил быть палачом и тем, по сути, забавлял своего жестокого отца.

− Я тебе напомню твое место, − прошептал Шадиф, проходя мимо брата.

− Смотри не перетрудись, − ответил ему Эеншард, чувствуя, как брат, откровенно смеясь, разрывал его жилет.

Спина Эеншарда, широкая с рельефом мышц, вся была изрезана тонкими рубцами. Ни одной боевой раны, только знаки отцовского внимания. Он не вздрогнул, когда кнут в очередной раз содрал кожу. Боль казалась ему далеким, ничего незначащим ощущением. Принц просто закрыл глаза, напоминая себе, что скоро отцу надоест, и он, Эеншард, получит свой приказ и снова покинет Эшхарат, не задержавшись даже на церемонию погребения младших братьев.

− Хватит, − бросил Дешар, когда ему действительно надоела эта порка с равнодушной жертвой. – Мне нужен Крифр и голова короля Зейлена Светлого.

− Прежде чем брать Крифр, нужно захватить крепость Терн, южнее столицы Фрета, − спокойно ответил Эеншард, не поднимая головы.

− Мне все равно, что ты будешь захватывать, но через неделю я хочу видеть голову Зейлена здесь, желательно отдельно от его туши.

Дешар встал и, жестом велев одному только Эймару следовать за ним, вышел. Наложница, только тут решившись подняться, быстро отползла в сторону, прячась от застывших Шадифа и Эеншарда.

Как только они остались вдвоем, Шадиф тут же снова замахнулся, но Эеншард, резко развернувшись, поймал кнут рукой, крепко сжав окровавленные узлы на грубой коже кнута, выдернул оружие из рук брата и только потом поднялся.

− Не боишься, что его гнев настигнет и тебя?

Шадиф усмехнулся, показательно разминая большие руки настоящего бойца.

− Ты мне угрожаешь? – спросил он.

− Я не прощу тебе смерть Эраста.

− А себе ты ее простишь?

Шадиф рассмеялся и, махнув младшему брату рукой, отступил.

− Умри под Крифром, братец! – пожелал он, уходя, оставляя третьего принца одного.

Выбросив кнут и стянув разорванный жилет с окровавленной спины, Эеншард посмотрел на пустой трон, думая о том, что он напишет королю Айвану – правителю Авелона. Понимая, что принести голову Зейлена через неделю практически невозможно, но это был единственный шанс получить разрешение на что угодно, даже на еще одну поездку в Авелон.

5

− Лен-Ка-Ра!

Крик своего отца принцесса услышала еще до того, как он ворвался в ее кабинет, но все равно не встала и не отложила бумаги. Ее волновали ведомости рудника близ Ниора. Она понимала, что местный смотритель ворует, но по бумагам у него все сходилось, вот только регистрации грузов в порту и на границе говорили, что из страны стали вывозят больше, чем производят. Оставалось только провести расчеты и дать отцу готовый приказ, который останется лишь подписать. Тогда адрес имущества виновного позволит получить деньги на реконструкцию местной шахты и кузнечной мастерской, что в последующем увеличит доход рудника.

− Ленкара! Что это такое? − спросил король Авелона, бросив на стол перед дочерью письмо.

Ленкара, машинально отбросила за спину косу, отложила перо и взглянула на отца. Беловолосый и белобородый, с глазами такими же синими как у нее, отец хмурился, делая морщины на своем лице глубже и отчетливее. Таким злым она редко его видела. Обычно король внешне никак не выдавал своего негодования, мог разве что высказать словами. Его упреков и разочарований старшая дочь всегда боялась. Ей казалось, что если отец разочарован, то она подвела весь Авелон. Возможно, кто-то когда-то именно так и говорил, но она этого не помнила, сжимаясь внутри всякий раз, когда видела отца недовольным.

Теперь ее сердце тоже сжалось, но Ленкара, сохранив самообладание, взяла письмо. Печать была сломана так, что она не могла сразу догадаться, откуда пришло послание, потому развернув странно много раз сложенный лист, она стала читать написанное, удивляясь маленьким буквам с резкими чертами, собравшимся в самом центре большего листа.