Зверь. Изменил мне — изменил меня (СИ) - Страница 40

— Наринэ, говорите? — моя домработница задумчиво щурится. — Так звали родную мать Карима. И она была шаманкой.

Смотрю на Татьяну, а перед глазами стоит образ Наринэ. Черноволосая, статная женщина… У них с Каримом определённо есть общие черты. Тогда в лазарете я обратила на это внимание, но значения не придала. Мало ли в мире похожих друг на друга людей или оборотней.

— Бывает же совпадения, — выдыхаю.

— Не думаю, что появление Наринэ в стае — совпадение. Старый тиран-альфа умер, и она вернулась домой.

— Карим ничего мне не говорил, — пожимаю плечами.

— Он мог не знать. Вряд ли Наринэ зашла в ворота стаи с громогласным «Я мать вашего альфы». У этой волчицы совсем другой характер. Она умная, но скромная. Умеет держать паузу, когда это нужно.

— Да, приятная женщина. Мы проговорили с ней в лазарете целый час. Наринэ умеет расположить к себе.

— А ещё она отличная шаманка, — рекламирует оборотницу Татьяна. — Полгода назад у меня сильно защемило шею. Я без конца бегала по врачам, колола уколы — ничего не помогало. А потом вспомнила про Наринэ и нашла её номер. Мы созвонились, я съездила к ней на приём, и всё прошло. Чудо!

— Или талант плюс опыт, — улыбаюсь грустно.

— Динара Ильясовна, вы должны позвонить Наринэ, — быстро достаёт из кармана передника телефон. — Где же?.. — листает записную книжку в смартфоне. — Нашла! Записывайте.

— Татьяна, остановись, — качаю головой. — Я не буду звонить шаманке из стаи Карима. Тем более она его мать.

— Что за предрассудки? Вы по каким-то причинам больше не доверяете врачам, но готовы довериться Наринэ. Почему не позвонить?

— Потому что это ниточка к альфе. А я не хочу.

— Не вредничайте, позвоните, — Татьяна продолжает настаивать. — Или я могу…

— Нет! — отрезаю, округлив глаза. — Тем более в стае не ловит связь. Это бессмысленно.

— Тогда напишем смс. Я напишу. Объясню, что работаю у вас, и ситуацию. Когда связь поймается — сообщение дойдёт.

Моя неугомонная домработница уже набирает смску. Делает она это небыстро, а я вздыхаю.

— Тогда не называй меня Динарой. Наринэ не поймёт. Напиши, что работаешь у Асии.

— У Асии? — Татьяна хмурится. — Без проблем. Главное, вы уже не против, — улыбается едва заметно.

Иногда мне кажется, что моя домработница и мёртвого уговорит ожить. Вообще не проблема для неё.

— Отправила? — интересуюсь как бы между прочим.

— Отправила, — с чувством выполненного долга отзывается Татьяна.

Минуты не проходит, а её телефон пищит смской. Неужели Наринэ ответила так быстро?

— Кто там? — задаю совсем нетактичный вопрос.

Татьяна молча читает текст сообщения, и её лицо меняется. Из улыбчивой женщины в возрасте она на глазах превращается в хмурую старушку. Кажется, у неё даже морщин прибавилось.

— Наринэ… — поднимает на меня стеклянный взгляд. — Она просит передать вам, что Карим разбился на машине.

Сердце ухает вниз. По рукам и ногам бегут мурашки ужаса.

— Что ты такое говоришь? — шепчу без голоса. — Как это — разбился?

Абсолютно растерянная домработница суёт мне в руку телефон:

— Почитайте сами.

Держу её смартфон в руке и боюсь читать. Я не хочу, чтобы это оказалось правдой…

21:45 Наринэ: Танечка, передай Асии, что Карим разбился на машине. Он в тяжёлом состоянии. Мы с Назимом везём его в стаю. Пусть девочка приедет как можно скорее.

Ничего не соображая и почти ничего не слыша из-за гула в ушах, нажимаю кнопку вызова прямо из сообщения. Гудок. Второй.

— Да, я слушаю… Слушаю! — голос у Наринэ взволнованный.

— Что с ним? — только и могу из себя выдавить.

— Всё не очень хорошо, но надежда есть. Если ты приедешь, шансы альфы выжить возрастут в десятки раз. Волк сильнее, если его пара рядом.

— Я приеду, да. Сейчас.

Отдаю Татьяне телефон — рука дрожит. Я вся дрожу. Хватаю трость, встаю и не думая, как буду добираться до стаи, хромаю в прихожую. 

— Господи боже ты мой! Динара Ильясовна! — домработница бежит за мной. — Побежали, будто здоровая! — обувается рядом со мной. — Я вас отвезу.

Всю дорогу я как в тумане. Татьяна что-то говорит мне, спрашивает — отвечаю, но мыслями я не здесь. Я будто в прошлое вернулась. В тот страшный день, когда мы с отцом попали в аварию. Меня переломанную везли ночью в машине скорой помощи по загородной трассе в больницу. Я знала, что папы больше нет…

Воспоминания встают перед глазами яркими стоп-кадрами. Та ночь осталась незаживающей раной в моём сердце. Не думала, что придётся пережить что-то подобное ещё раз. Но пришлось.

Если с Каримом что-то случится, как мне жить?..

— Приехали, Динара Ильясовна, — Татьяна тормошит меня за плечо.

— А? Что?.. — ожив, кручу головой.

За стёклами машины высокий частокол, факелы горят… Мы перед воротами стаи. Я села в машину у собственного дома и попала в телепорт, отправивший меня в прошлое, а очнулась уже в лесу. Время в дороге пролетело как одно мгновение.

— Идите, я подожду вас в машине, — домработница гладит меня по руке. — И помните, Динара Ильясовна, вы сильная женщина. Вы всё выдержите.

Татьяна хочет меня успокоить, но я только больше переживаю из-за её слов. Я не хочу больше ничего выдерживать. Больше всего я боюсь ситуаций, где приходится переживать не за себя, а за близких.

— Пойду… — отзываюсь эхом и выхожу из машины.

У ворот меня встречает Наринэ. Волчица выглядит уставшей, но спокойной. Это дарит надежду.

— Как Карим? — голос у меня дрожит.

— Ему сейчас нелегко, — вздохнув, Наринэ берёт меня под руку и ведёт в поселение. — У него травма головы и много переломов.

— А как же волчья регенерация? Разве она не должна его исцелить?

— Должна, но не обязана. То, что происходило с альфой до аварии, истощило его почти до предела. Регенерация просто не работает.

— Тогда нужно отвезти Карима в город, — судорожно соображаю, как я могу помочь. — У нас машина… Мы с Татьяной отвезём альфу в больницу.

— Девочка, не говори глупостей, — Наринэ тянет меня за руку к лазарету. — Ни один доктор не поможет твоему истинному. Только ты можешь это сделать.

И тут я понимаю, что до этого были цветочки. А теперь мне по-настоящему страшно. Я совсем не знаю, как помочь зверю.

— Что я должна делать? Наринэ, объясните, — сжимаю пальцами предплечье волчицы.

— Просто будь рядом с альфой, — помогает мне подняться по ступенькам крыльца. — Ты его лучшее лекарство. Оборотень легко может восстановиться после травм, если ему есть ради чего жить. Понимаешь, о чём я, девочка? — заглядывает мне в глаза.

— Ох, Наринэ… — выдыхаю. — У нас с Каримом всё сложно.

— Забудь о трудностях. Не думай. Все проблемы вы должны решать вместе, — открывает передо мной дверь лазарета. — Заходи.

Я делаю шаг через порог, и сердце сковывает болью. Карим…

Опираясь на трость, прохожу к кровати, на которой лежит альфа. Повязка на его голове с большим пятном крови, а синякам и ранам на теле, кажется, нет числа. Я примерно понимала, что увижу в лазарете, но не понимала, как тяжело мне будет.

Ноги почти не держат. Ещё немного — и грохнусь тут…

Наринэ подставляет стул к кровати и помогает мне сесть. Голова кругом, и сердце заходится в частых ударах.

— Он спит? — шепчу.

— Да, спит. Я зажгла благовония, — шаманка кивает на тлеющие в чашечках порошки. — Одни травы помогают альфе не чувствовать боль, другие дарят крепкий сон. Я уберу снотворное, — собирает пиалы. — Скоро Карим очнётся. Поговори с ним.

— Может, не стоит сейчас? — отвожу взгляд. — Не лучшее время для разговоров.

— Наоборот. Сейчас лучшее время. Позже эмоции утихнут, и говорить начнёт разум. А разум худший советчик в любовных делах.

Вот она — разница между людьми и оборотнями. Мне, например, всю жизнь объясняли, что влюблённые совсем ничего не соображают. А слушать надо разум, а не сердце. Всё в волчьей стае не по-человечески. Но здесь это правильно.