Зверь. Изменил мне — изменил меня (СИ) - Страница 29

— Скорее, — живее перебираю ногами, переставляю трость.

Колени выворачивает от боли, голова кругом, но это абсолютно неважно. Надо выбраться из леса, где хозяин — альфа. Я хочу домой.

Татьяна уверенно ведёт машину, а я терплю головную боль. В мыслях мешанина из свалившихся на меня воспоминаний и вопросов о Кариме. Но больше всего меня мучает другое. Что случилось тем вечером после звонка Аллы?

— Татьяна, что вам сказал Тимур? Как он объяснил моё отсутствие?

— Сказал, что вы уехали отдыхать за границу, — не отрывая взгляда от дороги, отвечает домработница.

— Вот как?.. — задумчиво кусаю губы.

За границу — в лес. Не могу сформулировать чётко, зачем моему мужу это понадобилось, но испытываю страх. Такую же необъяснимую панику, как тогда… в машине Карима, когда ему звонил Тимур.

— Динара Ильясовна, вы знаете, я всегда была на стороне вашего супруга, — Татьяна тяжело вздыхает. — Но теперь мне кажется, что по нему тюрьма плачет.

— Вы правы, — киваю, глядя на мелькающие за окном деревья. — Татьяна, вы можете сегодня остаться у меня дома? До утра… Или дольше. Я компенсирую вам как рабочее время.

— Да-да, конечно, останусь, — легко соглашается. — А компенсация не нужна. Динара Ильясовна, я всё понимаю. Жуткая история, — её передёргивает.

До конца ещё не ясно насколько жуткая. Одно понятно: Тимур имел дела с Каримом. Думаю, не бесплатно. Это даже немного забавно: мой муж платил моему похитителю моими деньгами. У Тимура ничего своего нет.

Дорога проходит в мучительных попытках вспомнить злополучный вечер. Бесполезно. Ни хвостика воспоминаний. Как отрезало.

Приехали. Татьяна паркует авто у моего дома.

— Тимуру придётся многое объяснить, — шепчу, выходя из машины.

Ноги почти не держат, голова гудит. Мне нужны мои таблетки. Они в кухне…

Боже, я всё это время в лесу не принимала лекарства, не посещала врача. Как вообще ещё стою после такого?

Татьяна держит меня под руку, идём по двору. Здесь всё как обычно, будто я никуда не исчезала. Словно ничего плохого не случилось. Но это иллюзия. Опасное желание успокоиться.

Муж встречает меня в прихожей. Как призрака увидел — бледный, в глазах ужас. Нет, дорогой, на твоё несчастье, я не приведение.

— Здравствуй, Тимур, — цежу сквозь зубы, опираясь на Татьяну.

— Динара… — выдыхает хрипло.

— Тебе не кажется. Это я, — злая улыбка сама лезет на губы.

Немая сцена. Муж не знает, что можно говорить, а что нет, и выбирает молчание. Не поможет.

— Я не ждал тебя сегодня, — пытается натянуть улыбку на побелевшие губы. — Почему не позвонила? Я бы тебя встретил.

— Где? В лесу? — до белых костяшек сжимаю рукоятку трости. — Тимур, не устраивай цирк!

Глаза забегали. Нервничает. И правильно делает. Положение у Тимура незавидное.

— Ты ведь отдыхала в Испании, — продолжает строить из себя невинного барашка. — Ты отдыхала в Испании, да.

За какого урода я вышла замуж, боже… И ведь любила.

— Ага, в Испании, — меня переполняет злость. — Здесь недалеко. Специфический курорт ты для меня выбрал, дорогой.

— Динарочка, я не понимаю, о чём ты…

— Хватит! Я видела, что ты звонил Кариму! Это был твой чёртов номер! — делаю пару шатких шагов к мужу, замираю. — Сейчас я выпью таблетку, а потом мы поговорим. Ты всё мне объяснишь, — рычу.

Тимур меняется в лице — нет больше бегающих глаз, растерянности. Он собран, зол и готов к бою. Отлично. Я тоже скоро буду готова. Подумать не могла, что мы с мужем доживём до такого.

— Татьяна, вы свободны, — Тимур бросает хлёсткий взгляд на домработницу. — Завтра можете не приходить.

— Татьяна останется, — беру женщину за руку. — Она будет здесь столько, сколько понадобится. Не хочу, чтобы завтра полиция нашла мой холодный труп.

— Что ты несёшь? У тебя крыша поехала? — Тимур срывает маску ласкового супруга.

— Моя крыша впервые за много лет стоит на своём месте, — холодно отвечаю мужу и, опираясь на трость и Татьяну, иду в кухню.

Достаю из навесного шкафа баночку с таблетками, наливаю воды в стакан, а руки ходуном ходят. Ничего, скоро полегчает. Надо только выпить таблетку.

— Динара Ильясовна, вас колотит, — Татьяна суетится рядом. — Давайте я вызову врача.

— Не надо врача, — отрезаю строго. — Просто побудь здесь, — трясущейся рукой держу стакан. — Нажмёшь тревожную кнопку, если что.

Дома стоит сигнализация от ЧОПа — тревожные кнопки есть в каждой комнате, но, боюсь, если Тимур решит попрощаться со мной навсегда, я просто не успею ничего сделать. Татьяна — моя страховка.

— Думаете, он способен на такое? — домработница в шоке.

— Я уже не знаю, на что он способен. Возможно, я его совсем не знаю, — запиваю таблетку и кое-как забираюсь на высокий табурет.

Татьяна хочет ответить, но в кухне появляется мой «драгоценный» супруг. Не дождался, сам пришёл. Что ж, раз ему так не терпится обсудить щекотливую ситуацию, я готова.

— Динара Ильясовна, мне остаться? — домработница поглядывает на Тимура.

— Подожди в гостиной, пожалуйста, — прямлю спину.

Татьяна кивает и выходит из кухни.

— Значит, вспомнила всё, да? — муж с плотоядной улыбкой идёт ко мне. — И что скажешь?

— Это ты мне скажи, — щурюсь, — что за план у тебя был?

— Какая разница? — садится за барную стойку напротив меня, наваливается грудью на столешницу. — От меня ты ничего не услышишь. Я не идиот. И на суде я буду всё отрицать.

Вот как? Интересно.

— О каком суде речь? — с нервной улыбкой кручу пустой стакан в руках. — Ты совершил что-то противозаконное? — спрашиваю с издёвкой.

— Суд, который вынесет решение о разводе, — холодно уточняет Тимур. — Я получу половину твоего состояния, и ты с этим ничего не сделаешь.

Слова мужа делают мне больно. Семейная жизнь, наша любовь… Всё, за что я цеплялась как за спасительную соломинку, оказалось иллюзией. Не было ничего. Господи, спасибо, что я не переписала бизнес на этого ублюдка!

— Ты получишь тюремный срок, — говорю, без страха глядя в глаза мерзавцу. — Я заявлю на тебя в полицию.

Только вспомню всё и сразу заявлю. Недолго осталось моему мужу гулять на свободе. Я его из-под земли достану, если понадобится. Никаких денег не пожалею, чтобы посадить гада за решётку.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Не заявишь, — Тимур смеётся мне в лицо. — Вместе со мной пойдёт и твой Карим, — резко прекращает веселье. — Я знаю, что у вас с ним роман. А ты знаешь, что он уже мотал срок? Каримка сядет надолго.

Кажется, стакан вот-вот треснет у меня в пальцах…

Я бы хотела ответить Тимуру, что мне плевать на Карима. Плевать, что с ним будет. Но это не так. Я не знаю, что это. Стокгольмский синдром? Или та самая парная связь?

— Какая же ты сволочь… — хриплю. — Почему я этого не замечала этого столько лет?

— Оставь философию при себе. Мне не интересно, — муж кривится.

— Ты прав, — улыбаюсь горько. — Тебя интересуют только мои деньги. Так было всегда.

— Лишишь меня имущества, и твой Карим сгниёт в тюрьме, — муж продолжает угрожать. — У него такой криминальный анамнез, что ни один адвокат не поможет. Помни об этом, дорогая моя жена, — выдаёт с придыханием. — Пока ещё жена, — добавляет, вскинув бровь. — Я на всё пойду. Поняла?

Тимур идёт ва-банк. Ему уже ничего не страшно. Он ради денег на всё готов, а если нет, себя ради мести мне не пожалеет.

— Проваливай из моего дома, — рычу тихо.

— Как скажешь, милая, — Тимур улыбается, а мне мерзко. — Ты устала, тебе нужно отдохнуть. Я всё понимаю, — сползает с высокого табурета. — До скорой встречи, — шепчет мне на ухо и выходит из кухни.

Иногда прозрение приходит поздно. Мне для этого понадобились долгие годы. И чем я занималась всё это время? Самообманом. Я любила Тимура, и мне хотелось верить, что он тоже меня любит. Я сама во всем виновата. Закрывала глаза на его холодность и безразличие, оправдывала всё занятостью на работе. А надо было лишь перестать себя обманывать — признаться себе, что любовь у Тимура даже не закончилась, а просто не начиналась. Не было её. Он цичный, меркантильный проходимец, которого когда-то подобрал на обочине жизни мой отец. Почему папа это сделал — навсегда останется тайной. Теперь его нет, а больше спросить не у кого. Да и неважно это уже.