Зверь и Я (СИ) - Страница 36

Возвратившись с экскурсии, не принесшей желаемого результата, большая кошка быстро покинула компанию Тодора и легла возле кровати, где спала Машенька. Тод тихонько прикрыл дверь в спальню и сел в одно из кресел в гостиной. Ивет, как неустанный часовой, находилась здесь же. Она изначально не верила в успех этого предприятия, поэтому просто молчала и не доводила мужчину своими рассуждениями. Она видела, как нелегко ему сейчас приходится, как из последних сил он старается не отчаиваться, но, по мнению самой старушки, это все было напрасной тратой сил.

‒ Она же узнает Машу, значит не все потеряно, ‒ будто оправдываясь в своем упрямстве, проговорил Тодор, взлохмачивая волосы руками.

‒ Не узнает, ‒ опровергла его слова старуха. ‒ Она знает, что Маша ее ребенок, но она не узнает себя как человека.

‒ Как такое возможно? ‒ в конец запутался альфа.

‒ У львиц, волчиц, что, по-твоему, детей не бывает? Это материнский инстинкт. Всякая женщина ‒ мать, от колыбели и до старости, ‒ Ивет взглянула на хмурого мужчину и добавила: ‒ Поговорка есть такая.

‒ И что мне делать? ‒ растерянно проговорил он.

‒ Отпустить. Нет Виктории, есть зверь. Сейчас она подпускает нас к себе, а подпустит ли завтра? Будешь держать ее в клетке или на цепи? Львицу на трон не посадишь, вместе с ней не сможешь быть ни в одном из обличий. Смирись с неизбежным и отпусти. Нам нужен король и королева. Вот и выбери королеву! Женщину!

‒ Раз я король, то я сам буду решать, кто мне нужен! ‒ вспылил Тод и подскочил на ноги, меряя гостиную размашистым шагом. ‒ Как я ее отпущу? А как же девочка?

‒ Ее родной мир не магический. Вернувшись туда, она потеряет звериный облик. Ей не место здесь и все это знали с самого начала.

Тодор болезненно сжал кулаки, не желая соглашаться со словами оборотницы, не лишенные мудрости. Ему не хотелось отпускать Вику, как и признавать, что ей не место рядом с ним.

‒ Завтра придет ответ ближайшего львиного прайда. Они обязательно помогут! Должен быть другой выход, Ивет, ‒ Тод произнес это так, будто уговаривал старуху.

‒ Ну, раз ты король, ты этот выход и ищи, ‒ пожала плечами волчица, отворачиваясь к окну.

С самого утра честная компания из львицы, Маши, Захари, которого кошка приняла как своего, и суровой надзирательницы в виде Ивет прогуливались по парку перед замком. Дети играли в мяч, и кошка носилась по газонам вслед за ними, радуясь простору и зелени. Устав, ребята облюбовали ближайший куст с диковинными ягодами, львица, которой подобные деликатесы были чужды, нежилась в тени возле маленького озерца. Она лежала почти у самой кромки воды и наслаждалась прохладой, которое дарило столь близкое соседство с водоемом.

Лень сквозила в каждом движении грациозной хищницы. С ленцой она потягивалась под тенью раскидистого дерева, с ленцой смотрела на всплески на водной глади, когда два маленьких несмышленыша шпуляли в озеро мелкие косточки. Львица слушала тихий плеск воды, будто бы капают не косточки, а капли. Она такой уже слышала прежде, здесь же, у этого озера.

Она смотрела на водную гладь и ей мерещилось что-то невообразимое для понимания хищного зверя. Она была здесь, когда озеро освещало другое, ночное светило. Она спешила к озеру, почти бежала, даже не оглядываясь на огни замка, оставшегося позади, потому что тут ее ждали. Ее ждал мужчина. Он плавал в озере, поначалу она видела лишь его крепкую спину, испещренную полосками шрамов. Но очень скоро он заметил ее присутствие, скорее даже почувствовал и обернулся. Ей стоило бы смутиться, отвернуться, но она продолжала им любоваться, не отводя глаз, пока он шел ей навстречу.

Львица вынырнула из навязчивого видения, стоя в воде. Кошка тут же выскочила на берег и принялась брезгливо отряхивать намокшие лапы. Внезапно она замерла, осененная яркой вспышкой нового воспоминания. Она тоже пошла навстречу, невзирая на воду, и намочила подол своего длинного платья. Она бежала прямо в его объятия, нежные и крепкие одновременно. Даже сейчас львицу он обнимал с такой же нежностью, как тогда ее настоящую. Она не зверь. Ей нужна помощь! Тодор наверняка сможет что-то придумать. С этой мыслью львица подорвалась с места, желая как можно скорее найти альфу, но тут же угодила совсем в другие объятия.

Большая кошка рычала и извивалась, это человек запертый внутри нее пытался достучаться до старой оборотницы.

«Я ‒ Виктория», вопила она что было сил, но наружу вырывалось только рычание.

‒ Тише, тише, милая, успокойся, ‒ гладила и обнимала ее старушка, будто бы и правда понимала ее. Эти слова успокаивали львицу, а может и не слова, а сноп маленьких искр, исходящих из рук оборотницы. ‒ Ну, подумай, милая, разве ты готова к жизни тут? Подумай о Маше. Вам лучше вернуться домой. Так лучше для всех.

Спустя несколько долгих мгновений большая кошка быстро отпрянула от старушки. Еще чего не хватало, чтобы гордый зверь с человеком обнимался! Но это не помешало львице с радостью увлечься опять игрой с детьми, позабыв обо всем на свете.

***

Тодор едва сдерживал себя в руках, чтобы не наброситься на посланников львиного прайда. Эти высокомерные снобы готовы были презрительно кривиться на каждую пылинку в его замке, а уж каким уничижительным взглядом они провожали каждого волка…

Он бы закрыл глаза на все их непомерное ханжество, если бы они прибыли не с пустыми руками. Но оборотням нечем было порадовать альфу. Их прогнозы были еще более пугающими и неутешительными. Львы не забывают при обращении себя, если, конечно, они достаточно сильны или хотя бы состоят в прайде. Они и примчались по первому зову к своим ненавистным соседям, лишь чтобы взглянуть на посмешище, которое удалось откопать волкам. Они не позволили себе никаких лишних слов или оскорблений, но их мысли были для Тодора как открытая книга, и ничего приятного в этой книге для него не было написано.

Прокручивая вновь и вновь последний разговор с Ивет, Тодор пытался найти самое верное решение. И решение ‒ отпустить Викторию, его не устраивало.

С мрачными мыслями он бродил по логову, бесцельно слоняясь по его каменным залам. Пока ноги сами не привели его к покоям любимой женщины, куда он немедля зашел.

В гостиной было пусто, лишь из спальни слышался шорох. Он уже собирался постучать костяшками пальцев о дверной косяк, но тут же одернул руку. Стучать для чего? Чтобы не увидеть львицу в непристойном виде?

Медленно, стараясь не делать резких движений, Тодор открыл дверь. Это не было пустыми мерами предосторожности в присутствии большого хищника, в глубине души он понимал, что зверь рано или поздно возьмет верх и тогда они не смогут больше держать Викторию на жилых этажах. Даже думать об этом альфе было тошно.

Девочка сидела на кровати, обняв себя руками и раскачиваясь из стороны в сторону. Ивет же, едва увидев входящего Тодора, тут же выпорхнула прочь из спальни. Спустя секунду Тод понял почему.

Девочка подняла на него блестящие глаза, полные непролитых слез.

‒ Это мама? ‒ почти шепотом спросила она.

‒ О чем ты? ‒ альфа сделал вид, что не понимает, о чем говорит ребенок, но внутри него все заледенело от плохого предчувствия.

Маша поднялась с кровати, на краешке которой сидела. Молча девочка подошла к громоздкому шкафу и открыла створку, а потом, будто позабыв про нее, отошла к окну. Львица, порыкивая на ходу, пошла за ней следом, и, толкнув лапами створку, закрыла дверцу шкафа.

‒ Это ведь она, правда? Она всегда не любила, когда я оставляла дверцы открытыми, ‒ пыталась выпытать истину у мужчины девочка. ‒ Она греет меня, пытается накормить, защищает. Что с мамой?

Маше не нужно было подтверждение Тодора, ей достаточно было того, что стоило ей только начать плакать, как львица тут же оказалась рядом.

Глядя на детские слезы, Тодор ясно понял, что он не имеет права лелеять свой эгоизм. Он не может позволить девочке плакать или продолжать бессмысленно ждать возвращение матери. Он обязан отпустить, как и обещал ей когда-то при первой их встрече. Если бы он только знал тогда, какой это сложный шаг будет для него.