Зверь и Я (СИ) - Страница 28
«Вор… убить мало… пожалеешь… проучу… оторву руки…»
Человек толкнул ребенка, повалив прямо на грязную дорогу, и начал смеяться над ним. Это стало последней каплей терпения и выдержки хищницы. Это завтра она будет обходить все деревушки стороной, а сегодня просто обязана вмешаться.
Выпрыгнув из своего укрытия, она оказалась аккурат между ребенком и его мучителем. Она оскалила свои клыки и грозно зарычала на обидчика, выпуская свои длинные и острые когти, следя, чтобы это не укрылось от глаз борова. От одного её только вида у мужчины затряслись все поджилки и он начал испуганно пятиться назад. Львица вовсе не собиралась нападать на мужчину, она брезговала прикасаться к нему, пропитанному потом и вонью какого-то пойла. Ей вполне было достаточно страха, плескавшегося в его глазах и того, что он оставил ребенка в покое. Стоило ей только рыкнуть погромче и сделать вид, что она готовится к прыжку, как борова, будто водой смыло, только пятки его грязные и мелькали.
Проводив его взглядом, львица обернулась к мальчонке, дрожащему от страха, казалось, еще немного и он разучиться дышать. Медленно она подошла к нему, пряча оскал и втягивая когти, ткнулась мордой в его руки, давая немое разрешение маленькой хрупкой ладошке прикоснуться к себе и быть может погладить в знак благодарности. Лизнув, оторопевшего от такого жеста, мальчишку, она также медленно скрылась в высокой траве за дорогой.
Засыпала сегодня львица с приятными мыслями, ей было и самой радостно от того, что она стала помехой и не дала учинить расправу над ребенком.
«Когтями порву любого, кто обидит ребенка!»
В памяти всплыли эти слова вместе с огнями ночного города сквозь запотевшее окно в маленькой светлой кухоньке. Она была там, стояла перед окном, облокотившись на подоконник и прижимаясь лбом к холодному стеклу.
Большая кошка подскочила на лапы, ее сон испарился в неведомом направлении. Ее котенок в беде! И как только она отыщет обидчика, то разорвет его своими когтями…
Огласив всю округу грозным рыком, львица резво помчалась в известном одной ей направлении, не забыв прихватить с собой и беспомощного хорька. Где-то там ее ребенок в беде, и она обязательно его найдет!
***
Две большие волчицы бежали вдоль утеса, их целью было добраться до лощины внизу, но для этого им предстояло сделать большой крюк, чтобы не разбиться о камни, случайно сорвавшись вниз. Та, что покрупнее, была насыщенно бело-серого окраса с осмысленным мудрым взглядом. Она бежала не спеша и размеренно, будто бы выверяя каждый свой шаг. Вторая же волчица наоборот, будто бы сгорала от нетерпения: она то вырывалась вперед, то останавливалась, поджидая свою спутницу, либо и вовсе бежала назад за ней. Шерсть молодой волчицы бурого окраса переливалась на солнце.
Добравшись, наконец, до низины, обе волчицы стали принюхиваться, пытаясь выйти на след. Лишь спустя десять минут, которые для молодой волчицы длились целую вечность, а для второй — пролетели как один миг, они нашли искомое.
Остановившись у камня, на котором лежало скомканное женское платье, обе приняли человеческий облик. Маккензийская оборотница Апони первая потянулась к находке. Она аккуратно приподняла платье, чтобы осмотреть его. Следов крови было совсем немного — это и поражало, но в то же время несказанно радовало обоих. А вот Ивет, казалось, платье практически не заинтересовало. Она что-то высматривала в высокой траве, зорким глазом старая оборотница выхватила в поросли белую бусину жемчуга и подняла ее, держа перед собой на ладони. Она смотрела на нее так, будто бы эта бусина могла рассказать ей намного больше платья, обнаруженного ее молодой товаркой.
— Поверить не могу! Она — оборотень? Как такое возможно? Почему она раньше не обращалась в зверя? Может, она как-то причастна к заговору? — будто на одном дыхании выпалила Апони.
— Не говори ерунды, — резко оборвала ее Ивет. — Кто-кто, а Виктория точно не причастна к закулисной возне в нашем мире. Никто из нас не почувствовал, что она оборотень, думаю, что и для нее самой это стало большим открытием. Скорее всего ее внутренний зверь, зажатый в тисках рационального человеческого сознания, смог одержать верх только перед угрозой смерти. Это ее и спасло.
— Но, судя по запаху, она не волчица… Это хорошо? — обескуражено спросила молодая волчица.
— Это просто замечательно, — улыбнулась своим мыслям Ивет.
Она осторожно, глядя под ноги, ступала по видимым ею отчетливо следам большой кошки, которая была здесь несколько часов ранее. От ее глаз не укрылось ничего: ни примятая трава, ни то, что на правую переднюю лапу львица старалась не наступать, ни пух от плюшевой игрушки, застрявший между тоненькими стебельками.
— Значит, нам надо поторопиться и найти ее как можно скорее, иначе по истечению двух суток она навсегда останется в облике зверя, — спохватилась Апони, готовая в ту же секунду бежать на поиски ушедшей львицы.
— Надо, — согласилась Ивет, и Апони на миг показалось, будто бы сделала она это весьма неохотно. — И Викторию найти надо, и Машу найти надо, и что-то мне подсказывает, что девочке сейчас угрожает куда большая опасность, чем ее матери.
Апони опустила голову, признавая правоту своей более мудрой напарницы.
— Нам стоит вернуться в замок. Наверняка там остались еще вещи маленькой девочки, с их помощью мы сможем запустить еще одно поисковое заклинание.
— Неужели ты думаешь, что ее похитители до сих пор не избавились от следа и запаха. Не настолько же они тупы, хотя это, конечно, было бы нам на руку, — возмутилась молодая оборотница, но Ивет даже глазом не моргнула.
— Я думаю, что нельзя перебивать старших, — невозмутимо ответила она. — Вещи Маши нам нужны вовсе не для того, чтобы искать ее саму. Нет, мы найдем Викторию.
Апони лишь удивленно подняла свои ясные янтарные глаза на волчицу, не понимая как поиски львицы, могут помочь им в поисках девочки, которая по словам Ивет сейчас гораздо больше нуждается в помощи.
— Она сама приведет нас куда нужно, лучше любых поисковых артефактов. Нет такой матери, которая не нашла бы свое дитя. Ей не нужны ни след, ни запах, ее будет вести материнское сердце.
***
С наступлением темноты Тодор покинул замок. Родные стены давили словно тиски, нахождение здесь стало подобно пытке. Как он может называться альфой, если не уберег ребенка любимой женщины?! Мужчина пока смутно представлял, что ему делать дальше из-за того, что эмоции застилали холодный, всегда трезвый рассудок. Он несся вперед в обличье волка, пока встречный ветер не остудил его гнев и пыл.
Лишь на спокойную голову, вдали от дома, он смог трезво оценить обстановку и поступить так, как следовало, наверное, с самого начала. Он внимательно отследил все перемещения девочки через магический поисковик. Они были хаотичны, но все же Тодору удалось уловить некую закономерность. Каждый раз хаотично передвигаясь порталами вокруг территории логова альфы, одно направление непременно лидировало. Раз за разом, с каждым новым кругом, девочку уносили все дальше на юг, стараясь запутать при этом следы. Решив не терять времени, волк отправился на южное побережье Коруок, надеясь, что его предчувствие его не обманывает. Чем дальше он продвигался на юг, тем больше его вера в эту догадку крепла. Девочка становилась все ближе и ближе к нему.
В южных провинциях царило настоящее лето. Всю землю укрывал мягкий настил из зеленой сочной травы. И хоть цветы спрятали на ночь свои бутоны, их аромат еще отчетливо ощущался в ночном воздухе. От моря, которое по-прежнему было еще далеко, доносился освежающий бриз. И даже сами оборотни здесь жили размеренно и медленно, будто никуда не спешили, так как и природа, окружающая их.
Тодор был очень сильным и выносливым оборотнем, но даже ему спустя сутки почти непрерывной погони потребовалась передышка. Тем более, как показывал магический артефакт, Машины похитители перестали двигаться. А значит, совсем скоро он достигнет цели, а для встречи с ними ему нужно быть подготовленным: отдохнувшим и полным сил.