Зубы Урсуна - Страница 8

– Помнится, я как-то спросил тебя, уверен ли ты, что действительно хочешь знать ответ? Вопрос все еще в силе.

Каспар кивнул, направляя коня к воротам посольства.

– Больше чем раньше, Курт. Я не знаю почему, но чувствую, что от этих ответов зависит многое.

Бремен поднял затянутый кольчугой кулак, и рыцари с Кажетаном посередине тронулись; кольцо стали не позволит бойцу сбежать, а мстительной толпе – покуситься на убийство.

Каспар и Бремен скакали впереди, двигаясь к площади Героев. Туман был так густ, что они едва различали стены домов по бокам.

Мрачная процессия выехала на площадь. Белая мгла умерщвляла звуки, заставляя рыцарей держаться края открытого пространства из страха потерять ориентиры. Позвякивание конской сбруи и глухой скрип снега – вот и все, что тревожило зловещую тишину, сковавшую город.

Они ехали мимо вырисовывающихся силуэтами лагерей беженцев, время от времени видя мерцание костров, но безмолвие и чувство оторванности от всего мира тревожили, особенно в городе, битком набитом народом. Люди двигались в тумане зыбкими призраками, то выплывая из пелены, то скрываясь за белесой завесой.

В конце концов, Каспар и Бремен добрались до Урского проспекта, главной дороги города, ведущей к Зимнему Дворцу царицы и зданию чекистов. Названный в честь расположенной в конце проспекта усыпальницы с останками величайших героев Кислева, широкий бульвар тоже был странно тих, хотя, взглянув вверх, Каспар увидел слабые лучи солнца, пытающиеся разорвать плотный туман.

Впереди уже маячили сквозь белую муть мрачные стены здания чекистов. У черных ворот застыла пара вооруженных людей в доспехах. Каспар натянул поводья и поравнялся с Сашей Кажетаном. Боец поднял глаза, но, ничего не сказав, снова уставился на снег.

– Саша! – окликнул его Каспар.

Боец не ответил, затерянный где-то в своих мыслях, мечущихся в его измученной душе.

– Саша, – повторил Каспар, – ты знаешь, куда мы едем? Я везу тебя к Владимиру Пашенко, к чекистам. Ты понимаешь?

Каспар думал, что придется повторять снова, но Кажетан едва заметно кивнул.

– Они меня повесят… – прошептал боец.

– В конечном счете – да, повесят, – подтвердил Каспар.

– Я не готов умереть. Еще нет.

– Уже слишком поздно, Саша. Ты убил очень много людей, и правосудие должно свершиться.

– Нет, – ответил Кажетан, – я не это имел в виду. Я знаю, что заслужил смерть за свои поступки. Я хотел сказать, что еще остались вещи, которые нужно сделать.

– То есть? Какие вещи?

– Еще не знаю, – признался Кажетан, поднимая голову и останавливая на Каспаре мертвый взгляд. – Но знаю, что это касается тебя.

Мурашки рябью пробежали по коже Каспара. Неужели Кажетан угрожает ему? Бессознательно рука посла скользнула к пистолету, большой палец приподнял кремень – Каспар только теперь сообразил, как далеко от него Рыцари Пантеры. До них всего несколько шагов, но это все равно что миля, поскольку Каспар знал, как стремительно и беспощадно может действовать Кажетан. Что, если Саша только притворялся покорным, чтобы сбежать и продолжить свою грязную работу?

Но, кажется, мысль о насилии не приходила Кажетану на ум, – голова его снова упала на грудь, и Каспар облегченно вздохнул, но затем глаза его сузились, а брови в замешательстве сошлись на переносице – он увидел нечто необычное.

Мерцающий зеленый свет задрожал на животе Кажетана. Каспар наблюдал, как пятно медленно поползло вверх и остановилось в центре груди бойца.

Озадаченный Каспар разглядел тонкий изумрудный луч: луч, который наверняка остался бы невидимым, если бы не туман, – прямой, точно полет стрелы, луч взмывал от груди Кажетана куда-то в мутную мглу.

Посол поднес руку к свету и почувствовал сквозь толстую перчатку горячее покалывание. Он попытался проследить путь зеленого луча, но вскоре потерял его в тумане. Однако, когда дуновение ветра на миг приподняло густую вуаль, он увидел на крыше одного из красно-кирпичных зданий проспекта темную фигуру в капюшоне, плоский силуэт на фоне низкого солнца, держащий что-то похожее на длинную винтовку, хорошо знакомую снайперам Хохланда.

Сердце Каспара подпрыгнуло, и он, осознав, что только что увидел, потянулся к курку.

– Рыцари Пантеры! – гаркнул посол и, услышав резкий щелчок наверху, рванул Кажетана за ворот.

Боец инстинктивно вывернулся из хватки Каспара, и двое мужчин рухнули в снег. Что-то пронеслось возле головы Каспара и взорвалось, ударившись о стену позади них, превратив кирпичи и штукатурку в порошок.

Каспар перекатился на бок, рана на плече горела – видимо, разошлись швы. Он еще барахтался в снегу, а пленник уже вскочил на ноги.

– Курт! На крыше! – прокричал Каспар Рыцарям Пантеры, которые поспешно разворачивали коней и строились попарно.

Громыхнул еще один выстрел, и Каспар с ужасом увидел, как дернулся ближайший к нему рыцарь – из его плеча фонтаном брызнула кровь. Солдат, надрываясь от крика, упал, и Каспар увидел наверху размытую зеленую кляксу дыма – стреляли оттуда.

Он с трудом поднялся и схватил за руку Кажетана, а солдаты в доспехах уже образовали вокруг них защитный кордон. Валдаас поднял упавшего, а Каспар выхватил пистолет и торопливо прицелился. Шансы попасть, конечно, невелики, но он все равно нажал на курок. Дернувшийся в руке пистолет перекрыл обзор.

– Посол! – рявкнул Курт Бремен. – Вы ранены?

– Нет, я цел, но нам надо убираться с улицы! Немедленно!

Бремен кивнул, отдал приказ рыцарям, и отряд начал пятиться к зданию чекистов. Каспар полунес, полутащил Кажетана – веревки на ногах ограничивали скорость передвижения пленника.

– Пашенко! Владимир Пашенко! – рявкнул Каспар. – Открывай ворота! Это посол фон Велтен! Ради любви Сигмара, открывай ворота!

Солдаты в черном, которых заметил у ворот Каспар, вынырнули из тумана с дубинами наготове, но, увидев смятенную группу имперских рыцарей, торопящихся к ним, бросились отворять ворота.

Каспар знал, что искусный стрелок может перезарядить оружие и выстрелить три или четыре раза за минуту, но длинная винтовка требовала чуть больше времени – ей нужен и порох получше, и более тщательная подготовка. Он не знал точно, сколько именно времени понадобится напавшему на них, но секунды шли, и он ждал нового выстрела.

Однако выстрела не последовало, и они поспешно скрылись за толстыми воротами чекистов, оказавшись на широком мощеном дворе перед похожей на крепость штаб-квартирой внушающих страх органов правопорядка Кислева. Два чекиста торопливо закрыли за ними тяжелые створки, и Каспар толкнул Кажетана на землю. Он вытащил второй пистолет и показал его бойцу на случай, если тот замыслил воспользоваться замешательством и сбежать. Но пленник, склонив голову, просто опустился на колени в снег.

Валдаас уложил на землю стонущего рыцаря и быстро, но осторожно сорвал с него грудную пластину и наплечники, чтобы добраться до раны.

Из главных дверей здания бежали чекисты – среди них Каспар увидел Владимира Пашенко.

– Еще кто-нибудь ранен? – прокричал Бремен.

Нет, больше никого не задело, и Каспар слегка расслабился, но вдруг раздался глухой треск, и часть ворот разлетелась в щепки, словно кто-то протаранил створки. Тут же где-то рядом раздался крик, и стоявший перед Каспаром чекист упал с дымящейся кровавой дырой в груди. Рыцари и чекисты бросились на землю, объятые ужасом перед тем, что пробило толстые бревна ворот.

– Все внутрь! – гаркнул Каспар, откатился в сторону и оказался лицом к лицу с Пашенко.

Глава чекистов кивнул ему и помог подтащить Кажетана к дверям здания. Рыцари и чекисты пятились к дому, тревожно озираясь на высокую линию крыш в поисках стрелка.

Пашенко пинком распахнул дверь, и Каспар буквально ввалился внутрь, рухнув у стены коридора. Кажетан привалился к нему, отодвигаясь от открытого проема.

Когда последний рыцарь шагнул в безопасность здания, Пашенко захлопнул дверь, задвинул тяжелый железный засов и только после этого сполз по стене к остальным.