Зубы дракона - Страница 7

Чикаго был самым быстро растущим городом мира, и по населению, и по своей коммерческой значимости. Из поселка в прериях, в котором в 1840 году жили четыре тысячи человек, он расцвел до метрополии с населением в полмиллиона и теперь каждые пять лет удваивал свои размеры. Известный как «Город из горбыля» и «Грязная дыра в прериях», ныне город тянулся на тридцать пять квадратных миль вдоль озера Мичиган и мог похвалиться мощеными улицами и тротуарами, широкими магистралями и омнибусами, элегантными особняками, прекрасными магазинами, отелями, художественными галереями и театрами. И это несмотря на то, что бо́льшая часть города была уничтожена ужасным пожаром всего пять лет тому назад.

Своим успехом Чикаго был обязан лишь климату и местоположению. У озера Мичиган заболоченные берега, и большинство ранних зданий погрузились в ил, пока их не вытащил блестящий молодой чикагский инженер Джордж Пульман. Вода была настолько грязной, что гости города часто находили в своей питьевой воде маленькую рыбешку, а в молоке попадались даже гольяны. И погода в тех краях гнусная: жаркое лето, жестокая холодная зима и в любое время года – ветер.

Успех Чикаго обусловило его географическое положение в самом сердце страны, его важная роль железнодорожного и судоходного центра, но в особенности – его превосходство в переработке невероятного количества тонн говядины и свинины.

– Мне нравится обращать в доходы щетину, кровь и все, что есть внутри и снаружи свиней и быков, – сказал Филип Армор, один из основателей гигантского скотного двора Чикаго.

Наряду с другим магнатом производства мороженого мяса, Густавусом Свифтом, Армор управлял производством, которое рассылало ежегодно миллион голов крупного рогатого скота и четыре миллиона свиней и давало работу шестой части населения города.

Благодаря централизованному распределению, механизированному забою и вагонам-рефрижераторам бароны Чикаго создали совершенно новую индустрию – технологию производства пищевых продуктов.

Скотные дворы Чикаго были самыми большими в мире, и многие гости отправлялись на них посмотреть. Один из йельских студентов приходился Свифту племянником, и учащиеся отправились на экскурсию по этим дворам, которые Джонсон считал сомнительной туристической приманкой.

Но Марш сделал остановку в Чикаго не ради туризма. Он находился здесь по делу.

С великолепного вокзала Береговой линии он отвез своих подопечных в ближайший отель, «Гранд Пасифик». Один из самых больших и элегантных отелей мира привел студентов в благоговейный трепет. Как и везде, руководитель организовал для своей команды особые комнаты, и газетчики уже ожидали, чтобы взять у него интервью.

Гофониил Марш всегда давал хороший материал для газет. Год назад, в 1875-м, он вскрыл позорные факты в Индейском бюро: офицеры не распределяли еду и денежные средства по резервациям, а вместо этого оставляли полученное себе, в то время как индейцы буквально умирали с голоду. Маршу сообщил об этом сам Красное Облако, легендарный вождь сиу, и Марш предъявил доказательства в Вашингтоне, сильно скомпрометировав администрацию президента Гранта в глазах либеральных восточных правящих кругов. Профессор был добрым другом Красного Облака, поэтому репортеры хотели поговорить с ним о бушующих сейчас войнах с сиу.

– Это ужасный конфликт, – сказал Марш, – но на индейский вопрос нет легких ответов.

Еще чикагские репортеры не уставали повторять историю самого раннего публичного деяния Марша – дело кардиффского гиганта. В 1869 году окаменелый скелет десятифутового гиганта был обнаружен в земле в городе Кардиффе, штат Нью-Йорк, и быстро стал национальным феноменом. Было общепризнанно, что гигант – один из расы людей, утонувших во время Ноева потопа; Гордон Беннет из «Нью-Йорк геральд» и несколько ученых объявили скелет подлинным. Марш, в должности нового профессора палеонтологии из Йеля, отправился посмотреть на окаменелость и сказал так, что его услышал репортер:

– Весьма изумительно.

– Могу я вас процитировать? – спросил репортер.

– Да, – ответил Марш. – Вы можете процитировать мои слова: «Весьма изумительная подделка».

Позже было установлено, что так называемого гиганта изготовили из глыбы гипса, втайне вырезав его в Чикаго. Но этот случай привлек к Маршу внимание всей нации – и с тех пор он беседовал с репортерами.

– Что сейчас привело вас в Чикаго? – спросил один из репортеров.

– Я держу путь на Запад, на поиски новых костей, – ответил Марш.

– А в Чикаго вы увидите кости?

Марш засмеялся:

– Нет, в Чикаго мы увидимся с генералом Шериданом, чтобы обеспечить взаимодействие с армией.

Марш взял Джонсона с собой, потому что хотел, чтобы его сфотографировали вместе с генералом.

Маленький Фил Шеридан был невысоким энергичным человеком лет сорока пяти с кислым выражением лица, любившим жевать табак. Он сколотил штаб армии, которая теперь вела войну с индейцами: генералов Крука, Терри и Кастера. Сейчас все они находились в походах, охотясь на сиу. Шеридан особенно любил Армстронга Кастера и рискнул навлечь на себя неодобрение президента Гранта, приказав Кастеру вернуться на службу вместе с генералами Круком и Терри во время индейских войн.

– Это нелегкая кампания, – сказал Шеридан. – И нам нужен человек с отвагой Кастера. Индейцев выгоняют из домов, нравится нам это или нет, и они будут сражаться с нами как дьяволы. Ничуть не помогает то, что индейское агентство снабжает их хорошими ружьями. Главные столкновения ожидаются в Монтане и Вайоминге.

– Вайоминг, – сказал Марш. – Хм. У нашей группы из-за этого будут проблемы?

Джонсон заметил, что он ничуть не выглядит встревоженным.

– Не вижу, с чего бы, – сказал Шеридан, с удивительной точностью сплевывая в металлический таз на другой стороне комнаты. – Пока вы не будете соваться в Вайоминг и Монтану, вы будете в относительной безопасности.

Марш попозировал фотографу, неподвижно стоя рядом с генералом Шериданом, после чего получил верительные письма к трем генералам и командующим фортами Ларами и Шайенн.

Спустя два часа они вернулись на вокзал, готовые продолжить путь на Запад.

У пассажирского выхода очень высокий, суровый с виду человек со своеобразным косым шрамом на щеке спросил Джонсона:

– Далеко направляетесь?

– Держу путь в Вайоминг.

И, едва ответ слетел с его губ, Джонсон вспомнил, что должен был вместо этого сказать «в Колорадо».

– Вайоминг! Тогда удачи, – ответил человек и отвернулся.

Спустя мгновение рядом с Джонсоном оказался Марш:

– Кто это был?

– Понятия на имею.

– Что ему было нужно?

– Он спросил, далеко ли я направляюсь.

– Вот как? И что вы ответили?

– В Вайоминг.

Марш нахмурился:

– Он вам поверил?

– Понятия не имею.

– А если судить по виду – он поверил?

– Да, профессор. Думаю, что поверил.

– Вы так думаете?

– Я совершенно уверен, профессор.

Марш уставился на удаляющегося человека. Вокзал все еще был оживленным, полным людей. Порождающий эхо громкий шум пронзали свистки отправляющихся поездов.

– Я уже предупреждал вас насчет разговоров с незнакомцами, – в конце концов сказал Марш. – Человек, с которым вы говорили, – любимый десятник Копа, Нави Джо Бенедикт. Жестокий образчик человеческой расы, головорез. Но если вы сказали ему, что мы направляемся в Вайоминг, все в порядке.

– Вы имеете в виду, что мы не едем в Вайоминг?

– Нет, – ответил Марш. – Мы едем в Колорадо.

– В Колорадо!

– Конечно. Колорадо – лучший источник костей на Западе, хотя нельзя ожидать, чтобы такой дурак, как Коп, знал это.

У города Клинтона, штат Айова, Чикагско-Северо-Западная железная дорога перенесла их через Миссисипи по двенадцатипролетному железному мосту почти в милю длиной.