Зоя. Том второй (СИ) - Страница 75

Янек побежал за ней. Он не мог словами остановить жену, как будто онемел.

Услышав крик Зои, Николай метнулся из своего двора на помощь.

Зоя и Янек потом долго вспоминали эту встречу, смеясь при этом.

Зоя бежала по улице, Николай ей навстречу. За Зоей бежал Янек. Зоя оказалась в объятиях Николая, испуганная, запыхавшаяся. И в это время подоспел Янек.

Он наконец-то смог вымолвить:

– Зоя, Золо́то, это же я…

Зоя почувствовала, как руки Николая, только что прижимавшие её крепко, ослабли. Он сделал шаг назад, а она повернулась к Янеку.

– Янек, – прошептала она, – что же ты молчал…

Зоя плохо помнила, как они оказались дома. Впервые за много лет они были одни.

Губы горели от поцелуев, глаза были мокрыми от слёз. Янек то и дело переставал целовать Зою и вглядывался в её лицо.

– Какая же ты у меня красивая, Золо́то моё. Когда к дому подошёл, у меня сердце в пятки ушло. Страшно было не увидеть тебя, не встретить вновь. А когда ещё дома никого не оказалось… Каждую минуту думал о тебе. Всё так изменилось, двор, дом, забор. Если бы тут жили другие люди, я умер бы у них прямо на крыльце.

– И даже не попытался бы найти меня? – спросила Зоя.

– Попытался бы, но если бы не нашёл, то и жизнь мне не нужна без тебя.

Янек сидел на кровати. Зоя положила свою голову чуть выше его колен.

Руки Янека дрожали. Он нежно касался ими лба жены, губ, волос.

– Проклятая война, – зло произнёс он. – Сколько нам с тобой выпало испытаний, Зоя! Неужели кому-то на небесах нужно вот так проверять нашу с тобой любовь? Или просто нельзя всю жизнь быть счастливыми, любить друг друга, растить вместе детей, радоваться их первым шагам? Почему так, Зоя? Я столько лет не видел тебя, сходил с ума. Боялся даже думать о том, что не увидимся больше.

– Янек, – ответила Зоя, – то, что случилось не по нашей воле невозможно объяснить. Самое главное, что всё закончилось. Давай радоваться каждому новому дню вместе, а не вспоминать те дни, когда нам было плохо друг без друга.

– Мне 56 лет, Зоя. Самые лучшие мои годы забрала ссылка и война, – произнёс Янек.

– Самые лучшие годы те, что мы были и будем вместе. И неважно, сколько нам лет, любимый.

– Как тихо у нас, Зоя… Раньше такая тишина нагоняла страх. Не было просто так тихо на войне. Тишина была как передышка. Даже сердце боялось стучать в такие минуты… А сейчас мне не страшно от такой тишины. Я, наоборот, наслаждаюсь ею. Как хорошо, что все наши дети живы.

– Не все, – с грустью в голосе произнесла Зоя. – Я ещё не говорила тебе, Маша погибла в сорок третьем, и Ваня… Их дети у Гали.

Зоя рассказывала Янеку о каждом дне своей жизни с того времени, как он ушёл на войну. Лицо Янека было гневным, а когда Зоя рассказывала о периоде жизни немцев в их доме, он сжимал кулаки так сильно, что потом у него на ладонях от ногтей были кровоподтёки.

Рассказала Зоя о письме, которое читали немцы, о похоронке на Прохора и его чудесном возвращении, о Николае.

Зоя уже не боялась, что Янек будет думать о ней плохо. Смело рассказывала, как жила с Николаем под одной крышей. Говорила, что благодарна Коле за то, что он был рядом в эти страшные годы.

Зое казалось, что Янек понимает её, не ревнует и доверяет. А Янек через несколько лет признался, что ему было неприятно это слышать. Когда Зоя рассказывала о том, как Николай топил печку, Янек заливисто смеялся.

– Я бы ещё и окно открыл, чтобы охладились получше, – злорадствовал он.

Вот так и провели первую ночь, не сомкнув глаз. Несколько раз возвращались к моменту своей встречи, от души смеялись.

И Зоя успокоилась. На следующий день пришли Катя, Прохор, Николай и Карина.

Янек, увидев Катю, тотчас поменялся в лице. Обнял приёмную дочь. Зоя украдкой смотрела на Катю, и впервые за много лет не увидела в её глазах той страсти, что она замечала раньше. И так хорошо стало, словно какую-то тяжёлую ношу сбросила с себя.

А Янек смотрел на Катю так же, как и раньше. Зоя запомнила этот взгляд. В нём как будто перемешалось всё: и любовь, и страх, и ревность. Именно, ревность. Янек как-то оценивающе смотрел на Прохора, потом на Катю, потом на Прохора. И неожиданно сказал:

– Я благословляю вас.

И поцеловал Катю в лоб.

Зое даже было немного смешно, когда она наблюдала за всем этим со стороны. Она сама с себя удивлялась: поведение Янека не приносило ей душевных переживаний.

Зоя давно это приняла. Она знала, что Катя в жизни Янека многое значит. И Зоя не лезла в эту связь, не разрушала её, не тревожила себя. Возможно Янек и правда относился Кате не так, как к дочери, но Зоя научилась жить с этим. В конце концов это стало вызывать у неё улыбку.

Эта тема была запретной для Зои. Она сама себе этот запрет поставила и никогда в жизни его не нарушала.

Пока Зоя, Катя и Карина готовили праздничный стол, Янек и Николай уединились в другой комнате. Они беседовали очень долго.

Через несколько лет Янек признался, как был недоволен тем, что Николай жил с Зоей. Он рассказал и о том, что в тот день они с Николаем помахали кулаками. И Янек очень удивился тому, что Зоя не заметила синяк под глазом Коли.

А Зоя действительно не помнила никакого синяка. То ли он был незаметным, то ли счастье от возвращения мужа переполняло её, и не было смысла пристально вглядываться в лицо Николая.

Янек рассказал об этом уже после смерти Николая.

Тот праздничный стол, который накрыли тогда, был, по мнению Зои, самым лучшим. И ничего, что на нём было всего три банки с консервами, несколько буханок хлеба и немецкий шоколад. Николай сбегал домой и принёс этот шоколад.

Зоя Григорьевна потом очень любила рыбные консервы закусывать шоколадными конфетами. Конфеты всегда привозила Злата, она закормила ими всех.

Джан вернулся домой весной 1946 года.

Зоя и Янек встретили его с радостью. Но радости в глазах у сына не было.

Янек тут же спросил:

– Где жена?

Джан лишь опустил голову. А потом рассказал, что был у Валентины, что воспитывает она двух сыновей. Но сыновья эти не его.

– Как же так? – вздохнула Зоя. – Мне Валя писала, что сестра её погибла. Янчик об этом и не знает ещё. А о детях ничего не написала.

– Мама, хорошо, что не написала. Я же ради неё жив остался. Каждый день на войне я думал о ней, а она вот так… Она и сказала, что не стала подрывать мой боевой дух. А я, мама, если бы узнал об этом раньше, то лез бы под пули. Люблю я её, сил просто нет. Увидел её вчера. Моя же она, жена всё-таки. А она чужая. Я и простить был готов. Сказал, что воспитаем и этих, и других нарожаем. А она ни в какую. Больнее всего было слышать, что она меня больше не любит.

– Спасибо Вале за то, что не написала она тебе об этом, мудро поступила, – сказала Зоя. – А в остальном ей Бог судья. Мил насильно не будешь, сынок. С такой однобокой любовью очень тяжело жить, поверь мне.

Найти других поддерживающих слов для сына Зоя не могла. Она знала, о чём говорит. Лоран был тому примером.

И Зоя молила Бога, чтобы разбитое сердце её Джана быстрее склеилось и вновь полюбило.

Янек уже ночью, когда легли спать, сказал жене:

– Спасибо, родная, что дождалась меня и тогда, и сейчас. Я смотрю на сына и даже представить себе не могу, как это больно. Спасибо, Зоя, что не дала мне почувствовать эту боль.

– Я же люблю тебя, Янек. А у сына всё по-другому. Если бы я могла, я бы кусочек своей любви к тебе в сына вдохнула, чтобы он поскорее встретил своё счастье.

– Что-то не получилось у наших детей такой любви, как у нас с тобой, – с сожалением в голосе произнёс Янек.

– А нужна она им, любовь такая? Я дышать без тебя не могла. И Злата до сих пор без Вани не может. Как я ей скажу, что нет больше Ивана? – ответила Зоя.

– Я буду рядом, справимся вместе, у Златы муж есть. Жалко Ивана. Макар как вспомнит о нём, так в глаза его смотреть не могу…

Злата и её муж летом 1946 года вернулись в Ростов. Зоя не смогла скрыть от дочери страшную новость. Сказала не сразу, а когда пообнимались, поговорили. Несколько дней Злата ни с кем не разговаривала. Плакала то в объятиях матери, то в объятиях отца.