Зов наслаждений - Страница 4

Тем не менее Сэм не мог просто сидеть в доме и смотреть в окно.

Он начал заниматься столярным делом и резьбой по дереву, чтобы дать хоть какой-то выход своему художественному воображению. В мастерской он изготавливал столы и стулья, небольшие причудливые украшения для лужайки за домом, целиком погружаясь в работу, чтобы ни о чем не думать и не вспоминать.

Сегодня его постоянно отвлекали от работы мысли о женщине в его доме. Женщины давно не задерживались у него больше чем на один вечер. И перспектива лицезреть Джой в течение месяца его не вдохновляла. Но черт бы его побрал, если он видит выход из сложившейся ситуации. Конечно, он может указать им на дверь. И что потом?

Он до сих пор с содроганием вспоминал прошлый декабрь, когда чуть не умер от голода. Он не хотел повторения ситуации, но сможет ли он вынести присутствие ребенка в доме?

Эта мысль не давала ему покоя. Сэм посмотрел на дом из ближайшего окна. Кухня светилась огнями, и он увидел Джой. Даже ее имя, означающее «радость», противоречило тому, кем он стал. Она была слишком красива, слишком жизнерадостна, слишком соблазнительна.

Это просто ад кромешный. Соблазн, который она представляет, – это лишь одна сторона медали. Как противостоять ему – вот в чем вопрос. Она пробудет здесь целый месяц. Желание забурлило в нем, как только он увидел ее выходящей из машины. Он не мог сопротивляться зову плоти.

Зазвонил мобильный. Взглянув на экран, Сэм увидел, что звонит мать.

– Отлично. Только ее мне не хватало, – пробормотал он.

Сэм подумал было не отвечать. Но Кэтрин Генри настойчивая женщина, будет звонить долго и упорно. Лучше ответить.

– Привет, мам.

– Привет, дорогой. Ты ведь не хотел отвечать, да?

Проницательность матери его удивляла, истинный психиатр.

– Но я же говорю с тобой. Что новенького?

– Кей прислала мне эсэмэску, что уехала в отпуск, – ответила Кэтрин. – Я хотела убедиться, что Джой и Холли благополучно до тебя добрались.

Пескоструйка выпала у Сэма из рук.

– Ты знала об их приезде?

– Естественно, – засмеялась она в трубку. – Кей держит меня в курсе событий, поскольку мой любимый сын решил стать отшельником.

Он глубоко вздохнул, сказав себе, что сердиться на мать бесполезно. С нее все как с гуся вода.

– Ты должна была меня предупредить.

– О Джой? Кей говорит, что она замечательная.

– О ее дочери, – прорычал он, забыв о данном себе обещании оставаться спокойным. Он воспринял как предательство поступок матери, которая должна бы понять его реакцию на присутствие ребенка в доме.

Повисла долгая пауза, прежде чем Кэтрин сказала:

– Дорогой, ты не можешь избегать детей до конца жизни.

Его передернуло от прямоты матери.

– Я этого не говорил.

– А мне не нужны слова. Я знаю, что это тяжело. Но Холли не Илай.

Он вздрогнул, услышав имя, о котором даже думать себе запретил.

Сжав трубку так, что побелели костяшки пальцев, он ответил:

– Да, конечно.

– Ну вот и славно, – деловым тоном продолжила она. – Будь с ней мил и вежлив. Мы с Кей думаем, что вы с Джой поладите.

Сэм оцепенел:

– Да неужели?

– Джой, по рассказам Кей, очень независимая, открытая и дружелюбная женщина. Как раз то, что тебе нужно, дорогой. Она растормошит тебя.

Сэм почувствовал ловушку. В мозгу зажегся красный сигнал опасности. Как же он раньше не догадался? Мать постоянно твердила ему, что пора возродиться к новой жизни.

Она хотела видеть сына счастливым, но не понимала, что он уже утратил счастье раз и навсегда.

– Мне это неинтересно, мама, – осторожно сказал он.

– Конечно, интересно, ты просто пока сам этого не понимаешь, сын, – уверенно ответила она. – Я же не пытаюсь вести вас к алтарю! Но что тебе стоит быть с ней приветливым? Правда, дорогой, ты превращаешься в нелюдимого отшельника. Это вредно для здоровья.

Сэм вздохнул и вся его злость улетучилась. Ему не нравилось, что семья так о нем беспокоится. Да, последние годы выдались тяжелыми для всех. Семья надеялась, что он найдет в себе силы восстановить свою разрушенную жизнь. Но такое не происходит по мановению волшебной палочки.

Лучшее, что он мог предпринять, – это убедить мать оставить его в покое, позволив ему самому разобраться с прошлым. Но шансы мизерные. Мать не отступала. И вот результат: она и Кей решили стать свахами.

Но тот факт, что они решили свести его с Джой, еще ни о чем не говорит. Он не попадется на их удочку. Ему не нужна новая женщина, даже такая красотка с платиновыми волосами и синими глазами.

И уж точно ему не нужен еще один ребенок.

Ему бы только пережить декабрь, и все встанет на свои места. Если между ним и Джой ничего не произойдет, его матушка и Кей откажутся от идеи связать их узами Гименея. Это станет облегчением для всех.

– Сэм? – раздался голос матери. – Ты впал в кому? Нужен врач?

Он рассмеялся. С Кэтрин Генри нужно держать ухо востро.

– Я здесь, мам.

– Хорошо. Сделай мне одолжение, сынок, не спугни Джой. Если уж она согласилась терпеть тебя месяц, стало быть, ей действительно нужна работа.

Обидные слова, но правдивые.

– Спасибо, мама.

– Ты знаешь, что я имею в виду. Отшельники непривлекательны, Сэм. Они отращивают бороду, перестают мыться и постоянно что-то бормочут себе под нос.

– Невероятно, – пробормотал он и тут же осекся.

– Вот видишь, – сказала мать, – скоро местное население начнет рассказывать детям, что в их краях проживает странный человек, который никогда не выходит из дома.

– Я не странный, – запротестовал он.

– Пока нет, но, если ничего не изменится, ты действительно превратишься в затворника.

Сэм насупился и невидящим взглядом уперся в стену.

– Мам, я знаю, что ты мне добра желаешь.

– Конечно, родной. Тебе нужно…

Он прервал ее на полуслове, иначе поток маминого красноречия не остановить.

– Я уже делаю то, что нужно, мам. В моей жизни достаточно перемен, благодарю.

Кэтрин немного помолчала:

– Знаю, дорогой. Просто хочу, чтобы ты жил нормально.

Интересно, это все матери такие или только его? Кэтрин не видит дальше своего носа. Как, черт возьми, ему продолжать жить, когда он потерял все, что имело для него значение? Он должен все забыть? Притвориться, что ничего не случилось? Каждый день, прожитый впустую, напоминал ему о безвозвратной потере.

Это невозможно объяснить матери. Он навсегда останется один на один с болью утраты.

Терпение Сэма лопнуло.

– О’кей, мам, спасибо за звонок. Мне нужно закончить работу.

– Хорошо, сынок. Подумай над тем, что я тебе сказала.

– Конечно. – Сэм отключился и сунул телефон в карман.

Приближалось время обеда. Разговор с матерью взбудоражил его. Ему не нужна сейчас компания. В конце концов, это его дом, и он ест когда хочет. Сэм взялся за пескоструйку и продолжил работу.

Было совсем поздно, когда он наконец оторвался от работы. На улице темнота, хоть глаз коли, только в кухонном окне светился огонек. Он надеялся, что Джой и Холли давно спят. На какое-то мгновение он почувствовал укол совести за то, что пропустил обед. Но он не просил ее готовить. Он не хотел, чтобы она оставалась в доме. Тем не менее она осталась.

Сэм пообещал себе поговорить с ней завтра и установить правила общения. Она должна понять, что ее взяли заниматься домом, а не им. Кроме готовки для него. И он будет обедать тогда, когда захочет, и в одиночестве. Сейчас ему хотелось принять душ и съесть бутерброд.

Открыв кухонную дверь, он застыл на пороге. Джой сидела за столом с бокалом вина в руке. Повернувшись к нему, она сказала:

– Вы опоздали.

Он снова почувствовал укол совести, но быстро подавил его. Он запер входную дверь.

– Я не слежу за временем каждую секунду.

– Этого и не требуется. Но, если ужин в шесть, неплохо было бы появиться. Не знаю, как принято у других, но я считаю это проявлением элементарной вежливости.