Зов Лавкрафта
(Антология хоррора) - Страница 20

— Три месяца назад заехали, — поясняла она, перебирая ключи во внушительной связке. — День в день. Сразу мне показались подозрительными. Да, подозрительными. На людей вроде бы похожи, но вот приглядишься — прозвучало как «приглядисся» — и понятно: что-то с ними не ладно. Слишком уж вежливые.

Наконец нужный ключ был найден. Хозяйка, не переставая бормотать, вставила его в замочную скважину и трижды повернула по часовой стрелке. Раздался щелчок. Дверь открылась. Сразу за ней оказалась узкая неосвещенная прихожая, полная густого смрада. Пахло гниющей палой листвой.

Пенсионерка посторонилась, и Джерри вошел в квартиру. Тишина встретила его затаенной ненавистью. Там, в этой тишине, кто-то ждал удобного момента, чтобы нанести удар. Ковер чавкал под шагами, на обоях виднелись темные, влажно поблескивающие потеки. Хозяйка пару раз щелкнула выключателем, но люстра не зажглась.

— Лампочки выкрутили, — сказал один из роялистов на лестничной площадке. — Вот суки.

— Не то слово, — ощерился Джерри. — Просто пидарасы.

Он откуда-то знал, что из прихожей можно свернуть в кухню, а дальше в глубине квартиры находились две больших, почти одинаковых по площади комнаты. К ним вел длинный узкий коридор, дальний конец которого терялся в абсолютной тьме. Чужаки никогда не любили свет. Свет был им непонятен и страшен. Они предпочитали копошиться и плодиться во мраке, скрывать в нем свои членистые конечности и продолговатые мягкие тела. Джерри ясно ощущал их совсем рядом. Одно неосторожное движение — и тень пожрет тебя.

Держа фонарик на вытянутой руке, он заглянул в кухню. Посреди стола возвышалась огромная кастрюля, полная рыхлой субстанции, покрытой тонким слоем плесени. Наверняка, деликатес. На линолеуме виднелись царапины, оставленные чем-то вроде когтей. Плитой, судя по всему, не пользовались давным-давно. Джерри скользнул к холодильнику, потянул на себя дверцу. Внутри не было ничего, кроме пары странных сосудов цилиндрической формы. На их гладких металлических боках виднелись разъемы и надписи, сделанные на языке, переводить который желтый голос не спешил.

В прихожей завизжала хозяйка. Пришлось возвращаться.

Его появление заставило пенсионерку умолкнуть. Стали слышны доносящиеся из коридора слова, раздробленные, словно пропущенные через мясорубку:

— Договор. Не сразу. Трансатлантический. Экли. Вьюга. Трубы. Третья орбита, — а следом за словами из темноты надвигалась высокая, грузная фигура. Фонарик в руке Джерри пару раз мигнул и загорелся ровным светом. Желтым. Конечно же, желтым. В этом свете стало видно, что фигура принадлежит массивному, едва помещающемуся в коридоре мужчине. Его истинный размер было сложно оценить из-за мешковатой одежды и непрерывных размашистых, но судорожных движений. Только гладко выбритое лицо оставалось неподвижным, и поэтому казалось ненастоящим, словно вылепленным из воска.

Несколько долгих мгновений понадобилось Джерри, чтобы понять, что именно так оно и было.

— Нойес. Лес. Колодец. Соглашение. Юггот. Следы, — продолжал бубнить мужчина с поддельным лицом. — Вода. Посадочная траектория. Ньярла…

— Снимите маску, господин, уже пора! — воскликнул Джерри, прервав несвязный поток слов. Голос не принадлежал ему. Это был желтый голос, голос знака, голос короля — и мироздание не могло сопротивляться. Мужчина замер в нескольких шагах от Джерри, словно налетев на незримую стену. Огромное тело била дрожь. Восковое лицо его сползло набок, обнажив пучок тонких извивающихся щупалец землисто-сизого цвета. Бока и живот вздыбились, ветхая ткань с треском разошлась, и из разрывов вытянулись длинные конечности, покрытые чем-то вроде хитина. Каждая заканчивалась загнутым когтем.

Вонь стала нестерпимой. У Джерри за спиной кого-то вырвало. Тварь в коридоре яростно избавлялась от остатков человеческого обличья: обрывков ткани, лохмотьев кожи, фрагментов искусственной плоти. Упали на пол восковые кисти рук. Когти скребли по обоям. Сегментированное туловище разгибалось медленно, словно успело затечь во время нелепого, обреченного на провал маскарада. Желтый свет фонаря, похоже, причинял существу боль. Оно не решалось нападать, лишь угрожающе шипело — и в этом шипении не осталось ничего, напоминающего человеческую речь.

— Взять его, — сказал Джерри, отходя в сторону. Вооруженные ножами и топорами роялисты ринулись в атаку. Стоило их спинам и плечам оказаться между фонарем и тварью, как последняя немедленно воспряла духом: загнутые когти метнулись навстречу наступающим, безошибочно метя в глотки и животы. Ее движения были стремительны и точны — уже несколько секунд спустя один роялист лежал на полу с разорванным горлом, другой истошно скулил, глядя на собственные внутренности, вывалившиеся из рассеченного брюха. Третий успел увернуться и отскочить. Тварь подалась было следом, но свет фонарика остановил ее, заставил скорчиться и отшатнуться.

— Вот так облом, да? — сказал Джерри, ступая в коридор. К тошнотворному запаху чужака примешивался сладковатый аромат свежей крови, и он шумно втягивал ноздрями эту восхитительную смесь. — Ты столько времени сюда добирался, положил всю жизнь на то, чтобы преодолеть черный океан, лежащий между твоим миром и нашим. Ты можешь поделиться множеством знаний о самых удивительных секретах космоса, о его бесконечных, невообразимых чудесах… — перешагнув через мертвеца и умирающего, Джерри медленно приближался к твари, светя фонарем прямо в ее морду, увенчанную непрерывно извивающимися червеобразными отростками. — Ты прибыл сюда, чтобы повелевать, уверенный в своем превосходстве, в своем праве решать судьбы. Но вместо этого ты покончишь с собой. У меня на глазах. Прямо сейчас.

Нет спасения от желтого света и желтого голоса. Все так же нечленораздельно шипя, существо немедленно впилось когтями в собственное мягкое, бледное подбрюшье. Оно кромсало себя, раздирало на части, истекая пузырящейся слизью. Неистово, самозабвенно. Оно старалось изо всех сил и справилось меньше, чем за минуту.

Джерри оглянулся. Роялисты, столпившиеся в коридоре, смотрели на него с обожанием.

Второй чужак обнаружился в большой комнате. Он напал сразу же, едва роялисты открыли дверь, и сразу же успел оторвать тому, кто шел первым, голову, а следовавшему за ним — руку по самое плечо. Луч фонаря, скользнув по еще висящим в воздухе кровавым каплям, ударил тварь в покрытую слизью сегментированную грудь, заставил пятиться, прижал к стене.

Джерри, стараясь не поскользнуться в растекшейся по полу темной луже, подошел вплотную, нагнулся к пучку мерзких щупалец, заменявшему этому существу морду, и прошептал:

— Не сопротивляйся.

Тварь подчинилась. Когда подоспевшие роялисты обрушили на нее топоры и ломы, она не сделала ни единой попытки отразить удары или атаковать в ответ, только низко, обреченно хрипела. Палачи работали неумело, но вдохновенно — им потребовалось чуть больше минуты, чтобы изуродовать огромное тело чужака, изгнать из него все признаки жизни. Фонарик мигнул и потух. Дело сделано.

— Мне нужны когти, — сказал Джерри. — По четыре от каждого. Постарайтесь полностью очистить их от ошметков. Корона должна быть чиста.

Соратники принялись за работу, а он, прислонившись к стене, осмотрелся. Из мебели в комнате присутствовала только изрядно побитая советская стенка. И она, и заклеенные черной изолентой окна, и обои с выцветшим цветочным рисунком казались ему знакомыми. Неужели он бывал здесь раньше? Или просто видел это место во снах, когда судьба исподволь готовила его к великим свершениям?

Подошла хозяйка квартиры, сказала, согнувшись в почтительном поклоне:

— Мы обнаружили труп в спальне. Тебе нужно взглянуть, Пастух.

Вторая комнатушка оказалась крошечной, чужаки вряд ли смогли бы поместиться в ней. Она предназначалась для их помощников из числа людей. Именно такой помощник и лежал посреди большой двуспальной кровати на задубевшем от крови матрасе. Тело, еще не тронутое разложением, было полностью обнажено, грудь и живот покрывали изощренные татуировки, изображающие крылатых тварей, явившихся на Землю с темной планеты на окраине Солнечной системы. Но Джерри лишь мельком взглянул на них, куда больше заинтересованный головой этого человека. Верхняя часть черепа отсутствовала, как и его содержимое. Словно кто-то снял крышку с кастрюли и выгреб изнутри все до последней крошки.