Зов Иерихона (СИ) - Страница 2

Дитрих вздохнул. Дамы фыркнула. Пробежавшая между ними волна душного кислого от забродивших в саду яблок воздуха была разрезана надвое незримой струной их холодных взглядов.

Дитрих сухо сказал:

– Тогда назначим сеанс на завтра.

– А сегодня нельзя?

– Нельзя, – тут же отсёк Дитрих. Потом, слегка запинаясь, добавил первое, что взбрело в голову: – Реактивы остыли. Надо новые заводить. Только завтра готовы будут. До обеда приходите. Не опаздывайте.

– И Фрэнка приносить? – округлила от удивления глаза дамочка.

– Нет. Фрэнка оставьте. Одна приходите. Обсудим детали, цену обговорим, адресочек ваш оставите, и прочее.

– А сейчас…

– А сейчас мы закрываемся. Обед, знаете ли. Закрываемся мы, в общем, чего тут непонятного?

Дама сморщила носик, встала и ушла, вспорхнула, словно маленькая птичка, растворилась за дверьми салона, оставляя после себя легкий шлейф дорогих духов – ландыша и еще чего-то неуловимого, нежного.

Дитрих громко чихнул ей вслед – с детства терпеть не мог различного рода парфюмы.

«Интересно, а кто же всё-таки убил этого беднягу Фрэнка?», – Дитрих нехотя начал приготовления к завтрашнему заказу – достал из-под прилавка пыльный огромный портфель, положил в него рамки со стеклянными негативами, сборный треножник – дорогущая вещь по нынешним-то временам, – банку с химикатом, пару перчаток.

«А может, Фрэнк сам застрелился? Не вытерпел бесконечного словесного потока своей жены и покончил с собой? Разрядил в себя всю обойму. Имея такую жену, я бы еще и яду выпил для надежности. Подумать только – чучело из человека удумала сделать!».

Дитрих хохотнул. Настроение, упавшее ниже ада, начало помаленьку подыматься.

Вновь зазвенел колокольчик на двери. В салон вошли. Нагло, без приглашения.

– Мы уже закрываемся! – оскалился Дитрих, выпрыгивая из-за прилавка. Времени до закрытия – еще два с половиной часа, но в запасе имеется много разных отговорок для самого себя, чтобы прекращать на сегодня работать. Работать, когда нет желания, всё равно, что окучивать дурную бабу – может что и получится, да хорошего в итоге ничего не выйдет.

– Я не займу много времени. Хочу сделать заказ, – произнес незнакомец, прорывая словесную осаду Дитриха. Подошел к прилавку.

Тонкий росчерк его черных усов подрагивал в такт словам, а маслянистые глаза сновали из стороны в сторону, останавливались на мгновение на какой-нибудь детали, впивались в неё, изучали, и вновь убегали, видимо не найдя ничего интересного. Незнакомец походил на наглого таракана, коих Дитрих лицезрел каждую ночь на своей кухне, когда заходил за очередной порцией алкоголя.

«Этот богатей», – отметил Дитрих, вытирая со лба огромные капли пота. Нехотя простонал:

– Закрываемся…

– Вам он будет весьма интересен в финансовом плане, – незнакомец достал из внутреннего кармана пиджака туго набитый мешочек. Мешочек нагло звякнул по столу, по-хамски развалился как объевшаяся сливок кошка.

«Золото!» – сердце Дитриха всколыхнулось, забилось быстрее. «Унций десять, не меньше. Это если в фунты перевести… Ах вы мои тройские унции, не щадите старика! И не откажешь ведь вам. Имеете бесовскую силу, ей-богу имеете!».

– Слушаю вас, – улыбнулся Дитрих. Во рту разом пересохло.

– Фотографии мертвых…

– Ох, опять пост мортем? – Дитрих досадливо хлопнул ладонями по прилавку. – Да что же вы все, с ума, что ли, сошли? Послушайте, я подумывал о том, чтобы вообще вычеркнуть эту услугу из моего…

– Никакого пост мортем, – прервал его причитания незнакомец.

«А он мне начинает нравиться». Дитрих пригладил бороду. По-деловому коротко осведомился:

– Продолжайте.

– Меня интересуют фотографии мертвых людей, а точнее их лиц. Не надо оживлять лица, гримировать и наряжать в одежды. Никаких поз и постановок. Мне нужны фотографии их лиц, без прикрас и вашего вмешательства. Мертвенная чистота и ничего более, – Незнакомец протер платком свой высокий гладкий лоб. – Вам понятно, что мне необходимо?

Дитрих долго внимательно глядел на незнакомца. Изучал его черты лица, брови, глаза. Потом не выдержал и язвительно спросил:

– С вами всё ли в порядке? Самочувствие как? Нынче жара страшная стоит, солнечный удар получить – плевое дело.

Незнакомец не потрудился ответить. Лишь медленно перевел взгляд на деньги.

Дитрих тяжело вздохнул. Побил костяшками пальцев о стол, улавливая едва слышимое звяканье монет. Спросил:

– Зачем это вам?

Незнакомец улыбнулся.

– Полагаю, это к делу не относится. Я плачу, вы исполняете. Всё остальное – не вашего ума дело.

Гость пододвинул мешочек с деньгами ближе к Дитриху.

– Ну, так что? Вы беретесь за этот заказ?

Дитрих колебался. С одной стороны приличные деньги, с другой – мертвечина, которая каждый раз после очередного сеанса пост мортем не давала покоя и всё являлась во снах, и пугала до сердечного приступа. Дьявол вас побери, богатеи, с вашими заказами извращёнными! Чтоб вам пусто было!..

«Конец месяца, за аренду платить надо», – тут же ожил тонкий голосок счётного человечка в голове. Дитриху он всегда представлялся этаким злобным карликом, натирающим лацканом засаленного пиджака медную монетку. «Давай же, соглашайся!».

Дитрих почесал бороду.

– А где я возьму… моделей?

Незнакомец спрятал платок в карман. Мельком окинул взглядом салон, небрежно, словно нищему мелочь, кинул:

– Это уже не моя забота. Дайте взятку врачам, убейте кого-нибудь. Меня это не касается. К следующей неделе я хочу видеть на этом столе десять фотографий. Лица мертвецов. Ничего более.

Дитрих начал покряхтывать. Потоптался на месте, потирая взмокшие руки, надеясь, что гость надбавит плату. Но усатый стоял не шевелясь, каменный взгляд был холоден и отстранен.

«Этот не накинет, жадный!».

– Так-то… хм-м… ну…

«Соглашайся, – не унимался счетный карлик. – Деньги приличные, черти тебя дери, веский повод, чтобы фотографировать не только лица мертвецов, но и разные другие причуды богатеев!».

Почему всем нужна память о мертвецах? Не лучше ли фотографировать, скажем, красивых девушек, может даже в обнаженном виде?

«Я бы с удовольствием фотографировал голых женщин», – отметил Дитрих, блаженно улыбаясь.

– Согласен, – наконец, сокрушенно ответил он и разом весь осунулся, плечи обвисли, голова упала на грудь.

Гость едва заметно кивнул головой и исчез в дверях лавки, оставив его наедине с мешочком денег.

– Ну хоть парфюмом не намазался аки баба какая! – огрызнулся сквозь зубы Дитрих. Поднял мешочек с деньгами, задумчиво покусал ус. Спрятал монеты в карман, потом, поразмыслив, переложил их за пазуху. Подошел к витрине и долго смотрел на рекламную табличку, что-то бурча себе под нос. Отодвинул её, извлек из пыльного, засиженного мухами и жужелицами угла початую бутылку самогона и хорошенько отхлебнул.

– Пижоны! – крикнул сквозь витрину вдогонку незнакомцу. Но тот его не услышал, растворившись в толпе. Потом поменял табличку на двери с «Открыто» на «Закрыто» и прошамкал в свою коморку, не забыв прихватить бутылку.

– Превосходно! Какой вид! Просто превосходно! – восторгался незнакомец. От былого его хладнокровия не осталось и следа.

Он жадно разглядывал фотографии, пересматривал их, то быстро, одна за другой, шурша карточками, то внимательно изучал подолгу каждую, разбирая самую мелкую деталь. С чёрно-белых снимков на него взирали застывшие восковые маски лиц – покойники были чем-то похожи друг на друга, может своей мраморной бледностью, а может умиротворением, что подарила им смерть.

Дитрих скривился.

Заказ был выполнен. Это многого стоило, положить спустя неделю десять фотографий с лицами мертвецов. Долгие уговоры местного гробовщика, в результате которых последний чуть не спустил на него собак. Однако к соглашению всё же прийти удалось – самогон и тугой кисет хорошего табаку оказались единственными вещами, способными заткнуть бурный поток ругательств и угроз, льющийся из беззубого рта гробовых дел мастера.