Зощенко - Страница 66

Этот «цех» он открыл для себя давно. Однако он приносил ему в основном неприятности. Раскритикована была его пьеса «Опасные связи», посвященная уж такой «верной теме» — разоблачению троцкизма. Но и троцкизм он, оказывается, разоблачал не так: живыми получились лишь отрицательные персонажи, которых он и должен был осудить, а положительные типажи — не удались!

После критики он пытается развернуть «положительную сатиру». Что это такое — никто не знал, но он старался. Оказаться вдруг «врагом народа» ему, объявившему себя «пролетарским писателем», никак было нельзя! И пьесы он продолжал писать. Наличие такого «запасного» жанра всегда несколько успокаивает писателя, живущего в постоянном волнении, вселяет надежду: если с литературой дела станут еще хуже, может, драматургия поможет? Вдруг — пойдет? Наиболее тесные отношения связывали Зощенко с уже упоминаемым Николаем Акимовым, режиссером Ленинградского театра комедии. Это был человек чрезвычайно талантливый, сильный, экстравагантный, создавший свой неповторимый стиль в театре — и не только в театре, но и в живописи, и в литературе, и в жизни тоже. Соединение двух столь ярких людей могло дать потрясающий эффект! Они оба в эти суровые годы тяготели к жанру «легкой комедии», почти водевиля. Зощенко так и старался писать. Акимову предназначалась написанная в Алма-Ате комедия «Маленький папа». 18 января 1943 года Зощенко писал ему: «Пьесу дал только Вам и Завадскому (Театр Завадского как раз был в Алма-Ате). С Завадским у меня договор. Комедия у него, но пойдет как водевиль. Он покажет мне, как переписать финалы, чтобы была музыка и пение. Я попробую это сделать, но не уверен, что получится хорошо. Он же говорит: “Будет прелестный, изящный водевиль!” Сомневаюсь».

Несмотря на «сомневаюсь», письмо уверенное — кажется, Зощенко своей пьесой доволен. Судьба все это сокрушит! И не только ударами «сверху». Порой возникают и неразрешимые творческие столкновения. Акимов был человек жесткий. Помню его огромный покатый лоб, толстый большой нос, пронзительный «волчий» взгляд. Блестящая, всегда язвительная речь. Зощенко, как известно, держался не столь агрессивно, но тоже уступать не любил. Поссорились из-за пустяка. Из-за паровоза! Герой комедии, «маленький папа», точнее, моложавый лейтенант, который, напомним, хочет усыновить сироту, но из-за своего «детского» облика не вызывает доверия и часто попадает впросак. В этом — основной источник смеха. Еще там есть две девушки, с которыми тоже происходит некоторая путаница, одна из них и чинит паровозы, и наш герой помогает ей. Так вот — жестокий Акимов в своем письме потребовал начисто убрать из пьесы производственную тему. Ай-ай-ай! Зощенко не уступал. Ссылался на то, что сцены с паровозами целиком принадлежат его соавтору В. Павловскому, и после их удаления от соавтора вообще ничего не останется. Неловко! Я думаю, что Акимов с помощью паровоза собирался пьесу вообще «задавить», поскольку пьеса ему не нравилась, а сказать это прямо он не хотел. Человек он был хитрый и упрямый.

Может, благодаря этому ему и удалось в суровые времена создать абсолютно свой, неповторимый Театр комедии в роскошном доме на Невском проспекте, над знаменитым магазином купцов Елисеевых.

Преодолев обиду, Зощенко после войны снова приходит к Акимову и читает ему свою новую пьесу «Очень приятно». Канва пьесы — раненые после лечения поправляются в санатории у моря. Тут же — милые медсестры, любовные конфликты, впрочем, довольно поверхностные.

Одиннадцатого октября 1945 года Зощенко шлет Акимову холодное письмо: «В сентябре с/г я читал Вам три акта моей комедии… судя по Вашим скупым и холодным словам, сказанным Вами по прочтении, я пришел к выводу, что комедия моя не заинтересовала Вас ни в какой степени, как, видимо, не заинтересовала Вас и моя драматургия вообще… Весьма высоко оценивая Ваш театр и почитая Ваш замечательный талант, я тем не менее вынужден просить о расторжении договора, дабы мои робкие драматургические шаги не заглушились бы случайно иными работами, более интересными Вам».

Вот как мог Зощенко писать — холодно и надменно! В конце письма он сообщает, что отдает комедию «Очень приятно» другому театру, который, «преодолев многие препятствия» (явный «укол» Акимову), весьма любопытно «поставил мой “Парусиновый портфель”». И — церемонно расшаркивается: «Я не имею к Вам обиды, Николай Павлович, и сердечно прошу Вас не обижаться на меня».

Из статьи П. Муромского, одного из наиболее серьезных исследователей творчества Зощенко, мы узнаем, что комедия Зощенко «Очень приятно» вскоре появилась на сцене Ленинградского городского драматического театра в постановке В.П. Кожина и получила позитивный отзыв в печати. На обсуждении премьеры с одобрительными отзывами выступили ленинградские писатели Е. Шварц, М. Козаков, режиссеры А. Брянцев, Е. Морщихин и другие. Комедия была воспринята как удачное воплощение поисков Зощенко в области «скрещения жанров». Заговорили даже о «рождении зощенковского театра» как особого художественного явления!

Вот так вот Вам, Николай Павлович!

Акимов откликнулся, как всегда, умно и язвительно — написал, что оценивает пьесу «Очень приятно» «лишь как подступ к настоящей развлекательной комедии, в которой блеск деталей, на сегодня уже достигнутый, будет сочетаться с ясностью общего замысла и точностью драматургического построения».

Вот так вот Вам, Михаил Михайлович!

Но Зощенко не сдается. В апреле 1946 года состоялась премьера его комедии «Парусиновый портфель» в Блокадном театре (режиссер В. Кожич). Как людям хочется после тяжелой войны похохотать! Комедия уморительная… Муж, направляясь к любовнице, по ошибке берет вместо своего парусинового портфеля такой же портфель зашедшего электрика. Электрик свой портфель настойчиво ищет и находит его у любовницы. И все открывается… Из-за непрекращающегося хохота комедия вместо положенных двух часов шла три!

Впрочем, два гения, да еще занимающиеся одним делом в одном городе, не могут разойтись навсегда. Их обязательно «притянет» друг к другу!

И следующая комедия Зощенко «Пусть неудачник плачет» была-таки принята в Театре комедии! Акимов пишет Зощенко 25 июля 1946 года: «Мне очень нравится» — и просит автора прислать финальную сцену и подумать о выборе актеров на главные роли… Вот так!

Но главное, что определяет нашу жизнь, — «театр политический». А политическая обстановка была напряженная. И особенно все накалилось в процессе подготовки к «Всенародному празднику выборов». Для властей это было главное — утвердить свои полномочия. Последние выборы в Верховный Совет были еще аж в 1937-м. Ряды, как сами понимаете, поредели…

Между тем подготовка к «Всенародному празднику выборов» шла не гладко. В присоединенных в результате войны частях братских республик — Западной Белоруссии и Западной Украине — население вообще не хотело голосовать: им, оказывается, новая жизнь вообще не нравилась. Кулаков (а их там почему-то оказалось очень много) выселяли с хуторов, многих отправляли в Сибирь. В Западной Украине, Западной Белоруссии, Латвии, Литве, Эстонии действовали националистические банды — убивали агитаторов, агитпункты сжигали. Даже в РСФСР появлялись листовки, нацеленные против выборов: «Граждане, голосуйте против! Сталин продает хлеб за границу, а народ сидит голодным. Он кровопивец, пьет народную кровь. Долой его, долой самодержавие!»

И конечно, раздраженный взгляд Сталина был направлен и на писателей, на их воспитательную роль: что они пишут? И проще всего было, конечно, бить по уже «пристрелянным целям» — Зощенко, Ахматова…

В начале августа 1946 года проходит заседание ЦК в Москве, куда были приглашены и «представители трудящихся», и некоторые ведущие (в основном, правда, «руководящие») писатели. И Сталин вдруг сказал: «Почему я недолюбливаю людей вроде Зощенко? Потому что они пишут что-то похожее на рвотный порошок. Можем ли мы терпеть на посту руководителей людей, которые это пропускают в печать? У нас журнал не частное предприятие… Разве этот дурак, балаганный рассказчик, писака Зощенко может воспитывать?»