Зона воздействия - Страница 51

Глеб успел поссориться со стражами проходов, теперь вот приобрел себе еще одного влиятельного врага в лице капитана, а что касается друзей — они почему-то не появлялись… Разве что исчезающий кот… Хотя это существо вряд ли можно было считать другом.

Едва он подумал о коте, как тот появился в углу его узкой камеры и уставился на Глеба своими зелеными, фосфоресцирующими в полумраке каморки глазами.

— Ты откуда взялся?

— Оттуда.

— Ты же сказал, что не можешь проходить сквозь стены?

— Когда очень нужно, могу. Ты позвал меня да еще назвал своим другом, как я мог не прийти? Здорово ты вляпался однако! Но ничего. Сидеть тебе здесь недолго. Корабль готовится к старту, вернулся Хронст, и Симорену здорово влетело за самоуправство. Хронст не любит, когда нарушаются его указания. А на тебя у него особые виды. Не зря же меня — лучшего соглядатая — приставили за тобой наблюдать.

Какое-то время они молча сидели рядом, и в душной холодной каморке стало как будто теплее, откуда-то повеяло свежим воздухом. Вскоре, подтверждая последние слова Еркширского Исчезающего Кота, как он предложил себя называть, не соглашаясь на более короткое имя, послышались приближающиеся шаги охраны, звон ключей и короткий приказ:

— Выходи!

Едва дверца камеры Глеба распахнулась, как кот исчез. И Глеб даже подумал, что он может быть всего лишь фантомом, игрой воображения, капризом психики, пережившей не один стресс, способный сломить любого человека.

Его проводили в прежнюю каюту, здесь мало что изменилось, разве что в обшивке появилось окно, которого здесь раньше не было, впрочем, закрытое снаружи стальной плитой и защищенное толстым слоем прозрачного пластика. Скорее всего, окно и раньше было на этом месте, упрятанное под стенной панелью, которую теперь для чего-то сняли. Наверно, Хронст собирался ему показать что-то важное…

Когда на двери щелкнул замок, закрытый сопровождавшими его стражами снаружи, Глеб понял, что его статус изменился. Из гостя, которого готовили к вербовке в ряды княжеского войска, он превратился в обычного пленника. Впрочем, не совсем обычного. Он понял это глубокой ночью, когда неподвижно сидел на кровати, пытаясь вспомнить, какими бывают обычные человеческие сны. Он их не видел с тех пор, как создал для себя это новое тело. Какие-то недолгие отключения сознания все же происходили, но снов не было никаких. Только черная тьма, в которую он погружался на несколько мгновений, и из которой немедленно возвращался, как только в окружающем происходили малейшие изменения. Вот и сейчас его разбудил знакомый щелчок замка. Он почувствовал раздражение от того, что с ним обращаются так бесцеремонно. Четыре утра, кому он мог понадобиться в такую рань?

Ночью потолочные панели светились едва заметным голубоватым светом, однако его оказалось вполне достаточно для того, чтобы Глеб узнал своего визитера… Или, вернее, визитершу.

Зухрин молча стояла у порога в своей обычной позе, опершись на притолоку, и разглядывала Глеба равнодушными холодными глазами, словно он был неким подопытным животным, которое ей предстояло изучить.

— Извини, что так поздно. Другого времени в моем расписании не нашлось.

— Приходится работать даже по ночам? Когда же ты спишь?

— Я вообще не сплю. Ты что, ничего не знаешь о карсандах?

— Мой мир слишком далек от твоего времени. Расскажи — и я узнаю.

Казалось, его бесхитростная просьба несколько смутила Зухрин, и на прекрасное лицо женщины набежала какая-то тень.

— Может, сначала разрешишь мне войти?

— Разумеется, входи! Я уже начал привыкать к тому, что меня об этом не спрашивают. — Глеб, наконец, поднялся с койки, на которой сидел всю ночь, время от времени впадая в свой каменный сон, для которого ему не нужна была даже подушка. Однако на этом его возможность оказать хоть какое-то подобие гостеприимства закончилась.

— Извини. Мне нечем тебя угостить. Я не нуждаюсь в пище, и в моей каюте нет напитков.

— Это неважно. У тебя слишком мало времени, чтобы тратить его на угощения. Через сорок минут я уйду.

— Ты пришла лишь для того, чтобы выполнить приказ князя?

— Мне никто ничего не приказывает. Тебя внесли в мой рабочий график, только и всего. — Глеб окончательно перестал понимать причину ее визита и повторил свою просьбу:

— Объясни, кто такие карсанды?

— Результат неудавшегося генетического эксперимента. Один сумасшедший генетик решил вывести совершенную породу женщин.

— Породу?

— А как еще можно назвать цель его экспериментов?

— Кто же ему разрешил подобное?

— В то время разрешения не требовалось, шла Вторая Столетняя война, нужны были агенты-женщины, и Самосу выделяли неограниченные средства для его экспериментов. Когда война закончилась, правительство долго не могло решить, что делать с выведенным им клоном «совершенных» женщин. В конце концов их приспособили в качестве проституток на уходившие в дальние рейсы корабли — с глаз долой. Таким образом, правительство решило сразу две задачи: были соблюдены моральные принципы общества и значительно улучшилось психическое состояние корабельных команд…

— И вы с этим согласились?

— Нам не осталось ничего другого. В нашу нервную систему изначально была заложена потребность в постоянном физическом общении с мужчинами. То, что раньше считалось болезнью, для нас стало нормой. К тому же нас разъединили — по одной на каждый корабль. Ну вот, теперь ты все знаешь, и мне кажется, ты слишком много времени тратишь на разговоры. Его у тебя остается все меньше. Или я тебе не нравлюсь?

— Ты красива. Ты не можешь не нравиться мужчине, тем более такому, у которого давно не было женщины.

— Тогда в чем дело? Или… Подожди, мне что-то говорили о том, что твой организм создан искусственно, ты не можешь?

— Нет. Дело не в этом. Ты была со мной откровенна, и я попробую объяснить. Никогда я не покупал тело женщины за деньги, хотя наш корабль часто останавливался в портах, где подобный бизнес широко распространен.

— Но в данном случае тебе не придется платить. — Она улыбнулась чарующей невинной улыбкой и легким движением плеч освободила застежку на своей накидке, оставшись по пояс обнаженной. Он и раньше догадывался, как прекрасно ее тело, а сейчас в свете ночных панелей ему казалось, что это ожившая статуя Венеры присела на его постель.

— Дело не в деньгах. — Глеб почувствовал, как изменился его голос, хотя и не понимал, как может меняться голос, не проходящий через голосовые связки. — Денег у меня было достаточно, нам всегда хорошо платили, а тратить их было негде.

Он нес какую-то чушь, постепенно растворяясь в ее улыбке и теряя самую суть разговора. Он знал, что еще немного, и он уже не сможет контролировать себя. И чтобы прекратить это волшебное наваждение, в глубине которого скрывалось нечто порочное и предельно грязное, Глеб решительно встал и спросил, старательно отводя глаза в сторону, словно и сам совершал что-то недостойное:

— Скольких мужчин ты уже обслужила сегодня?

— Вот ты о чем… Это не имеет значения. Каждый раз для меня все происходит так, словно это в первый раз. Мне не нужно для этого притворяться.

— Зато для меня это имеет значение! — Совершенно неожиданно он ощутил в своем голосе сдержанную ярость, словно ревновал эту чужую, незнакомую женщину сразу ко всей корабельной команде, с которой ей пришлось переспать. И то, что для этого ей не приходилось даже притворяться, только усиливало его ревность и гнев. Он все еще пытался не смотреть в ее сторону, но глаза сами собой, помимо его воли находили и ласкали взглядом контуры ее обнаженного тела, небольшие алебастровые груди такой формы, словно они и в самом деле были изваяны из мрамора и, возможно, такие же твердые… Нет, они мягче, наверняка намного мягче…

— Не хочешь в этом убедиться? — спросила Зухрин сквозь свою сводящую с ума улыбку, словно могла свободно читать его мысли.

— Это неправильно! Не должны быть такими отношения между мужчиной и женщиной!