Зона поражения - Страница 11

— Я знаю, что мы — чудовища, — произнес мутант. — Плохие люди, убивавшие семьи, будут бояться нас.

— Нет, — сказал Уриил. — Я этого не допущу.

— Почему?

— Потому что вы заслуживаете шанса на жизнь.

— Думаешь, бескожие смогут здесь выжить?

— Не знаю. Но была ли у вас надежда на Медренгарде? Мне ничего не известно об этом мире, мне неведомо даже, как он называется и где расположен, но обещаю — я сделаю все возможное, чтобы здесь вы нашли лучшую жизнь. То, что с вами произошло… это чудовищно, но вы не заслужили того, чтобы вас обвиняли в этом. Сейчас вам надо потерпеть еще немножко и не высовываться, пока я не сумею выбрать подходящий момент, чтобы рассказать о вас другим людям. Выдержите?

— Бескожие хорошо прячутся. Не найдут, пока мы сами не захотим. Научились этому в мире железных людей.

— Тогда оставайтесь пока здесь, прячьтесь, а когда придет время, мы с Пазанием придем за вами. И тогда вы снова ощутите тепло солнца на своих лицах и больше не будете вспоминать о железных людях.

— Лучшая жизнь, — произнес вожак бескожих. — Обещаешь?

— Лучшая жизнь, — кивнул Уриил.

— И Император полюбит нас?

— Обязательно, — сказал капитан. — Он любит всех своих подданных.

Предводитель бескожих кивнул и повернул к Уриилу массивную голову. Лицо мутанта было просто не способно на лживые эмоции, и космодесантник почувствовал огромный груз ответственности, увидев, с каким доверием отнеслось существо к его словам. Да, он обещал им лучшую жизнь и был обязан сделать все возможное, чтобы сдержать слово.

Неожиданно мутант вскинул голову, и складки плоти над его челюстями запульсировали.

— Приближаются люди, — сказал бескожий. — Люди на машинах.

Полковник Верена Каин подавила зевок и потерла рукой, затянутой в кожаную перчатку, усталые глаза; ее откровенно убаюкивало ровное движение «Химеры». Сидя в командирском кресле, она имела возможность обозревать холмистый предутренний пейзаж, протянувшийся вдоль реки, убегающей к разрушенному Хатуриану.

Каин уже видела впереди неровные очертания города, четко вырисовывающиеся на фоне мрачных скалистых гор и угрюмого неба, чей цвет вполне соответствовал этому Императором проклятому часу. Двигаясь своей неповторимой широкой походкой, впереди шли шесть разведывательных «Часовых», время от времени выныривая из предрассветного сумрака; двуногие машины должны были удостовериться, что во время этого дурацкого путешествия, в которое их отправило предостережение Мезиры Бардгил, патруль не угодит в засаду Сынов Салинаса.

Похожая на тощую курицу псайкерша заявилась во дворец глухой ночью и потребовала, чтобы о ней доложили губернатору Барбадену, что только подтверждало отсутствие у нее мозгов. Бардгил уверяла, что прибыла с новостями первостепенной важности, а как только губернатор ее принял, принялась распускать сопли и пищать что-то про чудовищ и океаны крови, изливающиеся с Зоны Поражения.

Хорошая пощечина от Каин помогла прекратить эту истерику, и полковник даже улыбнулась, вспомнив ошарашенное выражение разбитого лица Мезиры. Когда-то та была санкционированным псайкером, приписанным к «Клекочущим орлам», но оказалась среди предателей, оставивших полк после частичной демобилизации Фалькат, последовавшей за Днем Восстановления. У Каин не было времени на подобных трусливых крыс, так что она не долго раздумывала, прежде чем поставить Бардгил на место.

Мезира была псайкером, и по правилам ее следовало передать Комиссариату сразу после демобилизации, но по причинам, ведомым лишь ему одному, Барбаден позволил ей покинуть полк без лишнего шума. Почему он так поступил, оставалось за гранью понимания Каин, но она не стала поднимать этот вопрос, потому что обладающий бритвенно острым умом Лито Барбаден мог покончить с ее карьерой с той же легкостью, с какой выдвинул ее на свою прежнюю должность.

Когда Бардгил успокоилась достаточно, чтобы выражаться без напыщенных гипербол, она поведала о мощном выбросе варп-энергии в разрушенном городе Хатуриан. Яницепсы подтвердили ее слова, и тогда Барбаден распорядился, чтобы одно отделение отправилось к Зоне Поражения и все разведало.

Позади Каин, двигаясь строем, напоминающим стрелу, ехали еще одиннадцать «Химер», несущих более сотни «Клекочущих орлов». Ветераны, прошедшие десятки битв, самые почитаемые и дисциплинированные солдаты Ачаманских Фалькат — на кого еще положиться, если порядок требуется навести со всей мыслимой быстротой и тщательностью?

Когда стала приближаться окраина мертвого города, Каин посетило дурное предчувствие, но полковник отмахнулась от него. Последний раз, когда она была здесь, все вокруг было охвачено пожарами, и теперь воспоминания об увиденном и услышанном тогда вновь всплывали в ее голове.

Она неожиданно для себя поняла, что не думала о той ночи долгие годы, но вернувшиеся картины прошлого не действовали на нее так же, как на кое-кого из ее полка. Тогда они сделали то, что были должны, и навели на планете порядок. Полковник не только не испытывала сожалений, но и бессознательно протянула руку к медали в виде орла, прицепленной слева на груди ее мундира.

«Химера» запрыгала по кочкам, и Каин поднесла к глазам побитые магнокуляры, изучая руины, пока «Часовые» осматривали ограждение из колючей проволоки, окружающее мертвый город.

Все поле зрения заполнили разрушающиеся здания, окрашенные в зеленый и молочно-белый цвета системами видоуловителя, но больше смотреть по существу было не на что. Дальше дорога уже не была такой ровной и пролегала по заросшим лесом холмам, так что Каин прижала руки к бокам и сползла внутрь «Химеры».

Следовало проявлять осторожность. Сыны Салинаса продолжали вести партизанскую войну, и хотя маловероятно было, что они осмелятся открыто атаковать столь хорошо вооруженную группу, на подобной местности вполне могли поджидать снайперы. К тому же выезд мог быть спровоцирован с одной лишь целью — выманить и уничтожить имперского офицера.

Внутри машины было душно и шумно. Сзади рычал двигатель, наполняя воздух запахами горящего топлива и священной смазки. Полковник в очередной раз порадовалась своей стройности, располагаясь в узком железном вместилище среди опасных подвижных частей.

— Есть что-нибудь, мэм? — спросил Баском, ее флигель-адъютант, оглянувшись от своей вокс-станции.

— Ничего там нет. — Полковнику пришлось закричать, чтобы ее голос можно было расслышать за рокотом мотора.

— А мысли насчет того, что нас может ожидать? — продолжил Баском.

Каин и сама не знала, чего ей ожидать после предельно расплывчатого и сбивающего с толку предсказания Бардгил, но полковник не имеет права демонстрировать свою неосведомленность перед младшими офицерами.

— Возможна небольшая активность Сынов Салинаса, — сказала она. — Также есть вероятность, что мы встретим очередных глупцов, рискнувших пробраться в зону и оставить свои подношения среди кучки камней.

Баском покачал головой:

— Помнится, вы полагали, что они вряд ли теперь сюда полезут, особенно после того, как мы прикончили тот последний сброд.

Каин не ответила, вспоминая троих мужчин, стоящих возле дворцовой стены перед расстрельным отрядом за то, что пролезли за заграждение, окружающее Хатуриан. Проникновение в город было строжайше запрещено и каралось смертью, что почему-то никак не доходило до некоторых тупоголовых, раз за разом рисковавших собственными жизнями, чтобы обновить поминальные знаки.

Если бы Барбаден прислушался к советам Каин, то приказал бы сровнять руины массированным огнем «Василисков» уже через час после Дня Восстановления. Вот только новый губернатор решил, что такой шаг лишь заново раскочегарит пламя недавно подавленного восстания.

Но последние десять лет очень хорошо показали, насколько оно «подавлено»: непрекращающиеся взрывы, мятежи и недовольство населения, обладающего непробиваемой тупостью и неспособного принять свое поражение. Власть Империума простерлась на этот мир, и Сыны Салинаса были бессильны что-либо изменить, сколь бы харизматичной персоной ни был Паскаль Блез.