Зомби (ЛП) - Страница 25

К счастью для мамы с папой, они были еще на острове Макино, когда этот скандал грянул. В газетах и по телевизору, в «Пипл», в «Тайм» и так далее. Папу обошел стороной такой позор, как звонки репортеров с просьбами сделать заявление. Позже он выступил с официальным заявлением, в котором сказал: «Это немыслимо — проводить эксперименты на ком-либо, не получив на то осознанного согласия, но я был лично знаком с доктором К_, и отказываюсь верить, что он виновен в подобном. Это, должно быть, какая-то ошибка». Дома он говорил: «Как несправедливо по отношению к покойному!». Папа снял очки и тер глаза ладонями, и твидовое очко его рта сморщилось от боли. «Репутация великого человека опорочена посмертно, как же он может себя защитить?»

Об этом я никогда с папой не говорил и не буду. Между нами нет такого доверия. Папа тоже ничего не говорил о том, как меня притесняла полиция, в тот раз, когда пропал мальчик по фамилии Уолдрон.

Но папа убрал рамки с фотографиями, на которых он был с доктором М_ К_, из своего кабинета в Университете, и из дому тоже. А висит ли еще копия на стене у бабушки в столовой, я не знаю. Я больше не хожу к бабушке. И вообще в Дейл-Спрингз не хожу, кроме тех случаев, когда одалживаю у мамы денег.

55

Дни стали тянуться дольше, и значит, прошло уже много времени. С ОТПРАВНОЙ ТОЧКИ. Я держусь поближе к дому, как подобает УПРАВЛЯЮЩЕМУ этой собственности. По поручению папы с мамой. Разве что изредка по выходным выезжаю на Додже Рам (который так хорошо держит дорогу и имеет такой гордый вид) в Детройт по трассе И-96, а однажды по набережной озера Эри добрался до Толедо, где прежде не бывал. И в Анн-Арбор — университет там даже больше, чем Маунт-Вернон, а в октябре проводится Фестиваль в защиту секс-меньшинств. Возвращаюсь по И-94, наверное, рано на рассвете, небо, покрытое странными розовато-серыми складками и морщинами, светлеет, и ярко-оранжевые дорожные знаки летят на меня — ВПЕРЕДИ ВЕДУТСЯ ДОРОЖНЫЕ РАБОТЫ ПЕРЕХОДИТЕ НА ОДНОРЯДНОЕ ДВИЖЕНИЕ 40 М/Ч — но еще слишком рано, и шоссе пустует. И мостовая грохочет — БАХ БАХ БАХ, словно бьется сердце. Словно у Доджа Рам с К_ П_ бьется одно сердце на двоих. И полагаю, я счастлив, по крайней мере, умиротворен. Иногда попадаются автостопщики. Не хотел, чтобы это случилось, но наши глаза встретились. И он был под кайфом и хотел ебаться, и пыхтел, как жеребец, и в грязном сортире на заправке КОНЧАЛ обжигающе, словно лавой. И как-то в ноябре, терзаясь тревогой, я повел фургон на север по шоссе 31 в заповедник Манисти. Шел снег, и пейзаж был совсем другим. Будто какое-то другое место или даже другая планета, на которой я никак не мог сориентироваться. Не смог найти дорогу, по которой вез БЕЛЬЧОНКА, так что и реку не смог найти. Описал круг, в бешенстве спутал восток с западом (а прямых дорог там нет) и, в конце концов, выехал к Биг Рапидс с противоположной стороны леса. Теперь я почти ежедневно пью таблетки, которые выписывает доктор Е_. Три таблетки в день во время еды. Из-за них моя речь порой бывает невнятной, я могу задремать за рулем или на курсах по ВВЕДЕНИЮ В БУХГАЛТЕРСКИЙ УЧЕТ, где сижу в задних рядах. Зато мое самообладание на месте, и я не так злюсь, и ЗРИТЕЛЬНЫЙ КОНТАКТ меня не беспокоит. Когда он происходит СЛУЧАЙНО и неумышленно (с моей стороны). Например, когда Акил приходит ко мне под дверь и говорит: «Извините, сэр, я думаю, с туалетом на втором этаже что-то не так».

Или Жан-Поль, он в этом доме новичок и постоянно задает вопросы, как, например, внизу, в погребе, где стоит стиральная машина и сушилка, куда жильцам ВХОД ВОСПРЕЩЕН, но ему я однажды разрешил ими воспользоваться при условии, что он не расскажет остальным. Он нуждался в помощи УПРАВЛЯЮЩЕГО на каждом шагу. «Я привык, что стиркой моего белья занимается женщина», — со смехом говорит Жан-Поль.

Обычно по вечерам я никуда не хожу, у меня на это не хватает денег. Выклянчиваю у мамы с папой гребаные крохи. Питаюсь едой навынос из «Бургер-Кинга», «Тако Белл» и так далее. Пью пиво и смотрю порнуху. Или листаю каналы в телевизоре. На одном канале трудно задержаться дольше, чем на двадцать секунд, а то и на десять. Осенью много раз видел мистера и миссис Уолдрон, родителей пропавшего «Джейми», которые выступали со своим обращением по мичиганским каналам. И показывали фотографии «Джейми» и настоящую видеозапись из домашних архивов. На ней был БЕЛЬЧОНОК, он улыбался и махал мне рукой, БЕЛЬЧОНОК играл в школе в баскетбол, БЕЛЬЧОНКУ вручали какой-то приз, а голос за кадром говорил: «Пожалуйста, если у вас есть какая-то информация, пожалуйста, позвоните по горячей линии ДЖЕЙМИ, за любую информацию, которая поможет в поисках, предлагается вознаграждение размером в 50 000 долларов». Мистер и миссис Уолдрон всегда говорили одно и то же: «Мы верим, что наш сын еще жив, мы верим, что еще увидим его живым», — и миссис Уолдрон плачет, а мистер Уолдрон старается не заплакать. И я выхожу из себя и с отвращением кричу: «В каком это смысле — живым? С чего бы ему быть живым? Схуяли ЕМУ быть живым?», — и прибавляю: «Мрази, так ВАМ и надо». И, вне себя от отвращения, переключаю канал.

В ноябре, примерно на День благодарения, в выпуске новостей на местном канале промелькнул неожиданный репортаж — некто заявил, что «заметил» пропавшего мальчика, который ловил попутку в Чикаго. Но, насколько мне известно, эта затея ни к чему не привела.

56

Джуни была СТАРШЕЙ СЕСТРЕНКОЙ на протяжении всей моей жизни. Она старше меня на пять лет, моего роста и примерно такого же веса. В колледже плавала не хуже олимпийской чемпионки и была звездой в женском лакроссе. А теперь вот ДИРЕКТОР средней школы в Дейл-Спрингз.

Джуни всегда заботилась о К_, своем брате. О своем единственном в семье младшем родственнике. И в средней школе, когда у меня были кое-какие проблемы с эмоциями, и в том году, когда я поступил в колледж в Восточном Мичигане и вылетел оттуда. Это Джуни предложила мне заняться изучением рынка недвижимости вместо того, чтобы возвращаться в колледж, на чем всегда настаивал папа, возразив ему, что не все обязаны заканчивать колледж. Она сказала, что из Квена вышел бы потрясающий агент по продажам, ему бы только чуть-чуть расслабиться.

Оставила на автоответчике сообщение: «Бухучет — это отличная идея, Квен. Куда практичней, черт подери, чем все эти папины прожекты».

Мама и папа гордятся Джуни, так повелось еще со средней школы, где она была старостой класса и знаменитой спортсменкой. Закончила пятой по списку среди своих одноклассников в 1976 году. По стипендиальной программе поступила в колледж при Мичиганском Университете, где изучала общественное образование и управление. Шикарная государственная школа в Анн-Арбор, а не какое-нибудь второ— и третьесортное заведение в Лансинге или Маунт-Вернон. И в колледже ей все удавалось. А теперь она служит директором и стремится двигаться дальше, ходит в Анн-Арбор на всякие летние «семинары» и тому подобное. Джуни «светская дама», и у нее полно приятелей, тех, с кем можно отправиться в поход или покататься на лыжах. Когда Джуни купила собственный дом у озера в загородном поселке под названием Граафшап, мама забеспокоилась: «Ну вот, теперь Джуни никогда не выйдет замуж». Был период, когда Джуни чертовски злилась на своего младшего брата К_ и не разговаривала со мной, и однажды она (я был пьян или чем-то вмазан, не на 100 % в сознании, в своих кожаных шмотках и с хвостиком) не признала меня, когда мы столкнулись нос к носу на улице. Но после ареста и двухлетнего испытательного срока, когда мама с папой были так расстроены, она снова вошла в роль СТАРШЕЙ СЕСТРЕНКИ. Будто для нее это испытание — жить с тем, что ее младший брат сексуальный преступник, а она ведь не из тех, кто станет пасовать перед испытаниями. Будто я — один из ее трудных учеников, который только и ждет, пока какой-нибудь взрослый отпустит ему все грехи. Будто я тот, кого можно высмеивать и доставать, с улыбкой говоря: «Квен, ты стал бы куда симпатичнее, если бы не строил такую кислую мину. И, ради Бога, выровняй спину. И почему бы тебе не сделать что-нибудь с волосами? и со своими вещами?».