Золотой скелет в шкафу - Страница 11

– Так это – лучшее доказательство того, что я непричастен, – улыбнулся Гуров. – А ты бы, вместо того чтобы паясничать, повнимательнее слушал, что я тебе говорю. Ведь эти звонки позволяют нам уточнить время убийства. Хотя и не до секунды, но все-таки. Границы периода теперь более четкие.

– Да, выходит, что его пристрелили между тремя часами дня, когда ты с ним разговаривал, и восемью вечера, когда поговорить уже не смог.

– Кроме моих звонков в этот период больше ничего не было?

– Нет. Ему вообще не так часто звонили. Я пробил некоторые номера – чаще всего звонила дочь, она живет на другом конце Москвы. Кстати, насчет «Бригантины». Вполне логично, что он назначил тебе «свидание» именно там, он живет на Песочной.

– Точнее, жил.

– Да, так, пожалуй, точнее. Остальные звонки в основном связаны с работой. Входящие абоненты – либо коллеги по цеху, либо люди, занятые в индустрии драгоценностей. Судя по тому, сколько времени он в этой индустрии работает, конфликтов у него там не было. Иначе пристрелили бы уже давно.

– Самойлов тоже говорил, что у Шульца просто безупречная репутация.

– И вот финал.

– Кто обнаружил труп?

– Его дочь. Ее звонок – последний. Точнее, там несколько звонков, они идут сразу после твоих. Тоже непринятые. Видимо, она забеспокоилась, что отец не берет трубку, поэтому решила приехать. Мало ли, все-таки человек уже пожилой. Боялась, что сердечный приступ, а тут…

– Настоящий боевик.

– И не говори.

– Что ж, будем копать с двух сторон. Похоже, с этой кражей стекляшек не все так просто. Не получится списать на забавное недоразумение, как надеялся наш немецкий гость. Думаю, нужно разграничить сферы приложения усилий. Ты займись исполнителем и винтовкой, такие «игрушки» в супермаркетах не продаются, глядишь, и выведет куда-нибудь след. А я сосредоточусь на заказчиках и инициаторах. Раз уж я так подружился с представителями аукционного дома «Diamond», мне и дорога туда.

– Себе, как всегда, самое легкое выбрал, – пробурчал Стас.

– Это почему?

– Как почему? С этими «инициаторами» и заморачиваться нечего. Все ясно. Если не Комаров, значит, ювелиры, а если не ювелиры, значит, Комаров. А если учесть, что в ходе завтрашней повторной экспертизы все это просто само собой определится, сразу становится ясно, что тебе, по большому счету, и делать-то ничего не нужно. Сиди себе, блаженствуй. Жди результата.

– Не скажи. Что-то подсказывает мне, что не так просты они, наши неизвестные пока инициаторы. Не подставятся они так глупо, чтобы первая же экспертиза их выдала. Вот помяни мое слово – ничего она не покажет. Бриллианты окажутся настоящими, Ганс этот спокойно отчалит в свою Германию с полными карманами бабла, а Комаров спрячет в закрома очередной «актив», олицетворяющий выгодное вложение капитала. В общем, завершится дело ко всеобщему удовольствию, и, на радостях, все моментально позабудут про «забавное недоразумение». Вот тогда-то все и начнется.

На следующий день в половине одиннадцатого Гуров входил в отреставрированный и осовремененный особняк, где располагался антикварно-аукционный дом «Diamond».

Там наблюдалось большое оживление. В вестибюле толпились люди, слышались разговоры, все явно находились в предвкушении знаменательного события. Что это за событие, догадаться было нетрудно.

Долго ждать полковнику не пришлось. Уже минут через десять после того, как он вошел в вестибюль, открылась дверь, ведущая из внутренних помещений, и оттуда вышла довольно многочисленная компания. В ее центре шел высокий и плотный темноволосый мужчина. По тому, какие подобострастные взоры бросали в его сторону Шурыгин и директор аукционного дома, находившиеся тут же, Гуров сразу понял, что это и есть победитель, выигравший торги.

«Комаров?» – невольно подумал он.

– Поздравляю, поздравляю, Геннадий Евгеньевич, – проговорил директор, подтверждая его догадку. – Отличное сделали приобретение. Прошу вас, пройдемте в комнату для экспертиз. Там вы сможете получить камни и расписаться в документах.

– В комнату для экспертиз? – в недоумении переспросил Комаров.

Директор понизил тон и стал вполголоса что-то говорить. Гуров, с интересом наблюдавший за этой сценой, догадался, что сейчас счастливому покупателю объясняют нюансы, возникшие в связи с исчезновением подделок.

Комаров слушал спокойно, и на лице его не отражалось никаких других эмоций, кроме удивления.

«Если кражу организовал он, то явно не с тем, чтобы подменить камни сию же минуту, – сделал вывод Гуров. – Одно из двух – либо он так спокоен, потому что вообще непричастен, либо эта кража совершена с более долгосрочными целями, чем подмена при продаже на аукционе, и волноваться ему пока просто не о чем. В любом случае, держится он просто отлично. Что ж, возможно, уважаемый господин Комаров действительно тут ни при чем. Ведь его телохранитель был не единственным, кто дольше всех задержался в шоу-рум. Похоже, пришла пора вплотную заняться ювелирами».

Он отозвал в сторонку Шурыгина и поинтересовался, кто в этот раз будет проводить экспертизу.

– Состав группы практически тот же, – ответил секретарь. – Постоянство в деловых контактах – один из залогов нашей стабильности. Правда, до Аркадия Яковлевича мы не смогли дозвониться, и пришлось пригласить вместо него другого эксперта. Максим Шапошников – молодой, но уже отлично зарекомендовавший себя специалист.

– Он находится среди присутствующих? – кивнул на толпу, собравшуюся вокруг Комарова, Лев.

– Нет, ювелиры сейчас в комнате для экспертиз. В связи с этим странным инцидентом, о котором мы вчера беседовали с вами, Юрий Сергеевич решил провести дополнительную экспертизу по окончании торгов. Так сказать, в виде дополнительной гарантии. Чтобы ни у покупателя, ни у продавца не осталось ни малейших сомнений, что продан и куплен именно тот товар, о котором было заявлено.

– Очень дальновидное решение, – одобрил Гуров, не уточняя, с чьей подачи оно было принято. – Так, значит, ювелиры сейчас не здесь. Но с ними мне тоже необходимо будет побеседовать. Когда я смогу это сделать?

– По-видимому, уже после окончания экспертизы. На ней могут присутствовать только те, кто имеет непосредственное отношение к камням, то есть господин Комаров и господин Литке. После подтверждения подлинности лота должна быть произведена оплата. К счастью, такое изобретение, как банковская карта, значительно упростило этот процесс. После этого наши гости подпишут документы, окончательно закрепляющие совершенную сделку, и вот тогда они уже полностью в вашем распоряжении. Впрочем, ювелиры, думаю, освободятся раньше. Но, насколько я понял, вы хотели бы пообщаться и с самим господином Комаровым.

– Да, очень бы хотел, – совершенно искренне ответил Гуров.

– Вот поэтому я и постарался сориентировать вас с тем, когда он сможет освободиться.

– А вы не в курсе, что случилось с третьим экспертом, который был здесь вчера? – простодушно поинтересовался Лев. – Аркадий Шульц, если я ничего не путаю? В отличие от вас, я не могу заменить его Максимом Шапошниковым.

– Да, для вас эти величины нельзя назвать взаимозаменяемыми, – улыбнулся Шурыгин. – Но, к сожалению, мне неизвестно, по какой причине Аркадий Яковлевич не отвечает на звонки. Может, что-то со здоровьем. Все-таки человек уже пожилой.

– Да, возможно.

Шурыгин говорил совершенно естественно, не показывая ни испуга, ни даже малейшего напряжения при разговоре о Шульце. Закинув эту «наживку», Гуров в очередной раз смог убедиться, что представители аукционного дома – последние, кого он стал бы включать в список подозреваемых.

Тем временем директор уже успел объяснить Комарову причины проведения повторной экспертизы и, вместе с ним и Литке, направился к еще одной двери, ведущей из вестибюля. За ними, не отставая ни на шаг, проследовал подтянутый молодой мужчина, рельефная мускулатура которого просматривалась даже сквозь классический пиджак.