Золотой ключ. Том 1 - Страница 1

Картина типична для школы Серрано. Историческая сцена овеяна духом романтизма, и в то же время она реалистична, без каких-либо признаков символики. Полотно напоминает о сражении, завершившемся разгромом тзо'абов и гибелью Пророка Злотого Ветра. Однако Пророк находится не в центре полотна, а ближе к левому крою, из чего можно заключить, что не он является главной фигурой картины. Скорее всего, это тза'абы, с неистовой жаждой мести но лицах бегущие с поля брани; тем самым художник как бы предрек опустошительные набеги Всадников Златого Ветра в течение грядущих десятилетий.

Весьма примечательны еще две фигуры. Первая — это шагоррский капитан, убивающий Пророка, Его поразительное сходство с герцогом Алессио на портрете кисти того же мастера говорит о несомненной лести. Вторая фигура — умирающий тза'об, точная копия Бортойина Грихальвы, заклятого врага рода Серрано.

Еще одно мемориальное полотно. Здесь историческая достоверность выражена в точной расстановке персонажей, детальной прорисовке костюмов и оружия. Сходство Алессо до'Веррада с реальным историческим лицом достигнуто благодаря изучению его прижизненных портретов. Расположение армий и даже отдельных фигур основано на свидетельствах очевидцев. Угол падения солнечных лучей точно соответствует времени года, дню и часу битвы.

При всей своей достоверности картина глубоко символично. Стратегический гений Алессо проявляется не только в построении войск, но и в узоре его мантии (листья дуба и мяты символизируют Отвагу и Добродетель, цветы люпина — Воображение и т.п.). О богатом приданом его супруги — ондолузийской принцессы — открыто говорит золото меча и шпор и не столь открыто — вытисненные на седле пшеничные колосья и кукурузные початки. Его номмо до'гуэрреро, или прозвище “Тень Златого Ветра”, — не что иное, как тьма, снизошедшая но варвара, гибнущего от его руки. Но в этот миг взгляд Алессо устремлен не на жертву, а на ближайшего Всадника, коему суждено оборвать нить жизни Героя. А злая душа поджигательницы войны, императрицы Тзо'аба Ри, воплощена в упавшей поблизости лиственнице (Надменность) и цветах водосбора (Безрассудство), примятых копытами лошади Алессо.

Река, на которой Алессо снискал слову великого триумфатора, в тот день окрасилась в алое, за что и было переименована в Рио Сонгва. Позднее Ренайо до'Веррада закрепил победу отца, установив южную границу Тойра-Вирте. Его современник Серрано написал картину в честь провозглашения Ренайо герцогом и рождения Тайра-Вирте как независимого государства. Увы, то картина не сохранилась, но фрагмент наброска находится в запасниках Галиерры Веррада.

В 823 году герцог Ренайо взял в жены Хесминию. После гибели ее брата на Рио Сангва она осталась единственной наследницей Шагарры. Когда в костейо, родовом замке ее отца, завершилась свадебная церемония, молодожены отправились в Мейа-Суэрту, где маленькая коса Ренойо постепенно превращалась в Палоссо Веррада.

Но в пути случилось непредвиденное. На кортеж напала банда тза'обских разбойников, и, хотя герцог с герцогиней не пострадали, погибло много придворных, в том числе лучший друг Ренайо — доблестный капитан Верро Грихальва.

Этот эпизод и положен в основу картины. Здесь все пронизано насилием: и композиция, и цвет, и динамика. Одной рукой герцог Ренайо придерживает голову умирающего друга, другой отчаянно машет лекарю. Рядом опустилась на колени герцогиня; ее лицо закрыто ладонями, а блеск драгоценностей расплывчатый, от чего создается впечатление, будто воочию видишь, как ее сотрясают рыдания. На заднем плане конные воины преследуют тзо'абов, похитивших сестер-близнецов Верро Грихальвы и еще дюжину фрейлин. Ветер качает ветви деревьев, треплет полы плащей и распущенные локоны герцогини. Только Верро Грихальва неподвижен, его очи подернуты смертной поволокой, а пальцы сомкнуты на рукояти меча, словно он еще надеется встать и броситься на защиту сестер.

Эту картину можно сравнить с другой, гораздо меньшей размерами, — “Смерть Верро Грихольвы”, — написанной Пьедро Грихальвой в 732 году. Она хранится в Голиерре Грихольва.

Картина, безусловно, достойна кисти талантливейшего художника из рода Серрано, но здесь его отточенное мастерство послужило отнюдь не самой благой цели. Недаром это полотно, созданное по заказу герцога Ренайо и отразившее продолжение вышеописанного события, было отвергнуто горожанами, осмеявшими злосчастных фрейлин, похищенных и изнасилованных тза'абами.

Все без исключения полонянки, высыпавшие из шатров, одеты непристойно, изумление на их лицах соперничает со страхом. Сестры Ларисса и Маргатта Грихальва (легко узнаваемые по розеткам на шалях, которыми они прикрываются без особого старания) изображены с неудовольствием на лицах, якобы оттого, что их оторвали от желанных плотских утех.

Герцог Ренайо и его солдаты, гнавшиеся за бандитами двенадцать дней, выглядят свежими, как будто только что покинули покои палассо. Тза'абы же, полуодетые и неопрятные, объяты неописуемым ужасом. Десятка два грязных, нагих малышей стремглав бегут к холмом, но если приглядеться, можно сделать некое странное открытие: у них вовсе не детские лица. Это карлики — злобные смуглые дикари, тзо'обы.

Что же касается подлинной истории, то все четырнадцать дом были возвращены ко двору, банда истреблена до последнего негодяя, о сокровища (на картине они грудой лежат в левом шатре) доставлены в Мейа-Суэрту. Герцогиня Хесммния пожелала отдать их бывшим пленницам, чтобы спасти от нищеты: кто возьмет замуж обесчещенную тза'абом женщину, особенно после того, как она родит младенца? Этих чи'патрос, незаконнорожденных, ждал, так же как их матерей и маленьких полукровок, спасенных в лагере тза'обов, удел презренных парий. Некоторые из тех женщин, не в силах вынести унижение, доже руки на себя наложили после родов.