Золотой город - Страница 17

— Страдания вашего капитана, — сказал Блейк Рэнсому, не переставая исследовать содержимое шкафов и сундуков, стоявших вдоль стен, — напомнили мне одну историю, приключившуюся несколько лет назад, когда я жил довольно далеко от Чарльз-Тауна. Ко мне обратился человек, который постепенно терял силы, а заодно и волю к жизни. Тщетно я пытался понять, что же с ним такое происходит… — Что-то с грохотом упало, и кок возмущенно подбоченился, но как-то сразу сник, наткнувшись на неприязненный взгляд доктора. — Потом меня осенило! Я проверил догадку на себе, и когда она подтвердилась, принял меры… Ага, нашел! — Блейк выпрямился с торжествующим видом и протянул Рэнсому деревянную коробку, в которой, должно быть, когда-то хранились сухари. — Полюбуйтесь-ка на это.

Чарли успел мельком заглянуть внутрь и увидел веточку какого-то растения, на которой красовалось несколько усохших ягод — маленьких, круглых, розоватого цвета. Еще на ветке были острые шипы, но вместе с тем на ней не было ни единого листочка. Ничего похожего Чарли раньше не видел.

— Это растение встречается на некоторых островах Вест-Индии, — пояснил Блейк, наблюдая за Рэнсомом, который внимательно рассматривал ягоды и, кажется, был не прочь одну из них попробовать. — Оно чрезвычайно ядовитое.

Рэнсом тотчас же бросил ветку на пол.

Блейк наклонился, с ученым видом поднял ее, аккуратно взяв двумя пальцами за самое тонкое место, и продолжил как ни в чем не бывало:

— Понятия не имею, где вы обретались до Чарльз-Тауна и что делали там. Но одно я знаю точно: если съесть в один присест четыре-пять этих ягод, то несколько часов будешь бредить, словно попал в рай или ад наяву, а потом твое тело перестанет слушаться и ты забудешь, как нужно дышать. Но если брать их по одной и добавлять в пищу… Даже не целиком, а просто выдавливая сок или растерев в порошок… Если к тому же растянуть все на несколько недель… То, пожалуй, слабость будет накапливаться постепенно, а о видениях ваш добрый капитан, должно быть, просто забыл упомянуть…

Ненадолго воцарилась тишина.

Кок опомнился первым. Он представил себе, что его ожидает, когда капитану Холфорду доложат, что это он виновен в его болезни. Оправдываться и отрицать свою вину нет смысла, его никто не будет слушать! Тем более, что Рэнсом весь сиял в предвкушении мести за сломанный зуб. Выбор невелик: или страшная, мучительная смерть, или…

Томас с удивительной прытью прошмыгнул мимо Рэнсома прямиком в открытую дверь и оказался на палубе быстрее, чем погнавшиеся за ним квартирмейстер и доктор. Там его бегство чуть замедлилось из-за юнги, который очень некстати подвернулся под ноги, но толстяк без лишних церемоний оттолкнул мальчишку и бросился к фальшборту. Спустя всего мгновение за бортом раздался громкий плеск.

Все случилось так быстро, что никто из пиратов, находившихся на палубе, не успел даже опомниться, не говоря о том, чтобы остановить беглеца. Впрочем, они и не собирались его останавливать, поскольку не знали о том, что случилось в камбузе. Кто-то предположил, смеясь, что кок отправился купать своих блох. Но когда Рэнсом подошел к фальшборту, вытащил из-за пояса пистолет и прицелился, шутник умолк. Звук выстрела, раздавшийся в полной тишине, был подобен грому. Чарли увидел довольное лицо квартирмейстера и понял, что пуля нашла цель.

— Собаке — собачья смерть, — проговорил Рэнсом, глядя за борт. На его губах играла удовлетворенная улыбка. — Я всегда подозревал, что с ним что-то нечисто. А все-таки, как вы догадались, доктор?

— Человек, о котором я говорил, ел эти ягоды, не зная, что они ядовиты. Симптомы полностью совпадают, — сказал Блейк с таким уверенным видом, что Чарли сразу понял: все так и есть, и это вовсе не досужая выдумка. — К несчастью, когда я разобрался, что стало причиной недомогания, ему уже никто не мог помочь. Увы, я опоздал.

— Зато сейчас вы все сделали вовремя! — с энтузиазмом воскликнул Рэнсом и по-дружески хлопнул доктора ладонью по плечу. — По крайней мере, я очень рассчитываю на это. Ведь наш капитан выживет?

Блейк пожал плечами:

— Если на то будет воля Господа, мистер Рэнсом.

— Я выживу, — раздалось за спиной, — потому что на то есть мояволя.

Чарли обернулся и увидел Фрэнсиса Холфорда. Капитан «Нимфы» стоял, опираясь на плечо юнги, и смотрел на Рэнсома и Блейка тяжелым, немигающим взглядом. В ярком свете дня он производил еще более удручающее впечатление, чем в полумраке капитанской каюты: серая кожа, на скулах играет горячечный румянец. Левая щека подергивается в тике, а на лице застыло выражение бесконечного упорства. «До чего волевой человек, — подумал Чарли с невольным восхищением, на мгновение позабыв о том, что видит перед собой недостойного уважения пирата. — Другого этот яд убил бы давным-давно…»

— Полагаю, — вежливо и бесстрастно улыбнулся капитану Блейк, — так оно и будет.

Холфорд набрал в грудь воздуха, чтобы ответить, но внезапно его прервал возглас одного из пиратов, призывавшего взглянуть на соседний корабль — «Немезиду». Там как раз спускали шлюпку, и даже издалека было видно, что на борту происходит какая-то суета. Чарли пригляделся и увидел высокого широкоплечего человека в черном камзоле, черты лица которого скрадывало большое расстояние между кораблями.

Чарли похолодел. Он догадался, кто это.

— Забыл подзорную трубу в каюте… — сердито проворчал Холфорд. — Кит, у тебя самые зоркие глаза. Что там происходит?

— Это Чернобородый, капитан, — тихим голосом ответил юнга.

— Старый дьявол собирается сесть в шлюпку?

— Похоже на то, сэр.

Холфорд чертыхнулся:

— Только почетных гостей мне сейчас и не хватало… Доктор, а нет ли какого-нибудь средства, чтобы взбодриться? Мне бы не хотелось выглядеть таким заморенным, когда здесь появится столь важная персона, как наш друг Чернобородый.

Чарли ожидал, что Блейк испугается, но мнимый лекарь возмутился.

— Вы меня принимаете за кого-то другого, — сказал он необычайно суровым тоном. — Я не какой-нибудь индейский колдун и вернуть здоровый вид в мгновение ока не могу. И вам полагается сейчас отдыхать в каюте, там… нет такого яркого солнца, как здесь. Солнце не всегда полезно, капитан Холфорд.

Намек на то, что при свете дня болезненная бледность капитана «Нимфы» бросается в глаза, был достаточно прозрачным, и Холфорд мгновенно все понял. Он улыбнулся и, проговорив: «Тогда следуйте за мной, док!» — направился к себе, по-прежнему опираясь на плечо юнги. Чарли, ощущая себя лишним, поплелся за Блейком. Его волновала мысль о том, что совсем скоро на «Нимфе» появится Чернобородый, но предчувствие, впервые появившееся еще у дома, вернулось — оно было подобно игле, пронзающей сердце.

Не прошло и получаса, как Эдвард Тэтч вошел в каюту Холфорда.

Он оказался именно таким, как представлял себе Чарли: высокий, куда больше шести футов ростом, сухощавый, но весьма широкоплечий и с крепкими ручищами. При одном взгляде на него можно было легко поверить, что это человек неимоверной силы, одолевший, будучи безоружным, в рукопашном бою пятерых крепких мужчин. Еще по нему было видно, что это человек чрезвычайно жесткий. Недаром о нем ходили слухи, что он не щадил своих пленников, иной раз подвергая их не только изощренным издевательствам, но и жестоким пыткам.

Говорили, будто этому пирату ничего не стоило отрезать какому-нибудь несчастному уши и скормить ему же. Черная борода длиной почти в фут, из-за которой Тэтч и получил свое прозвище, росла у него от самых глаз. Она действительно была чернее ночи и производила устрашающее впечатление. Из-за пояса у него торчала украшенная золотом рукоять пистолета, и только это не соответствовало молве, утверждавшей, будто Чернобородый никуда не выходит без пары стволов.

Но все это Чарли заметил потом! Оказавшись так близко от человека, нагнавшего страху на целый город, юноша немного растерялся. Однако на сей раз пират был настроен благожелательно и даже пошутил, что Холфорда к койке приковала не простая болезнь, а любовная, и предложил поделиться лекарствами.