"Золотое руно" (СИ) - Страница 66

Под деревьями почудилось какое-то движение - между корней новых исполинов появились маленькие человечки. Лесные гномы! Они волочили корзинки на виду у людей, спасающих свое добро, - они уже собирали в новом лесу грибы!

И тут машину подняло волной. Ее закрутило, как поплавок, и понесло обратным путем к главной магистрали. К морю! сообразил Саша. Вокруг все дали себе полную волю: кто-то осип от воплей, кто-то ревел, отворачиваясь от окна. Машину подхватило боковым налетевшим потоком, вынесло с дороги и твердой рукой задвинуло между складом и жилым домом, среди плавающих ящиков. В окнах показались люди. Саша решил уйти, потому что вытащить машину все равно невозможно. Паспорт пропал, на самолет он не попадет. Опоздал...

- Сколько народу погибнет! - дрожащим голосом воскликнул симпатичный перепуганный дядя и вопросительно посмотрел на него. - Бог должен наказать виновных, правда?

Саша взглянул на его оранжевые уши и сказал:

- Бог дал нам свободу выбирать.

- Он может нас спасти. А дети?

- Если Бог будет помогать во всякой трудности, человек очень быстро уверует.

- Чего же лучше?

- Значит, сразу и свобода, и помощь? А сможет ли человек без костылей, со своей свободой к Богу прийти? Может быть, в этом и заключен Самый Главный Замысел?

Дядя буркнул, что надо занять комнату или хотя бы постель, и побежал на второй этаж, откуда доносились разгоряченные и плачущие голоса.

Пробираясь посуху, Саша шел с полчаса. Машины, все как одна, неслись на ненормальной скорости. На той стороне улицы висел телефон-автомат. Он побренчал монетами в кармане, перебежал туда и набрал номер. По часам выходило, что после разговора с Сюзи прошел всего час. Трубку поднял заспанный человек; Саша знал, что Грег снимает квартиру с кем-то на пару.

- Разбудите Грега!

Человек захаркал со сна, в горле его забурлило.

- Какого черта! Уехал.

- Когда вернется?

- Не знаю я, - бросил безучастно человек. - Не вернется он. Съехал.

- Как это... съехал?..

- Просто, - рассердился человек, - вещи продал и укатил.

- Да куда же?

- Может, и в Австралию, кто его знает! - заспанный бросил трубку.

В конце квартала помещался куб торгового центра. Между стеклянными витринами Саша заметил банковский автомат. Сунул карточку. На их совместном с Грегом счету был ноль.

Но Грегу отъезд был совсем не ко времени. Он много лет жил у родителей, потом с компаньонами, а тут подвернулась превосходная квартира. Грег, крупно разжившись деньгами, переехал, и вчера вечером в его апартаментах разгорелась пирушка.

Сквозь пьяный разномастный шум на улице послышался голосистый вопль - Грег немедля подбежал к окну и радостно перевесился через подоконник. Под его окном росли пышные кусты, так что было не видно, кто к кому прицепился, кто машет кулаками, а кто жалобно стенает. Грег от любопытства поерзал на своем окне и подвинулся поближе. За кустами шло побоище, а он на четвертом этаже все пропускает!

Он сильно вытянул голову вперед, стараясь углядеть интересные детали, и подвинулся еще. Положение стало шатким - Грег подсунул руку под живот, взялся за подоконник и оттянул себя назад. Но в этот момент его тело качнулось, словно детские качели, - ногами вверх, головой вниз. Он успел дернуть голову вверх, но резкое движение придало телу еще больший импульс, и Грег, приподняв голову и вытянув назад руки, ласточкой выскользнул из окна и полетел к земле. И в ту же секунду раздался выстрел!

Греговы друзья повскакали, помчались вниз. Двор наполнился жителями. Но Грега нигде не было! Вдруг кто-то заметил в гуще кустов на большой высоте застрявшую фигуру. Нашли лестницу и полезли вытаскивать. В ветках торчал Грег - изрядно поцарапанный, в остальном совершенно невредимый, но с простреленной навылет головой.

Пока Грега выдергивали и удерживали от падения, вровень с лестницей, на втором этаже, закачалась ошарашенная личность с ружьем наперевес. Полицейские вломились в нижнюю квартиру. Жильцами оказались муж и жена. Стрелок не отпирался, да это было невозможно, потому что он стиснул и не выпускал из рук необычайное коллекционное ружье, все в серебряной чеканке.

Полицейские сразу выяснили, что хозяин квартиры - большой любитель и мастер стрельбы - стрелял редко: до стрельбища далеко. Вечерами он крепился, перебирал и холил свои ружья, грозя пролетающим голубям. И в этот поздний вечер он стоял у окна. Шум под окнами его не отвлекал, он с увлечением разглядывал в прицел всякие разности. И когда перед его глазами что-то промелькнуло, он нажал на курок!

Полицейскому подали документы жильцов. Он записал имена в протокол и уставился на стрелявшего.

- Славик... - прошелестел стрелок.

Хозяин квартиры был Славик, профессор-химик, и жена его, учительница.

- Как ваш сын попал на четвертый этаж?

- Там освободилась хорошая квартира, такая же, как наша.

Запахло морской водой. Саша шел спокойно, но его изменившаяся походка выдавала его - он едва передвигал ноги и совершенно не соображал, куда идет. Он не видел океана, встречных людей, но когда ему навстречу попалась женщина, он отметил ее сходство с мамой. В его голове мамин голос чисто и ясно произнес: "Грег изумительно красиво ест за столом, уставленном другими". Что она знала? О чем бы он поговорил с ней? Обо всем, и, главное: зачем она оставила его? Он ощущал себя, как тягостный ком, в котором сложились ни находки, ни прозрения, а нагромождение ошибок, которые он принял за настоящую жизнь. Сейчас он знал, что во всем был его собственный выбор. Что кивать на играющего своим хвостом?

"Дьявол является к человеку, и он, испуганный, начинает думать. И приходит к Богу. Но это не может случиться через свет, потому что человек решит, что он - избранник Божий, и не приложит труда. Не это ли главная цель дьявола - приход человека к Богу? - снова пришла ему в голову эта парадоксальная мысль. - Рогатый не страшен, он только толчок к выбору, из которого состоит жизнь. И без него я выбираю сам... так, что осталась одна боль. Возлагаю на себя и людей серьезные надежды, а потом изумляюсь кривым дорогам, лежащим передо мной. Куда идешь ты теперь?"

Был прилив. Весь берег затянул желтый туман: морскую воду и песок, мрачное, ночное утро - все пропало в плотной стоячей влаге, как мокрое стекло, - сам воздух был унизан частыми каплями воды. Эта толща медленно сдвинулась с места и густым, соленым валом наплыла на потемневшие фонари. Тяжелые волны сырости опеленали промозглую одежду, оставляя щелки для глаз. В них белым знаком мелькнул размазанный, долгий след птичьего крыла. В другой момент - след мутных, частых волн, слизывающих песок, тянущих кривые, вертлявые языки до ступеней - взахлеб. Отяжелевшие облака промокли от моря, смешались с горами сырости, как сквозь жидкий кисель. Все течет раскисшей слезоточивой сыростью: на щеках рыбно, мозгло. В темной глубине океана линия горизонта, не видимая, только угадывалась в сырости, разделяя подобное на подобное.

Саша шел, преодолевая чувство нереальности, медленно и неотвратимо превращающейся в реальность иную, составляющую настоящую жизнь человека. Тяжелое напряжение приближающегося события сковало его. Он встал на дороге, влажными пальцами потирая ткань рубашки. Исподволь поднималось это состояние - от него отяжелели руки и ноги, стало трудно в груди. Он рассеянно вгляделся в лицо случайного человека - не найдя там ничего, обвел глазами все вокруг. Из глубин океана невыносимыми громадами поднимались зловонные газы. Все перетерто, слито в котел, испускающий желтые пузыри, проливающий содержимое вниз. Запахи из кафе не летели, а стелились по асфальту; все приземлено, движется вдоль ног, воздух забит трудным усилием сделать вдох. Звуки затихли, пробиваясь, как сквозь облака; люди, машины - все вокруг перестало быть...