Золото (Золотая шахта) - Страница 5

– Ну, у меня есть моя квартира, – печально улыбнулся он и двинулся по парку перед линией гаражей.

Неясно было, какой дорогой воспользоваться, и он выбрал наудачу: все они шли в направлении дома.

За поворотом дороги он увидел еще одно зрелище. Хоть и меньшего размера, на Рода оно произвело не менее глубокое впечатление, чем дом. Это был женский зад такой же красоты и совершенства линий, одетый в спортивные брюки и торчащий из экзотического куста.

Род был пленен. Он стоял и смотрел, как трясется куст, как зад поворачивается и поднимается.

И тут из куста женский голос произнес совсем не женское проклятие, владелица зада распрямилась и сунула указательный палец в рот.

– Меня укололи! – пробормотала она с пальцем во рту. – Проклятые колючки укололи меня!

– Ну, не нужно было их дразнить, – сказал Род.

Она повернулась к нему лицом. Первое, что заметил Род, были глаза, огромные, совершенно не соответствующие пропорциям лица.

– Я не… – начала она и остановилась. Палец был извлечен изо рта. Инстинктивно одна рука устремилась к волосам, другая начала расправлять блузу, стряхивать прильнувшие листочки.

– Кто вы? – спросила она, и огромные глаза обежали его. Вполне понятная реакция всех женщин в возрасте от шестнадцати до шестидесяти, и Родни Айронсайдз с достоинством принял ее.

– Меня зовут Родни Айронсайдз. У меня назначена встреча с доктором Стайнером.

– О! – Она торопливо запихивала блузку в брюки. – Мой муж в кабинете.

Теперь он знал, кто она такая. Много раз видел ее фотографии в газетах; но там она обычно была в длинном вечернем платье с драгоценностями, а не в блузе с порванным рукавом. На снимках ее косметика была безупречна, а теперь ее совсем не было, лицо раскраснелось и покрылось испариной.

– Я, должно быть, ужасно выгляжу. Я ухаживала за садом, – без необходимости объяснила Тереза Стайнер.

– Вы сами работаете в саду?

– О, на самом деле очень немного, но зато я все планирую, – ответила она. Она решила, что он очень большой и некрасивый – ну, не совсем некрасивый, скорее потрепанный.

– Прекрасный сад, – сказал Род.

– Спасибо. – Нет, не потрепанный, сменила она мнение, прочный, и черные кудрявые волосы видны в вырезе рубашки.

– Это протея, не так ли? – Он указал на куст, из которого она появилась.

– Ньютан, – ответила она; ему должно быть около сорока; волосы на висках начинают седеть.

– О! А я подумал, протея.

– Да, конечно. Настоящее название «ньютан». У протеи свыше двухсот разновидностей. – И голос его не соответствует внешности, решила она. Он похож на профессионального борца, а говорит, как юрист. Наверно, юрист и есть. По приглашениям Манфреда обычно приходят юристы или консультанты в бизнесе.

– Очень красиво. – Род коснулся одного из цветков.

– Не правда ли? У меня растет больше пятидесяти разновидностей.

Неожиданно они улыбнулись друг другу.

– Я проведу вас в дом, – сказала Тереза Стайнер.

– Манфред, здесь мистер Айронсайдз.

– Спасибо. – Он сидел за столом розового дерева, в кабинете пахло воском.

– Чашку кофе? – спросила Тереза от двери. – Или чаю?

– Нет, спасибо, – ответил Манфред Стайнер, не спросив у стоявшего около нее Рода.

– Тогда я вас оставляю, – сказала она.

– Спасибо, Тереза. – Она повернулась, а Род остался на месте, он изучал человека, о котором столько слышал.

Манфред Стайнер казался моложе своих сорока двух лет. Волосы у него светло-карие, почти светлые, зачесаны они прямо назад. На нем очки в тяжелой черной оправе, лицо гладкое, шелковое, мягкое, как у девушки, без признаков щетины на подбородке. Руки, которые он положил на полированную столешницу, безволосые, гладкие, и Род подумал, не использует ли он депилятор.

– Входите, – сказал Стайнер, и Род направился к столу. На Штайнере белая шелковая сорочка, на которой видны жесткие наглаженные складки, рубашка белоснежна, поверх нее галстук Йоханнесбургского королевского клуба гольфа, ониксовые запонки. Неожиданно Род понял, что и рубашка, и галстук ненадеванные: значит, верно то, что он слышал. Стайнер заказывает рубашки дюжинами и каждую надевает только раз.

– Садитесь, Айронсайдз, – Стайнер говорил слегка нарастяжку, с еле заметным немецким акцентом.

– Доктор Стайнер, – негромко ответил Род, – у вас есть выбор. Вы зовете меня либо Родни, либо мистер Айронсайдз.

Ни голос, ни выражение лица Стайнера не изменились.

– В качестве предисловия к разговору я хотел бы припомнить ваши данные, мистер Айронсайдз. Не возражаете?

– Нет, доктор Стайнер.

– Вы родились 16 октября 1931 года в Баттерворте, в Транскее. Ваш отец местный торговец, ваша мать умерла в январе 1939. Отец был призван в пехоту, получил звание капитана и умер от ран на реке По в Италии зимой 1944 года. Вы выросли у дяди со стороны матери в Восточном Лондоне. В 1947 закончили Королевский колледж в Грэхэмстауне. Не сумели получить стипендию в университете Витвотерсренда на горном факультете. Учились в ГГШШ (государственной горношахтной школе) и получили лицензию на проведение взрывных работ в 1949. И поступили в золотодобывающую компанию «Блайвурицихт» в качестве ученика шахтера.

Доктор Стайнер встал из-за стола, подошел к стенной панели, нажал скрытую кнопку, панель отошла, обнаружилась раковина для умывания и вешалка с полотенцами. Не переставая говорить, Стайнер начал тщательно намыливать и мыть руки.

– В том же году вы стали шахтером, в 1952 – мастером смены, в 1954 – горным мастером. Успешно сдали экзамен на управляющего горнорудными работами в 1959 и в 1962 пришли к нам в качестве помощника управляющего секцией; в 1963 стали управляющим секцией, в 1965 – помощником управляющего подземными работами и в 1968 году получили вашу нынешнюю должность управляющего подземными работами.

Доктор Стайнер начал белоснежным полотенцем вытирать руки.

– Вы тщательно изучили мое личное дело, – признал Род.

Доктор Стайнер скомкал полотенце и бросил его в корзину у раковины. Снова нажал кнопку, панель закрылась, а он пошел к столу, осторожно ступая на начищенный паркет, и Род вдруг понял, что он маленького роста, не больше пяти с половиной футов, примерно одного роста с женой.

– Это неплохой результат, – продолжал Стайнер. – Самый молодой управляющий подземными работами во всей группе, кроме вас, сорока шести лет, а вам нет еще тридцати девяти.

Род в знак согласия склонил голову.

– Теперь, – сказал доктор Стайнер, садясь и кладя свежевымытые руки на стол, – я кратко коснусь вашей личной жизни – не возражаете?

Род снова наклонил голову.

– Вы не получили в свое время стипендии, несмотря на лучший аттестат по всем предметам, из-за характеристики, выданной руководителем группы, в которой говорилось, что вы обладаете нестабильным характером и подвержены вспышкам ярости. И отборочная комиссия вас забраковала.

– А это вы откуда знаете? – воскликнул Род.

– У меня есть доступ к протоколам отборочной комиссии. Похоже, получив диплом, вы тут же набросились на своего руководителя.

– Хорошо поколотил ублюдка, – счастливо согласился Род.

– Дорогостоящее потворство своим слабостям, мистер Айронсайдз. Оно вам стоило университетского диплома.

Род молчал.

– Продолжим. В 1959 году вы женились на Патриции Энн Харви. В результате этого брака в том же году родилась девочка; точнее, она родилась через семь с половиной месяцев после брака.

Род слегка поежился, а доктор Стайнер невозмутимо продолжал:

– Брак завершился разводом в 1964 году. Жена обвинила вас в супружеской неверности и получила алименты и деньги на содержание в размере 450 рандов ежемесячно.

– К чему все это? – спросил Род.

– Я пытаюсь нарисовать точную картину ваших теперешних жизненных обстоятельств. Это необходимо, уверяю вас. – Доктор Стайнер снял очки и начал протирать стекла чистым белым платком. По обе стороны его носа видны были углубления от оправы.