Золото в волосах (СИ) - Страница 2

«Вы слышите меня, юноша? Понимаете?»

Он отвернулся, а Росио едва удержался от того, чтобы ухватить его за подбородок и заставить смотреть глаза в глаза.

Росио смирился, отступил тогда, но не на следующее утро.

— Он ел?

— Да, соберано. Хлеб и шадди.

— Как обычно…

— Соберано, — Хуан глядел осуждающе и сильно обеспокоенно, — послушайте меня, а еще лучше — посмотрите на него. Он молод; возможно, еще растет, а питается словно дора, обеспокоенная шириной своих бедер.

— Неверно, — хмыкнул Росио. — Доры питаются фруктами, это знаю даже я.

— Как скажете, соберано, но я о другом. Ваш пленник должен был давно отощать и превратиться в тень себя прежнего, но нет. Вы понимаете, о чем это говорит?

— Просвети меня, — Росио покачал головой.

— Его внешность — всего лишь личина. Мы только видим человека, на самом же деле…

— С тех пор как он здесь, никто не пропал и не стал вести себя странно. Более того, единственное происшествие, о котором чешут языки в Алвасете, — как оружейник Сурита подрался с рыбаком Хосе. Будь мой пленник тварью, алчущей крови или душ, он давно проявил бы себя.

Росио прикусил язык с досады: не следовало ему употреблять словосочетание «мой пленник»; впрочем, оно лучше любых других отражало настоящее положение вещей. И, в конце концов, не перед Хуаном же ему таиться?

Пленник любил бродить во внутреннем дворе. Солнце заглядывало в него только в полдень, все же остальное время удавалось наслаждаться прохладой. Он сидел у бортика фонтана и снова читал. Однако пусть взгляд и следил за строчками, Росио мог поклясться: пленник либо грезил наяву, либо скрывался ото всех, делая вид, будто сильно увлечен.

— Как твое имя? — спросил Росио, не сомневаясь в том, что ответа не удостоится.

— Ричард.

Росио вздрогнул. Из легких словно выбили весь воздух. Непонятное, странное, нездешнее имя отозвалось в сердце глухой тоской. Пленник назвался без запинки — вряд ли выдумал. Звуки привычно слетели с губ. Но почему же тогда он молчал на допросах?

— Рикардо…

— Нет! — оскорбленно воскликнул пленник. На памяти Росио он впервые повысил тон. — Ричард! Не Рикардо.

— Почему раньше молчал?

— Ты не спрашивал.

Непривычное «ты» нисколько не покоробило и не оскорбило, но почему-то вызвало тихую щемящую радость.

— А кто я, знаешь?

— Рокэ, герцог Алва.

Росио шумно выдохнул, в груди что-то оборвалось, а перед глазами поплыли алые пятна. На мгновение показалось, будто внутренний двор замка исчез, а он очутился в какой-то пещере, отделанной древними базальтовыми плитами. В темноте прятались аметистовые колонны, поддерживающие свод. Фонтан, возле которого они находились, почти не изменился, но был сделан не из серого мрамора, а черного; по бортам вместо чаек, искусно вылепленных из белой глины, сидели малахитовые ящерицы и найери, а в центре возвышался факел зеленого пламени. Только пленник остался прежним, хотя вместо простых полотняных штанов и рубахи оказался одет в странного покроя черный камзол с багряной оторочкой. Серые глаза впервые взглянули ясно, из них ушли муть и туман, осталось лишь серое дождливое небо. Росио обожал всматриваться в такое, запрокидывать голову и ловить губами капли.

— Мое имя Росио Алва, и я соберано, а не герцог, — поправил он, когда снова смог дышать, и едва не взвыл от тоски: взгляд пленника снова наполнился туманом.

Впоследствии, лучше наблюдая за ним, Росио начал замечать странную особенность: Ричард не реагировал ни на кого, кроме него.

— Он невероятно опасен, соберано, — повторял Хуан. — Он тварь!

Росио не слушал.

— Тварь не выжила бы здесь, — повторял он и Хуану, и самому себе и шел во внутренний дворик или в библиотеку.

Было интересно. В молчании, мимолетной улыбке, мнимо покорно склоненной голове, поджатых губах и нарочитом бездействии Росио видел вызов. Только ему было под силу растормошить пленника, и он собирался добиться этого во что бы то ни стало.

— Он не трогает других, ведь у него есть вы, — говорил Хуан, и на сей раз Росио прислушался и неделю не видел пленника, а потом обнаружил его нисколько даже не осунувшимся.

— Не я, — ответил он тогда Хуану. — Тебе не нужно беспокоиться по этому поводу. Я бодр как никогда и ощущаю скорее не отток, а приток сил.

Хуана он вряд ли переубедил, но управляющий отстал. Росио ведь не упомянул, что, пусть и не виделся с пленником, думал о нем каждую свободную минуту.

— Зачем ты пришел? — Росио сидел на балконных перилах, внизу разбивались о скалистый берег волны и вскрикивали чайки. Ничего не стоило слететь вниз, но он не собирался этого делать, а у пленника, похоже, не возникало мысли помочь ему упасть.

— За тобой.

Рокэ и испугался, и порадовался: услышь подобные слова кто-либо из кэналлийцев, пленник был бы уже мертв.

— Не «за тобой», а «к тебе», — поправил Рокэ. — Я понимаю, кэналлийский язык тебе не родной, но следует быть осторожнее в выражениях, Ричард.

Он упрямо мотнул головой, взметнулись вверх отросшие волосы, внезапно выглянувший из-за тучи солнечный луч превратил их в темное золото.

— Я знаю твой язык. И я сказал, а ты услышал.

Все, что оставалось Росио, — спрыгнуть с перил на уложенный каменной плиткой пол и уйти. Он так и поступил, а еще приказал снова заточить пленника в башне, хотя следовало бы отправить в казематы. Ричард не сопротивлялся и перестал появляться у окна, сидел в углу на стуле или на постели, уставившись в стену (Росио уточнял потом у служанок), спал или просто лежал с закрытыми глазами и казался еще более спокойным и отстраненным, чем раньше. Зато Росио бесился за двоих.

— Что ты за тварь такая?! — спросил он, когда дней через шестнадцать все же не выдержал и явился к пленнику.

И получил в ответ:

— Я не тварь.

Пленник снова был бледен, ведь солнце не заглядывало в его узилище.

— Но ты пришел за мной.

— Да.

— Упаси тебя Абвении сказать такое при слугах.

Пленник пожал плечами, а потом ответил так, что Рокэ развернуло на каблуках и буквально вынесло из комнаты:

— Они знают.

========== Часть 3 ==========

— Красивый, — с мечтательным придыханием говорил Тарг. Он родился в Багряных землях, и для него светлая масть пленника была еще более непривычна, чем для Росио. — Прекрасно понимаю тебя, дядя.

Ричард (вернее, его тело) интересовал Тарга, и это бесило Росио необычайно, до кровавых кругов перед глазами. Он ощущал липкий и приторный, как багряноземельские сласти, взгляд на Ричарде, словно на себе самом.

— И даже не рассчитываю на подарок, — дерзко и прозрачно намекал Тарг.

— И правильно, — говорил-одобрял Росио, беззаботно улыбаясь.

— Я знаю, какой ты собственник.

— И не разбрасываюсь вещами, которые пока годятся хоть на что-то, — Росио говорил скучным тоном и прилагал все возможные силы, чтобы не сорваться. Ричард был всего лишь пленником, Тарг — родичем и будущим нар-шадом, от хороших отношений с которым зависело будущее Кэналлоа. Но!.. Если бы тот взялся настаивать, Рокэ вцепился бы ему в глотку.

Одержимость пленником разрослась в душе и породила странный плод. Теперь Росио не просто смотрел и не мог оторваться, он вожделел. Племянник помог ему осознать не только ревность, но и желание.

«Я соберано и могу все, — размышлял Росио, меряя шагами кабинет. — А он — никто, всего лишь бесправный пленник, не имеющий за душой ничего. Ему просто несказанно повезло сохранить жизнь, — прибавлял он. — Случись Ричарду появиться в Багряных землях, его сделали бы рабом и…»

На этом перед глазами возникали совершенно распутные картины и образы. Они отличались разнообразием (Росио никогда не страдал от недостатка воображения), но вертелись всегда вокруг одного и того же.

Росио закрывал глаза и опускался в глубокое кресло. Он представлял, как лежит на песчаном берегу бухты, а волны ласкают его ноги. Ричард сидел на бедрах, запрокинув голову, и щурился. Закатное солнце играло в его волосах и на мокрых плечах, заставляя вспыхивать алым капли воды и пота. Иногда Росио казалось, что Ричард в крови, и тогда сердце срывалось в бешеный галоп. Может, Росио и не понимал, что с ним происходит, но отдавал себе отчет в собственном страхе. Он боялся — до дрожи, стиснутых кулаков и зубовного скрежета. Если бы пленник… Ричард, тварь с севера, пришедшая за его душой и даже не скрывающая намерения увести с собой, вдруг исчез, заболел или погиб — Росио, наверное, тоже умер бы.