Золото гномов - Страница 3

Сильные руки держали его в висячем положении. Гном начал извиваться, норовя пнуть короткой толстой ногой в сапоге человека между глаз. Он уже увидел черные волосы победителя — стало быть, киммериец выиграл. Что ж, весьма сомнительная удача, подумал гном злорадно, но не стоит кричать об этом раньше времени. Варвар туп, неизвестно, что придет в его деревянную голову в следующий миг. Пока что Алвари осыпал его бранью и делал отчаянные попытки вырваться.

— Ну ладно, — добродушно усмехнулся Конан и бросил Алвари на землю. Гном рухнул на степной ковыль. От удара он закашлялся, потом тяжело вздохнул и перевел дыхание.

Пока гном отплевывался и приходил в себя, варвар уложил в яму-ловушку все четыре трупа, кое-как присыпал их землей, обтер руки о штаны и уселся на землю рядом со своим пленником.

— Где пятый? — осведомился гном таким тоном, точно он был рачительным хозяином и не досчитался в своем стаде одного ягненка.

— А, — отмахнулся Конан. — Сбежал.

— И ты отпустил его? — возмутился гном. — Болван ты, скажу я тебе.

Глаза Конана сузились, в них мелькнул опасный огонек.

— Я не уверен, что тебе стоит знакомить меня с каждой глупостью, которая рождается под твоими рыжими патлами, — негромко произнес варвар. И для большей наглядности он поднес к распухшему носу гнома свой огромный кулак.

— Зато я уверен, — нагло отрезал гном. — Этот пятый через пару дней нападет на твой след. И не один, а с хорошим подкреплением.

Поразмыслив, Конан решил, что гном не так глуп, как кажется с первого взгляда. К тому же, у киммерийца было более неотложное дело, нежели перебранка с несносной нечистью.

Поэтому вместо ответа варвар просто пожал плечами, снял куртку и принялся осматривать свои раны. Не считая многочисленных царапин, внимания заслуживали всего две: одна на груди, под правой ключицей, и вторая — на ладони левой руки. Конан сжал и разжал пальцы, корча при этом гримасы.

— Что? Наподдали тебе, а? Правильно, так тебе и надо. Другой раз не будешь совать нос не в свое дело, — с удовольствием произнес Алвари.

— Если б я не сунул нос, тебя бы уже волокли на веревке за казацкой лошадью, — огрызнулся Конан.

— А мне все равно, что казаки, что ты, — сказал гном и вздохнул. — Ты, может, еще хуже казаков. Слышал, как ты нахваливал своего бога. Ничего себе бог! У вас там, в Киммерии, все такие, как ты?

— Все, — мрачно сказал Конан.

— Ну и страна! Поневоле начнешь возносить хвалы пресветлому Митре, что не угораздило там родиться! Провести всю жизнь среди таких рож, как твоя, — от этого самого бесстрашного гнома может бросить в дрожь!

Конан не ответил. В ядовитом замечании гнома касательно погони было зерно истины. Так просто казаки от золота не откажутся. Скорее всего, в ближайшее время за ним действительно вышлют погоню. Как только станет известно, что какой-то варвар из северной страны перехватил Аскольдова пленника, а самого Аскольда убил, казаки озвереют. Это было очевидно. Конан и сам бы озверел, окажись он на их месте.

Из задумчивости его вывел уже изрядно надоевший хриплый голос гнома:

— Эй ты, дылда! Покажи, где тебя продырявили.

— Что?

— Дай рану осмотрю, говорю.

Гном бесцеремонно толкнул Конана и ухватил своими короткими, поросшими рыжим волосом пальцами края раны на груди. Конан сжал зубы. Грязные пальцы больно тискали и жали рану, пачкаясь в крови. Привстав на цыпочки, гном пробубнил несколько слов, видимо, заклинания, а потом вдруг громко, раздраженно произнес:

— Да сядь ты толком, верста! Видишь же, что мне не дотянуться. Ростом вышел, а ума не набрался. Мне губами нужно коснуться.

— А чего меня губами касаться? — хмуро спросил Конан. — Я же не девка.

Однако сел, подчинившись маленькому существу, повелительно сверкавшему на него зелеными щелками глаз.

Склонившись над рукой, зажимающей края раны, гном залопотал на странном языке, все сильнее впиваясь пальцами в тело Конана. От боли у варвара зазвенело в ушах. Гном несколько раз дохнул и отпустил. Боль сразу прошла. На месте раны остался только розовый шрам. Конан потрогал шрам, покачал головой и вместо благодарности только и сказал своему пленнику:

— Ты голоден?

— Нетрудно догадаться, — фыркнул гном. Конан сгреб валявшиеся на земле седельные сумки, которые он заботливо перенес в одно место, считая их содержимое честно завоеванным трофеем. Из одной он вынул кусок твердого сыра, черствую лепешку и немного вяленой рыбы. Гном тем временем по-хозяйски пошарил в другой и извлек оттуда кожаную флягу, к которой тут же приложился, жадно и громко глотая. Наконец он обтер рот и впился зубами в вяленую рыбу.

Конан глотал сыр, почти не прожевывая куски, как собака.

— Ну, — деловито произнес гном, как только утолил первый голод. — Что будешь делать теперь, дражайший варвар?

— Пытать тебя, — ответил Конан, зевая во весь рот. От сытости его потянуло в сон. Он пошарил в кошеле, болтавшемся у него на поясе, достал огниво и вырвал из почвы засохший кустик чертополоха. — Раскаленный кинжал дает неплохие результаты, говорил мне офирский палач, когда мы пили с ним в одном кабаке в славном городе Ианта… Большой души был человек. Рассказывал заслушаешься…

— Эй, эй, — произнес гном, вдруг не на шутку встревожившись. — Тебе не кажется, что ты впадаешь в крайности?

— Да? — протянул Конан и посмотрел прямо в зеленые глаза-щели. — Ты так считаешь, достопочтенный Алвари? Но ведь мне хочется разузнать про золото гномов. Разве есть другой способ это сделать?

— Есть, — твердо сказал гном.

— Ну-ну, послушаем, — Конан сунул огниво обратно в кошель и принялся играть с кинжалом, втыкая его в землю.

— Оставь оружие в покое, — посоветовал гном. — Нечего тупить его без всякой пользы.

— Так как насчет другого способа? — напомнил Конан.

— А, ты об этом… Ну, способ простой. Не пытать меня.

Конан расхохотался.

— Да, из тебя советник хоть куда. Удивляюсь, почему ты до сих пор бродишь по степи, вместо того, чтобы нашептывать на ухо какому-нибудь владыке.

— Правда, Конан. Я приведу тебя к золоту гномов. Ты увидишь его, коснешься руками…

— И заберу? — уточнил Конан.

— Это уж как у тебя получится, — загадочно ответил Алвари.

— Ты со мной шутки не шути, — посоветовал Конан и снова потянулся за кинжалом.

— Я не шучу. Клянусь тебе четырьмя сторонами света, Конан, я приведу тебя в страну туманов к покажу тебе золото гномов. А остальное уж зависит от тебя.

— Я сумею его забрать, — уверенно сказал Конан. — Мне бы только знать, где оно находится.

— Это можно, — сказал Алвари. — А теперь послушай моего совета, Конан: давай не будем рассиживаться. До гор Седых Обезьян еще очень далеко, а казаки скоро начнут наступать нам на пятки.

Вечером того же дня, проделав долгий путь, Конан и его низкорослый товарищ расположились на ночлег в ложбинке у пересыхающего ручья. Четыре лошади (две под седлом и две запасные, поскольку им предстояло уходить от вполне вероятной погони) паслись, фыркая в надвигающемся сумраке. Костра разводить не стали, закусили остатками черствой лепешки, найденной в седельной сумке одного из убитых противников Конана.

Гном дожевал свой кусок, обтер зачем-то рот, заботливо стряхнул все крошки с густой огненно-рыжей бороды, после чего обратился к своему спутнику:

— Эй, верзила. Подсади-ка меня на плечи. Конан даже подавился и несколько секунд ошеломленно моргал, уставившись в нахальную физиономию гнома.

— Что вылупился? — рассердился гном. — Подсади меня на плечи. Чем дальше у нас будет обзор, тем лучше для дела. Казаки, если и погнались за нами, то сейчас непременно жгут костры. Любят они жареное мясо, я их повадки давно уж изучил. Наверняка сейчас лопают. Барана по такому случаю зарезали, а то и двух…

Конан не стал спорить. Несмотря на свой неприятный характер, гном уже доказал, что в практической сметке ему не откажешь. Поэтому варвар присел на корточки и помог маленькой нелюди взгромоздиться на свои широкие плечи. Алвари оказался на удивление тяжелым. Сжав бока Конана толстыми короткими ногами в кожаных сапогах, гном слегка приподнялся, вгляделся в горизонт, выискивая нет ли где сполоха костров. Но кругом царила непроглядная тьма.