Золотая жаба Меровингов (СИ) - Страница 8

…Турофф еле-еле успел устроиться рядом со спец-комиссаром Пьером Журбеном, как начальник спец-департамента жандармерии Этьен Кавур постучал ручкой-указкой по председательскому столу (за которым сидели четыре персоны, включая его), и объявил:

— Коллеги! Приготовьтесь работать очень быстро и ответственно. Ситуация абсолютно чрезвычайная. Кроме факта подрыва башни собора, имеется еще один, уже известный большинству из вас, но пока конфиденциальный факт: это захват в заложники всего персонала Совета Европы, Европарламента, и Европейского суда. В этих условиях, мы должны показать свою решимость и свой профессионализм…

— Кавур что, спятил? – прошептал Турофф на ухо Журбену.

— Нет, Отто, — тоже шепотом ответил спец-комиссар, — спятил весь мир.

— Пьер, а по существу?

— По существу, все из-за того, что еще в 1977-м мудаки-архитекторы построили все это общеевропейское шапито на одном речном перекрестке. Ты чувствуешь?

Разумеется, Турофф знал, что все здания комплекса «Пепси-кола» расположены в углах перекрестка, образуемого каналом Рейн-Марна и рекой Иль, зажатой между каменными набережными. Но что имел в виду Журбен, пока было непонятно.

— Пьер, может, объяснишь толком, без истории философии архитектуры?

— Все очень просто. Нашелся псих, который разместил на этом перекрестке, точнее, под мостом Жакуто, что около водосброса, плавучий боезаряд примерно полтораста тонн в тротиловом эквиваленте. Так говорят эксперты.

— Долбать… — тихо выдохнул майор Турофф, — …Кто этот субъект и какие требования?

— Пока, требований три. Первое: выставить оцепление в радиусе 500 и 1500 метров от позиции боезаряда. Второе: начать экстренную эвакуацию в полосе между 500 и 1500 метров. И третье. Не выпускать никого из внутреннего радиуса 500 метров.

— Минутку, Пьер, я не понял тему с внутренним радиусом.

— Я тебе объясню. Все в этом радиусе – заложники. Там тысяч десять общеевропейских чиновников. Может больше. Сегодня ведь начался симпозиум «Новые угрозы миру».

— Так, дай-ка сообразить… Полтораста тонн по тротилу, это какой радиус поражения?

— Точно такой, — сказал Журбен, — 500 метров: гарантированное поражение вне тяжелых железобетонных убежищ. 1000 метров: гарантированное поражение людей вне средних укрытий и бронетехники. 1500 метров — радиус, на котором военным достаточно легких укрытий. Для гражданских я уже рекомендовал эвакуацию из радиуса 2500 метров.

— Вот, дерьмо… А какое взрывное устройство у этого субъекта?

— Это ты, Отто, лучше у экспертов спроси, там мутная история. И сам субъект мутный. Атипический. Он не должен был стать нашим клиентом.

— Пьер, хватит ходить вокруг да около. Назови прямо.

— Называю. Доктор физхимии и полярный исследователь Мартин Гюискар, 47 лет. На данный момент работает здесь в Университете и в компании «Eho-Total», венчурном экологически-ориентированном энергетическом предприятии супер-холдинга «Total».

— Блин! Тогда с чего вдруг его потянуло на терроризм?

— Вот это, — сказал Журбен, — ты у него и спросишь.

— Что? Я? Меня хотят назначить к нему переговорщиком?

— Считай, уже назначили, — ответил спец-комиссар. И это было правдой.

…

Начальник спец-департамента жандармерии Этьен Кавур болтал почти час, причем без всякого толка. Просто потерянное время. В конце он сделал объявления, назначив трех контактных лиц: Отто Туроффа – переговорщиком, затем, какого-то парижанина Жиля Вердена из спецслужбы «Сюртэ» — куратором операции, и (нехороший сюрприз) Юлиус Лампардус, секретарь кардинала-директора CDF (Конгрегации Вероучения) назначался дублирующим переговорщиком. Оказывается, Юлиус Лампардус был еще и офицером жандармерии — по совместительству. Хотя, он выглядел спортивным мужчиной, но для опытного наблюдателя не составляло труда определить, что Лампардус — «кабинетный ботаник». Верден, агент «Сюртэ», напротив, в кабинетах не сидел, а вероятно, принимал участие в нескольких военных кампаниях. «Ладно, разберемся в деле»… — решил Отто Турофф, и объявил собрание контактной группы для обсуждения тактики.

— Значит так, — начал он, — у меня есть правило: в контактной группе все называют друг друга просто по имени. Нет возражений? Отлично. Клод, ты включен в группу, значит, вероятно, силовая команда у нас из «Сюртэ». Так?

— Да, Отто, — подтвердил Клод Верден.

— Значит так. Свяжись с ними, и скажи, чтоб не трогались с места до моего приказа.

— Ясно, Отто. Исполнять?

— Исполняй, Клод, — сказал Турофф, и повернулся к Лампардусу, — значит так, Юлиус. Необходимо понять, в какой области оперативной работы ты специализируешься.

— Я занимаюсь расследованиями и аналитическими отчетами. Я полагал, Отто, что ты догадался об этом, исходя из нашей переписки. Я видел твое имя в рассылках.

— Догадки – догадками, Юлиус, а мне надо знать точно. Теперь все ясно. Твоя задача: наблюдать за исследованием объектов на месте инцидента с Кафедральным собором. Немедленно сообщай мне, если там обнаружится что-то необычное.

— Но, — возразил секретарь CDF, — я должен быть твоим дублером на переговорах.

— Ты, — ответил Турофф, — в моей группе. Здесь я решаю, какую задачу кто выполняет. Кроме того, в любом случае, я начну не с переговоров, а с опроса коллег Гюискара.

— Пусть будет так, — неохотно согласился Лампардус.

— Отто, — окликнул агент «Сюртэ», — я поговорил с командиром силовой команды. Это адекватный парень. Можешь быть уверен: он понимает, что такое ждать приказа.

— Отлично, — Турофф кивнул, — теперь, Клод, твоя задача отслеживать действия обоих периметров оцепления. Я должен каждые четверть часа знать, что они делают, и что в центральном круге, где объекты с заложниками.

— Ясно. Исполнять?

— Да. Встретимся через полтора часа, здесь же. Если что – я буду у эксперта-ученого в Университете, в лаборатории водородной энергетики. Это тут недалеко.

…

Эксперт-ученый, доктор Жорж Лебен, директор той лаборатории, где работал Мартин Гюискар, в данный момент выглядел растерянным, и, кажется, боялся разговора.

— Что-то не так, доктор Лебен? – спросил Турофф после первого обмена фразами.

— Не хочу вам врать, офицер, — ответил эксперт, — скажу без протокола: тут все не так.

— Давайте пойдем по порядку, — предложил майор, — над чем работал Гюискар, скажем, последний месяц?

— Он работал по магнитным термотрансмиттерам на мобильных емкостях для жидкого водорода. Чтобы удержать водород в виде жидкости, нужна температура минус 250 по Цельсию. Чтобы стабилизировать такую температуру на каком-то мобильном объекте, требуется очень компактный тепловой насос. Например, тепловой насос на принципе теплового баланса магнитного гистерезиса. Это посложнее, чем морозилка для пищи.

— Я догадываюсь, доктор Лебен. Значит, Гюискар занимался охлаждением водорода. А какие-нибудь другие темы у него были? Что-нибудь взрывчатое, например?

— Водород весьма взрывчат в смеси с воздухом, — заметил эксперт.

— Я понимаю, — Отто кивнул, — но я сейчас имею в виду обычную взрывчатку.

— Да. Гюискар вместе с доктором Нагуми занимался металлическим водородом. Они в значительной мере уточнили ситуацию, исследованную в США доктором Неллисом в конце прошлого века. Гюискар и Нагуми доказали, что даже нескольких микросекунд достаточно для появления пикточастиц металлической фазы в жидком водороде, при давлении 2 миллиона атмосфер. В природе водород переходит в металлическую фазу в ядрах планет-гигантов, таких как Юпитер и Сатурн. А у нас на Земле это сложнее.

— Минутку, доктор Лебен, при чем тут металлический водород?

— Это было своего рода научное завещание Карины, жены доктора Гюискара. Конечно, формального завещания не было. Она погибла внезапно, в авиакатастрофе Transas-722, возможно, вы помните, но работу с доктором Нагуми начала именно Карина Гюискар.

— Доктор Лебен, прошу прощения, но я спрашивал про взрывчатку.

— А я разве не ответил? — удивился эксперт, но через секунду сокрушенно хлопнул себя ладонью по лбу, — Черт! Для меня это очевидно, но не для вас же. Дело в том, что такие давления создаются путем управляемого взрыва. Схема следующая. Капсула с жидким водородом окружается композитной сферой, поверхность которой обкладывается очень точно рассчитанным и синхронизированным ансамблем из брусков гексогена.