Золотая жаба Меровингов (СИ) - Страница 25

…

30 мая 17:30. Отто Турофф доехал до своего таунхауса в Вейерсхейме. Очень вовремя. Любого переговорщика через определенное время после такой силовой спецоперации начинает «подбрасывать». Нервная система избавляется от перенапряжения. Выйдя из своего джипа, майор почувствовал себя будто с легкого похмелья на палубе корабля в открытом море при ощутимой боковой волне. Пожалуй (подумал он) стаканом вина не отделаться. Надежнее хлопнуть полстакана бренди. С этими мыслями, он вошел в дом, прислушался, и направился на звук голосов в гостиную, предположив, что Лоис Грюн смотрит там телевизор (судя по репликам – свежий репортаж о событиях в аэропорту).

В следующую секунду Турофф открыл дверь, и увидел… Хм… Мелькнула мысль, что придется выпить не полстакана бренди, а стакан, не меньше. Впервые в жизни майора «подбрасывало» так, что в глазах двоилось. Он ясно видел, будто бы на ковре напротив телевизора сидят ДВЕ девушки, в то время, как он был уверен, что там только ОДНА. Наваждение длилось недолго. Энергично моргнув, майор пригляделся, и понял, что это бесспорно разные девушки. Первая (понятно) Лоис Грюн, а вторая — радикально иного этнического типа, вероятно – средиземноморского. И одета вторая девушка иначе: Не в эпатажный фартучек-панду, а в двойку — шортики плюс топик (но тоже пятнистой черно-белой расцветки). Тут девушки решили, что пора как-то прояснить ситуацию.

Начала это делать Лоис Грюн.

— Привет-привет, Отто! Ты вообще! Нет слов! Обалдеть! А это, кстати, Зузу Ансетти.

— Привет, Отто, я зверски рада знакомству! – вступила вторая девушка, — Ничего, что я немного вперлась в твой дом? Я только до завтрашнего полудня. Честное слово.

— До завтрашнего полудня? – переспросил он, пожав протянутую руку.

— Точно! – тут Зузу резко кивнула, так что два длинных «перышка», оставленные на ее короткой стрижке, закачались, как усики фантастической гигантской бабочки.

— Зузу, это пилот, — встряла Лоис, - я завтра на ней улетаю в Албанию.

— Не на мне, а на самолете, все же, — пунктуально поправила Зузу.

— Не придирайся, ладно? — слегка обиделась Лоис, — Я же стараюсь покороче! Эй, Отто, правда, извини, что я тебя не спросила, просто так вышло, что ты был занят, и…

— …Я все понимаю, — спокойно перебил он, — из характеристик субкультуры фурри мне известно, что если одна фурри оказалась в доме, то в следующий час в этом доме может оказаться N фурри, где N приближенно равно общей площади дома деленной на пять.

— Ты драматизируешь, нас тут всего две, — заметила Лоис Грюн.

— Лоис, хватит уже болтать! – строго сказала Зузу Ансетти, — Ты не видишь, что мужика трясет, как после критичного штопора? Короче, Отто, шагай в ванную, и прими жестко-горячий душ. Дальше, я буду всех кормить. Ты любишь пасту с морепродуктами?

— Нормально отношусь, — сказал он.

— Это хорошо, — Зузу кивнула, — потому что я ничего больше не готовила. И еще я четко прихватила пузырь домашнего албанского сливового бренди. Слегка отдает брагой, но алкогольного смысла раза в полтора выше, чем в бюргерском шнапсе. Ну, что?

— Что-что… — майор вздохнул, — …Наливай быстрее, вот что. А я пошел в душ.

…

Через три минуты, оказалось, что Зузу Ансетти, во-первых, понимает такие пожелания буквально, а во-вторых, что она девушка без комплексов. Она так запросто ввалилась в ванную (майор уже стоял под душем), и протянула ему стакан с янтарной жидкостью (примерно полста граммов, если оценивать на глазок).

— Твой бренди. Давай, залей это залпом. Тряску как рукой снимет.

— Спасибо, — сказал он, выполнил эту рекомендацию и вернул пустой стакан.

— Вот так, — одобрила она, хлопнула его по спине, и вышла, бросив на ходу, — ты давай, закругляйся с водными процедурами, и шагай к столу. Паста вот-вот разогреется.

…Турофф, постоял еще минуту под душем, отметив, что албанский бренди действует изумительно. Такая скромная доза, а эффект и правда: тряску как рукой сняло. Сейчас можно выключить воду, вытереться, и идти жрать. Аппетит как раз прорезался. И, уже массируя спину полотенцем, майор вдруг задумался: «Ансетти. Мелькала недавно эта фамилия. Ну, точно! Жан-Жак Ансетти, сумасшедший певец бога Ассаргадона… Хм… Совпадение? Чертовски много совпадений в последнее время. Надо спросить…».

Так что, усевшись за стол, прожевав первые несколько квантов пасты, и похвалив эту любительскую стряпню (вполне искренне, кстати), он поинтересовался:

— Зузу, а у тебя нет ли случайно родственника — поэта по имени Жан-Жак?

— С чего бы случайно? – отозвалась девушка-пилот, — Это мой папа, вообще-то.

— Оп… — отреагировал Турофф, чуть не подавившись следующим квантом пасты, — …А можно спросить, как он… Ну… Чувствует себя, что ли?

— Нормально, — ответила она, — я вчера ему звонила, он неплохо устроился, в Уагадугу, непосредственно в кампусе, и купается в знаках восхищенного внимания. По меркам Буркина-Фасо, он не просто профи в поэзии, а почти Гомер. А тебе от него пламенный привет. Папа считает, что ты третий человек в истории, оценивший его поэзию, еще до обретения им всемирной славы.

— Я третий? — переспросил майор.

— Да, Отто. Первой была моя мама. Я ее знаю только по фото и по рассказам. Мне было полгода от роду, когда ее не стало. Она была профессиональной авто-гонщицей, стала форсированно восстанавливать рейдовую форму после родов, и…

…Зузу Ансетти замолчала, выразительно взмахнув ладонями.

— Печально, — сказал Турофф, — а кто второй оценил поэзию твоего папы?

— Я, — ответила она, — знаешь, я в позапрошлом году сидела в тюрьме по делу о военной коррупции и нелегальных поставках европейских авиа-вооружений в Анголу.

— Что? – удивился он, — Ты умудрилась влипнуть в компанию с замминистра обороны?

— Да. Несколько курсантов-выпускников влипло. Откуда я знала, что это нелегальный перегон самолетов? Обычные учебные задания. Но, я легко отделалась. А папа меня поддерживал. Он присылал мне короткие поэмы, как мантра «Om mane padme khum» в буддизме. Эту мантру повторяешь в ритме дыхания, и мозги приходят в гармонию. У папиных поэм про Ассаргадона такое же свойство, и даже сильнее… Отто, что ты так смотришь? Я в курсе папиного диагноза «психоз сверхценной идеи». Но, по-моему, у долбанного общества сто раз такой психоз, и в гораздо худшей форме.

Лоис Грюн аккуратно налила всем цветочного чая в чашки, и заметила:

— Знаешь, Зузу, твой папа, наверное, великий поэт, но доказывать это окружающим при помощи пояса шахида в супермаркете, как-то нехорошо, тебе не кажется?

— Нехорошо, — согласилась девушка-пилот, — но зачем на него наехали? Папа никому не собирался ничего доказывать. Он жил себе спокойно на денежку от переводов древних вавилонских табличек, за свой счет поддерживал сайт со стихами про Ассаргадона, не докапываясь ни до кого. А тут вдруг закон Ван дер Бима, и сайт закрыли, потому что Ассаргадон, это культ, угрожающий евро-культуре, наряду с культами Будды, Вишну, Кришны, Аллаха, Вицлипуцли, Ктулху, Летучего Спагетти-Монстра, и вообще…

— Минутку, — перебил Турофф, — я же видел его сайт на MyLife.

— Ты видел блог в этой социальной сети, — поправила она, — а у папы был большой сайт, совершено отдельный, Assargadon.info, с дизайном, картинками, клипами. И этот сайт грохнули без суда, по решению комиссии по защите культуры Евросоюза. У папы это единственное хобби. Да, странное хобби, но кому какое дело? Вот, они и доигрались в защиту своей долбанной христианской культуры. Если даже мой папа взялся за бомбу, значит, рядом с евро-культуртрегерами невозможно жить. Скорей бы их взорвали.

— Минутку, — снова сказал майор, — а откуда твой папа мог взять бомбу?

— Без понятия, — Зузу пожала плечами, — может быть, от доктора Гюискара, так логично получается. Отвлечение внимания, как в детективах. А может, я зря так думаю.

— Какая разница? — добавила Лоис, — Я как журналист-любитель скажу: если где-то есть человек, готовый надеть бомбу-пояс, то непременно найдутся те, кто дадут ему бомбу в определенный момент, когда им будет выгодно. Не обязательно Гюискар. Может, твой товарищ, который вчера притащил кальвадос, а сегодня был главным на антитерроре.