Золотая падь - Страница 6

Нарубив большую кучу веток, Иван Федотыч присел на корточках у огня. Вешая на колья мокрые портянки, он произнес:

— Незнакомец, видно, тоже плывет к Улую. Прочел он мое письмо к Увачану и решил один завладеть «карманом». Вот и старается теперь навредить нам, заставить вернуться с половины пути.

— А мы все-таки найдем золото, — ответил Сергей. — Не уступим его хищнику.

— Ясно, — согласился дед. — Придется делать плот. Медленно поплывем, зато будет легче, чем шагать пешком.

— А бандит этот нас в покое не оставит, — сказал Сергей. — Не зря он грозятся, что хуже будет….

— Не оставит, — подтвердил Федотыч. — Надо быть на-чеку.

Вполголоса переговариваясь, прерывая слова при каждом шорохе, дед и внук сели за несложный ужин. Иван Федотыч первый вытащил из котелка кусок козлиной печенки, но, поднеся лежку ко рту, вдруг настороженно замер.

— Слышишь?.. — поднимая вверх указательный палец, шепнул он внуку.

Сергей прислушался. Издали доносились размеренные всплески весел, скрип уключин. Кто-то поднимался вверх по протоке.

Федотыч положил печенку в котелок и, взяв ружье, сказал:

— Отойдем от огня. У костра мы, как на ладони.

Дед и внук спрятались за кустом черемухи.

Лодка приближалась. Всплески воды и скрип уключин становились все более отчетливыми.

В это время из-за облака выглянула луна. На протоке засветилась серебристая дорожка. Посреди ее выросли силуэты двух лодок: в первой сидел гребец, вторая шла на буксире.

— Прямо на костер плывет, не скрывается, — значит без плохих мыслей человек, — определил Федотыч.

— А ведь вторая лодка наша! — узнал Сергей.

Гребец круто повернул к берегу и выпрыгнул на песок. С минуту он стоял в нерешительности, оглядываясь по сторонам, затем смело подошел к огню. Потухающий костер осветил приземистую фигуру крепко сложенного человека. Широкий парусиновый костюм свободно охватывал его мускулистое тело, из-под зимней шапки, с поднятыми вверх ушами, выбивались черные волосы. Круглое лицо, изборожденное морщинами, казалось высеченным из гранита и к нему никак не шла жиденькая длинная борода.

— Увачан! — воскликнул дед, прыгая из-за куста.

— Здорово, Иван, — спокойно, словно они только вчера виделись, произнес эвенк, протягивая Федотычу загрубевшую от мозолей руку. — И ты, внук, здравствуй, — кивнул он Сергею.

— Какими путями?.. — радостно спрашивал дед.

— По реке, — лаконично ответил Увачан. Он сел на землю, ловко поджав под себя ноги и, набив табаком длинную трубку, прикурил от уголька.

— Куда плывешь?

— К тебе.

Выпустив изо рта клуб дыма, Увачан сказал:

— Как лодку упустили? Хорошо, что я поймал. Думал — несчастье с вами. Потом слышу — выстрел. Я и поплыл сюда.

Эвенк подкинул в костер веток, и, как бы невзначай, проронил:

— Был у меня Торопов, твой поклон передал. И еще кое-что сказал…

Увачан сильнее запыхтел трубкой и с обидой произнес:

— Пошто, Иван, неправду говорил? Какое ты получал от меня письмо?

Дед расстегнул карман гимнастерки, достал измятый конверт, склеенный из газетной бумаги, и молча протянул его к собеседнику.

Увачан медленно прочел письмо вслух, повертел его в пальцах и, возвращая Федотычу, заявил:

— Не я писал. И от тебя не получал писем. Все это брехня. Улуй — не сопка, а ручей. От Большого гольца еще неделю плыть надо.

Помолчав, он наморщил лоб и тихо добавил:

— Худой человек писал. Подумать надо…

Долго в этот вечер горел костер на берегу речной протоки. Неожиданная встреча подняла настроение у Федотыча и Сергея. Перебивая друг друга, они посвящали Увачана в свои планы.

Выслушав их, эвенк одобрил:

— Хорошее дело. Сталин спасибо скажет.

Когда речь зашла о преследованиях в пути со стороны незнакомца, Увачан долго качал головой, приговаривая:

— Какой вредный человек! Зачем сухари в реку бросил? Зачем лодку по воде пустил?..

Потом, желая подбодрить друзей, он положил руку на ружье и твердо произнес:

— Теперь с вами Увачан. Никого не бойтесь.

И старик принял такой воинственный вид, что Сергей невольно улыбнулся. Эвенк совсем не напоминал ему богатыря, за спиной которого можно было бы спрятаться от опасности. Низкорослый, он рядом с Федотычем казался еще ниже. Глядя на него, мальчуган с трудом верил рассказам деда о том, что Увачан спокойно ходит на медведей с одним кинжалом.

Но уже на следующий день мнение Сергея об их спутнике резко переменилось. Произошло это буквально через полчаса после того, как лодки отплыли от берега.

Двигаясь возле мелких, заросших осокой заводей, Увачан вдруг бросил весла и стал внимательно присматриваться к тому месту, где было сломано две-три камышинки. Поднимая голову, эвенк уверенно заявил:

— Сегодня тут прошла лодка.

— А из чего это видно? — недоверчиво спросил Сергей.

Эвенк молча указал пальцем на воду. Сергей присмотрелся и все понял. Стоячая вода заводи была покрыта тонким слоем ряски. Только у сломанных камышинок виднелась широкая полоса чистой коды. Ряска еще не успела ее затянуть, и это значило, что лодка отчалила от берега не более часа назад.

Выйдя на песчаную косу, путники стали внимательно осматривать землю. Скоро они обнаружили между кустов остатки костра; в золе еще тлели угли. Рядом на илистой почве виднелись знакомые следы подкованных сапог.

— Куда он поплыл? — тихо, словно боясь, чтобы его никто не подслушал, спросил Сергей.

— Вниз, — коротко ответил Увачан.

Почему эвенк сделал такой вывод — мальчуган не стал спрашивать. Он понял, что их новый спутник умеет на-ходу читать неприметные для других следы.

С этого времени Сергей не переставал удивляться наблюдательности Увачана. Старик вел себя в тайге, как дома, где ему знакома каждая вещь. Если к обеду нужно было мясо, он деловито направлялся в ельник, и через несколько минут приносил убитых рябчиков. Когда требовалась рыба, эвенк заставлял разводить костер, а сам разыскивал каких-то личинок и с удочкой шел к реке. И едва костер успевал разгореться, как он возвращался с уловом.

Однажды Сергей видел, как Увачан поймал большую щуку. «Дура»! — сказал старик громко и, сняв добычу с крючка, бросил ее в реку.

Когда эвенк принес вполовину меньшую рыбу, Сергей спросил о причинах его странного поступка. Увачан удивленно сдвинул брови и ответил:

— Половину съедим, а половина — пропала. Нельзя так. Беречь добро надо.

Только теперь Сергей понял, почему старик никогда не добывал дичи и рыбы больше, чем требовалось для обеда. Он был расчетливым хозяином и запускал руку в свой «закром» лишь в случае необходимости.

После встречи путников с Увачаном, таинственный незнакомец оставил их в покое. Куда он исчез — было неизвестно. Над этим никто и не задумывался. Все трое знали, что они — сильный отряд, способный выдержать и внезапное нападение одного человека, а потому чувствовали себя совершенно спокойно. Даже Федотыч стал забывать о своей недавней настороженности.

Один за другим текли ясные дни, наполненные ароматом теплой земли, плеском волн и гомоном птиц. Быстро мчались вперед лодки, с каждым часом все приближаясь к цели путешествия.

Всякий раз, когда останавливались на ночевку, Увачан коротко сообщал:

— Скоро Улуй.

— Сколько еще дней? — допытывался Сергей. — Пять, шесть?

— Как поплывем… — неопределенно пожимал плечами старик.

Наконец, эвенк произнес лишь одно слово:

— Завтра.

В эту ночь, несмотря на усталость, Сергей почти не спал. Лежа с открытыми глазами, он смотрел в светлое от близкой зари небо, прислушивался к гуканью козлов и, то и дело поправляя на лице накомарник, пытался представить заветный ручей. Улуй вставал перед ним то бурным, ворочающим камни, потоком, то тихой, поросшей камышами, речушкой. Но как в том, так и в другом случае он неизменно видел толстые наносы золотоносного песка и среди них, под высокой скалой — легендарный баевский «карман».