Золотая нить Дао - Страница 35

Когда я снова проснулся, Ли и Славик сидели у костра, поджаривая мясо на шампурах. Учитель не обращал на меня внимания, рассказывая Славику какие-то истории. Как выяснилось потом, Ли велел Славику вести себя так, словно ничего особенного не произошло, но по тому, как мой приятель смотрел на меня широко раскрытыми глазами с застывшим выражением лица, я догадался, что случилось нечто из ряда вон выходящее.

Память о случившемся вернулась ко мне только через несколько дней. Я постепенно начал двигаться, нормально есть, хотя и без всякого аппетита, скорее созерцательно наслаждаясь пищей. Мы говорили о посторонних вещах, не касаясь моего состояния. Ко мне начали приходить отдельные воспоминания, но они были смутными, неконкретными. Я что-то чувствовал, но никак не мог ухватить суть этого чувства. Я съездил на сутки домой, потом в совхоз провести занятия с кружками, и, когда я возвращался из совхоза, сидя в автобусе в полусонном состоянии, что-то вдруг вспыхнуло в моем мозгу, и я полностью вспомнил и восстановил события той ночи, когда я вошел в состояние «серебряного тумана».

Вернувшись на водохранилище, я разыскал Славика и с жаром принялся пересказывать ему свои воспоминания. Он сказал, что Ли запретил ему обсуждать со мной эту тему до тех пор, пока я сам не смогу вспомнить, и рассказал мне все, что он видел.

К ночи Славик вернулся с дежурства и подошел к полянке в тот момент, когда мы с Учителем начали бой. Он говорил, что никогда в жизни не видел такой скорости движений. Мы носились по полянке, как два урагана. Удары следовали с такой скоростью, что было невозможно различить отдельные движения, воспринимался только их общий рисунок. Я почти ни в чем не уступал Ли и прыгал на такую высоту и таким образом, что это превышало любые возможности человека моей комплекции.

– Правда, я не мог понять, – добавил Славик, – почему ты в прыжках быстро-быстро вращаешь ногами, словно едешь на велосипеде.

В течение долгих часов, пока длился бой, Славик сидел в зарослях молодого сосняка на краю полянки, и зрелище так захватило его, что он вошел в состояние, близкое к трансу. Его тело застыло и словно окаменело, он не чувствовал ни своего дыхания, ни ощущения неудобства оттого, что долго находится в неподвижности. Он был целиком поглощен созерцанием боя.

Только после разговора со Славиком я наконец полностью осознал сущность происшедшего и почувствовал необычайное удовлетворение, поскольку, испытав состояние «серебряного тумана», я завершил прохождение первой большой ступени обучения. Потом Славик рассказал мне, чем закончились мои подвиги, и, хотя эта часть истории не была особо вдохновляющей, моя радость от этого не уменьшилась.

Прежде чем я отключился, у меня началась рвота. Я настолько испортил поляну, что Ли даже высказал сомнение, что в дальнейшем будет целесообразно здесь тренироваться. У меня полностью очистился желудок, и Славику, которому Ли приказал меня, уже отключившегося, раздеть и отмыть, пришлось нелегко. Потом Славик одел меня, укутал одеялами и завернул в полиэтилен. Мы и раньше иногда пользовались полиэтиленовой пленкой, когда ночевали в лесу, и Славика поразило то, что в этот раз мое тело почти не испаряло влаги и пленка не запотела, как обычно.

Все трое суток Ли и Славик непрерывно заботились обо мне. Учитель делал мне массажи, заставлял Славика поочередно растирать мои конечности. Он нагревал соль на старой сковородке и в мешочке накладывал ее на те или иные зоны моего тела. Он делал мне баночный массаж, кровопускание, прижигание конусами из трав. Периодически он давал задание Славику выполнять с моим телом разные манипуляции. Иногда для этого требовалось поднимать меня и привязывать к дереву, придавая конечностям определенные положения. Славик рассказал, что его поражали неадекватные реакции моего тела.

В какой-то момент Ли велел ему привязать меня к дереву и парить мне ноги в обжигающе горячей воде. Славик сначала поставил одну мою ногу в воду на несколько минут, через некоторое время он должен был начать согревать другую ногу, и так как ему мешала первая нога, он ненадолго вынул ее из горячей воды и поразился: вместо того чтобы покраснеть и согреться, как это обычно бывает, она была бледной, синюшной и холодной, словно находилась в снегу, а не в горячей воде. Только минут через 10–15 после того, как Славик снова опустил ее в воду и еще подлил кипятка, она стала приобретать нормальный цвет.

Ли научил Славика специальным комплексам отвлечения ци от головы и регуляции жара и холода в моем теле. Меня то подносили близко к кострам, то укутывали, то раскрывали и охлаждали в соответствии с определенными циклами.

Как мне представляется, состояние «серебряного тумана» – это временное ускорение хода внутренних процессов в сочетании с изменением индивидуального ощущения времени, когда молниеносное движение свое или противника человек, находящийся в этом состоянии, воспринимает как фрагмент замедленной съемки. Состояния, напоминающие «серебряный туман», может испытать и обычный человек без специальной подготовки, например, в момент сильного стресса.

Несколько лет назад я прочитал в журнале, не помню уже в каком, воспоминания солдата о состоянии, которое он пережил во время Великой Отечественной войны. Солдат увидел летящий снаряд и его падение, а потом, словно в замедленной съемке, он наблюдал, как медленно поверхность снаряда покрывается трещинами, как он начинает распадаться на кусочки, как из него появляется пламя. В этом случае явно прослеживается изменение индивидуального ощущения времени, но воздействие стресса было недостаточным для того, чтобы солдат смог двигаться в темпе, адекватном скорости разрыва снаряда.

В один из теплых майских дней я встретился с Ли. Он жизнерадостно улыбнулся мне и заявил:

– Мне кажется, тебе уже пора начать обучение женщиной.

– Хорошая идея, – согласился я. – Что же мне предстоит изучать?

– Видишь ли, – объяснил Учитель, прищуриваясь, как сытый довольный кот, – для пробуждения определенного вида жизненной силы, жизненной энергии, для того, чтобы научиться управлять этой энергией, ты должен пройти через довольно специфическое общение с женщиной, причем с женщиной – последовательницей того же учения, которому следуешь ты.

– Когда начинать? – спросил я.

– Прямо сейчас, – ответил Ли.

Мы сели в троллейбус и доехали до совхоза «Красный». Выйдя из троллейбуса, Учитель сказал, что мы должны подождать на остановке. На вопрос, кого мы будем ждать, он отвечать отказался, знаком приказав мне замолчать. В молчании мы провели около получаса, и это показалось мне немного странным, поскольку обычно Ли не тратил попусту ни минуты, и мы всегда беседовали на разные темы.

Я пытался угадать, что Ли хочет сказать этим молчанием – что меня ожидает что-то важное, или, наоборот, пытается ввести меня в заблуждение, излишне подчеркивая важность того, что не стоило особого внимания.

В какой-то момент Учитель повернулся ко мне и сказал:

– Тебе придется завязать глаза. Они приближаются.

Я оглянулся, но никого вокруг не увидел, кроме обычных прохожих, спешащих по своим делам. Ли вынул из кармана темную повязку и туго затянул ее на моей голове.

Я услышал шум затормозившей рядом машины, меня схватили чьи-то сильные руки и довольно грубо запихнули в салон.

Вспоминая детективные рассказы, я попытался было запомнить направление движения, количество и направление поворотов, отсчитывая в определенном ритме время, которое машина затрачивала, двигаясь между поворотами, но вскоре от этой мысли пришлось отказаться, поскольку машина поворачивала так часто, что я сбился со счета. С сожалением я понял, что мне не удастся определить, куда мы ехали.

Машина остановилась. Меня без особых церемоний вытащили из нее и бросили на землю. Я услышал голос Ли:

– Подчиняйся ей так же, как если бы на ее месте был я сам. Это очень важная ступень твоего обучения. От твоего поведения будет зависеть, сможешь ли ты продолжать свое совершенствование или остановишься на этом этапе.